Возвышение - Алекс Хай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да понятно, что Борька раскололся бы как миленький — если, конечно, какой-нибудь дюже одаренный не попытался стереть ему память или подменить воспоминания. Но это вряд ли.
Но сейчас Борька нам уже ничего не расскажет. Даже психометрист за него не возьмется — считывать с трупов — то еще удовольствие. Можно совсем кукухой поехать, а ведь они и так балансировали на грани. Нет уж, хватит смертей, чтобы еще и артефакторами рисковать.
— Он точно сам… того? Может помог кто-то заинтересованный? — предположил я.
— Как раз ждем. Вскрывают. Так что пока мне нечем вас обрадовать, Михаил Николаевич.
— Да уж. Помощь какая нужна?
Бестужев поднял на меня смертельно усталые глаза.
— Да чем уж вы тут поможете…
— Ну черт знает. Хоть кофе с булками вам привезу. Почти ночь на дворе, а вы весь день, небось, нежрамши. Знаю я вашего брата.
Дознаватель на миг оживился, да и брюхо у него предательски заурчало.
— Не стоит, ваше сиятельство. Вы и так вон…
— Короче, давайте так. Если что интересное появится, дайте знать, пожалуйста. Возможно, имеет смысл еще раз дернуть этого Шельмеца — он хотя бы нашу странную парочку видел. Надо бы ему вскрыть башку и вытащить образы. Хоть портреты будут.
— Да сделаем все, вы не волнуйтесь. Лучше езжайте домой — у вас своих забот по горло.
Каким приятным человеком казался Бестужев. В отличие от сладковатого Шувалова, этот мужик просто имел хороший нрав и добрую натуру. Правда, это не мешало ему выбивать из государственных преступников все дерьмо, что, впрочем, я тоже не мог считать недостатком.
— Ладно, поеду я, — кивком попрощавшись, я залез в машину.
Бестужев медленно направился в сторону морга. А я изъездил половину Всеволожска в поисках еще открытой булочной. И кофе с пирожками им таки привез ровно через двадцать минут.
Кажется, это оказался самый легкий способ стать любимцем всей честной компании.
***
— Михаил, составь мне компанию за завтраком.
Просьба отца звучала скорее как приказ. Я с трудом продрал глаза, взглянул на часы — семь утра. Изверги.
Отец тем временем запахнул домашний халат и принялся спускаться в столовую. Ладно, раз уж все равно разбудили, будем вставать. Не знаю, почему, но чувствовал я себя разбитым. Вроде и на родной перине должен был лучше выспаться, а всю ночь снилась какая-то нелогичная чертовщина. Только мозг зря напрягал. Может сказывались последствия вмешательства Корфа в мою голову, может просто кое-кто успел отвыкнуть от приключений за эти полтора года.
Сменив пижаму на домашний костюм, я сунул ноги в тапки и, словно зомби, пошел на запах еды.
Едва перед нами расположили кушанья, отец принялся намазывать хлеб маслом и взглянул на меня поверх очков.
— Я хотел поблагодарить тебя, Михаил.
— За что именно?
— Ты показал себя очень достойно после случившегося с нами несчастья. Помог Ольге, заручился поддержкой своих друзей из Отделения.
— Не друзей, отец. Коллег.
Рука с ножом застыла на полпути к ломтю хлеба.
— Значит, ты принял решение о своей дальнейшей судьбе? — Отец пристально глядел на меня. — Тайное отделение?
— Полагаю, да. Все к этому идет.
— Только ответь мне честно: Корф насильно тебя втягивает в эту мясорубку или это твое добровольное стремление?
Я улыбнулся.
— Если скажу, что добровольное?
Отец лишь пожал плечами и снова взялся за бутерброд.
— Не скажу, что не ожидал подобного, но все же хотел для тебя иной судьбы. Тем не менее я не считаю себя вправе запрещать тебе следовать зову сердца. Если ты твердо убежден, что обладаешь необходимыми талантами и тягой к подобной работе, оспаривать твоего решения я не стану.
Я едва не поперхнулся кофе. Нет, отец был человеком довольно прогрессивных взглядов. Традициям в нашей семье следовали, но все же старались делать это так, чтобы не губить слепым ретроградством судьбы. И все же, зная, с какой осторожностью наш Патриарх относился к Отделению, я не ожидал, что он так легко согласится.
— Считать ли мне это благословением? — спросил я.
— Можно сказать и так. Одного лишь прошу — ты будешь главой семьи после меня. Сделай так, чтобы работа не превратила тебя во второго Корфа, у которого нет ничего, кроме службы. Заботься о семье, веди дела. Женись, когда придет время, и дай миру наследников. Не забывай о долге главы рода.
Забавно, что мне было гораздо проще представить себя кем-то вроде Корфа — этаким нуарным мужиком, что вечно гонится за кем-то, пытается раскрывать интриги и заговоры, пашет в поле вместе с дознавателями…
А вот настоящим Патриархом я пока себя не видел. Трудно было уложить в голове, что однажды буду я сидеть у камина, рядом будет супруга с вязанием, под ногами будут копошиться отпрыски — с детской железной дорогой, куклами и другими игрушками. И все это на фоне уюта и спокойствия нашей Ириновской усадьбы.
Может пока что я просто не дорос до того, чтобы получать удовольствие от этого тихого отдыха? Не перебесился, не набегался. Наверное, да. Так что пусть все идет своим чередом.
— Обычно у меня неплохо получается везде успевать, — ответил я. — Поэтому постараюсь удачно разорваться.
Отец улыбнулся — тепло, искренне. На несколько мгновений стал таким, каким бывал очень редко — еще до смерти матери.
— У меня есть повод гордиться своими детьми. Вы с Олей молодцы. И она выдержала свалившееся испытание, и ты проявил себя стойко. Не знаю, откуда ты достал те деньги, но… Это нас спасло.
— Погоди радоваться, отче. Вот вернется Ольга, вот пройдет прием у Воронцовых — тогда возгордимся.
В дверь постучали, и Егорушка метнулся открывать.
— Почта, ваши сиятельства! Пресса и письма.
— Неси сюда, — велел отец.
Лакей возник перед нами, шустро рассортировал корреспонденцию и выложил свежие газеты веером.
— Ой… — замялся он, смущенно глянув на меня. — Ваше сиятельство, тут вы… На первой полосе…
— Позволь?
Я протянул ладонь, и Егор вложил в нее свежий, еще пахнущий типографской краской, выпуск “Вечернего Петрополя”. Этот вышел накануне, но в губернию его довозили утром.
“ГРАФСКИЙ НАСЛЕДНИК АРЕСТОВАН” — гласил заголовок. А под ним красовалась моя фотография, сделанная на одном из прошлогодних приемов.
“Два дня назад Михаил Николаевич Соколов внезапно исчез в центре Петрополя. В распоряжении редакции оказались сведения о том, что наследник графа Николая Владимировича был заключен под стражу в Петропавловской крепости. Источник рассказал нашему корреспонденту, что наследник может быть замешан в поджоге государственного предприятия…”
— Что там? — спросил отец.
— Новый удар, —
