Возвышение - Алекс Хай

— Готов. Показывайте ваши уютные апартаменты.

Шеф набрал по другому телефону короткий внутренний номер и озвучил приказ. Я тем временем отдал ему ключи от готического Вити.

— Заберите деньги и передайте сестре. Это важно.

— Конечно.

— И еще, — добавил я, задержав руку над протянутой ладонью Корфа, — не сбрасывайте со счетов Бронштейна. Старик обещал дернуть за ниточки. Думаю, лишним не будет поглядеть, что он сможет накопать по своим источникам. Он просил меня зайти через два дня.

Пистолетыч молча кивнул и забрал ключи. Через несколько секунд в дверь постучали.

— Хорошо отдохнуть, — бросил шеф, когда за мной зашел конвоир.

***

Камера оказалась лучше, чем я ожидал. Все же деньги у Тайного отделения были. Я валялся на койке и глядел на свежеокрашенный сводчатый потолок. Места здесь было мало, да и заняться особо нечем. Поэтому я думал, перебирал в голове всевозможных недругов и всех, кто мог быть заинтересован в падении моей семьи.

Первой в голову, конечно же, приходила Темная Аспида. Я спутал им карты, смешал планы, даже, черт возьми, почти что подружил Отделение и надеждинцев. Ясное дело, что такого бы они мне не простили. Но Аспида явно умела ждать — почти полтора года молчали, сволочи. Затаились, следили за мной и успехами моей семьи, выжидали удобный момент для удара…

И дождались.

Теперь оставалось надеяться, что, воодушевленные успехом, они осмелеют и выкинут что-то более заметное. В конце концов, в прошлый раз мы подловили их именно на ошибке. Да, это едва не стоило нам с Бестужевым жизней, но мы откопали одного. К сожалению, несмотря на все старания Отделения, толку оказалось немного — мы взяли мелкую сошку, возомнившую себя богом.

Значит, попробуем еще раз. Поддадимся, заставим их поверить, что все идет по плану. И тоже станем ждать.

Я знал, что Ольга уехала к финнам — с моими деньгами, отцовским благословением и эскортом охраны. А я торчал в камере уже два дня, ел трижды в день и читал Библию — единственную доступную арестантам книгу. Единственным моим преимуществом относительно настоящих заключенных была возможность связываться ментально с внешним миром. В остальном же я полностью подчинялся местным правилам.

— Посетитель! — Охранник отворил окошко и заскрипел замками.

Я поднялся, быстро нашарил ботинки и, заложив руки за спину, встретил гостя кивком. Впрочем, здесь он был не гостем, а хозяином.

— Здравствуй, Михаил, — сказал Корф и моментально повесил непроницаемый купол. — Нужно поговорить.

— Есть понимание, когда меня отсюда выпустят?

— Боюсь, придется еще денек-другой посидеть. Есть новости — хорошие и плохие.

— Сначала обрадуйте.

— Экспертиза показала, что брошь была сделана из латуни и покрыта позолотой. Инкрустирована цветным стеклом. Это брошь слуги.

Я кивнул.

— Что ж, плюс один аргумент к моей невиновности.

— Но есть новости и похуже. Бестужев дернул Бронштейна, и этот старых хрыч действительно кое-что нашел. Если вкратце, то интересовалась одна странная парочка Всеволожским полигоном на прошлой неделе. Искали способ туда пробраться. Бронштейн выяснил, что их связали с неким Саней Шельмецом.

— Это еще кто?

— Есть такой мелкий делец на востоке Петрополя. Вечно торчит на Ржевке за Пороховыми, приторговывает и покупает разные труднодоступные вещи. Вот к нему наши двое и обратились.

— Так, значит, этот Шельмец им дуст продал? И, выходит, у него есть кто-то одаренный, раз они фактически напали на полигон отходов?

Корф покачал головой и вытащил из-за пазухи сложенный вчетверо лист бумаги.

— Не так все было. Шельмеца наши сегодня тоже дернули. Саня лишь свел их с человеком, который работал на полигоне. Дальше они договорились сами. Шельмец получил свою комиссию за сводничество и выпал из цепочки.

— А выяснили, с кем свел?

Корф протянул мне лист.

— С ним.

Я осторожно развернул бумагу. Явно ксерокопия с первой страницы личного дела — даже была видна тень от прикрепленной фотографии.

— Борис Романовч Петренко, — прочитал я и уставился на плохо пропечатанную фотографию. — Е мое, я его знаю! Это же Борька, сын сторожа на прудах! Романа Львовича… Тот, кто отравился еще и в больницу уехал…

— Именно, Михаил, — отозвался Корф. — Полагаем, именно он все и организовал.

Глава 15

Я растерянно опустился на кровать, не сводя глаз с фотографии Борьки.

— А ведь мне и в голову не пришло проверить, где он работает, — тихо сказал я. — Да и Борька не раз заменял отца на ночных дежурствах, когда тому нездоровилось. Вот я болван!

Корф положил лист мне на колени.

— Что можешь о нем рассказать?

— Да ничего. Я ж его даже видел мельком — все с доктором разговаривал. Ну то есть семья Петренко давно у нас на земле живет. Люди вроде хорошие. Закон чтут, с соседями дружат, никто на них не жаловался. Люди как люди. Да и не общался я с ними…

— Значит, с Борисом ты не поговорил? — уточнил Корф.

Я покачал головой.

— Он в этот момент был занят тем, что пытался одновременно тошнить и испражняться. Какой уж там разговор… Доктор сказал, что у Бориса сильное отравление, потом я видел, как его на скорой увозили. Во Всеволожскую больницу. Я еще думал попозже к нему заглянуть — поспрашивать, не видел ли чего. А тут вы с такими новостями…

— Ну теперь-то этот Борис Романович точно не избежит допроса. Бестужев с ребятами уже к нему выехал.

— Лишь бы был в сознании, — отозвался я. — И, кстати, что с рыбкой, которую я принес в платке? Я ее из его тарелки стащил.

Корф усмехнулся.

— Это еще одна новость. Правда, не хорошая и не скверная. Рыбка, к слову, оказалась чистой. Нет там следов отравы.

Интересно. Выходит, Борис догадывался или точно знал, что будет с прудами, и выловил себе ужин заранее. Да только, видать, все равно как-то контактировал с дустом, раз так отравился. Может тащить помогал или что-то случилось во время пожара… Как бы то ни было, он явно словил очень большую дозу химии.

— А мне точно нельзя выйти раньше времени? — Я знал, что Корфа не проймет щенячий взгляд, но на всякий случай состроил невинно-страдальческий вид. — Очень уж мне хочется присутствовать на допросе этого Борьки. Аж руки чешутся.

Тайный советник задумался. Молчал долго, словно прикидывал возможные последствия.

— Ну же, Вальтер Макарович, — продолжал канючить я. — Ведь уже доказано, что не я залез на этот химполигон. У вас на руках есть все подтверждения, мое алиби, да и в башке вы у меня так похозяйничали, что я аж таблицу умножения забыл. А ведь я могу