Щепотка перца в манной каше - Аркадий Шугаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К пятничному вечеру я наготовил мяса, рыбы, Инга настрогала салатов. Сидим, ждем прихода четы Гофманов. Жену Сергунину я еще ни разу не видел, знал только, что ее зовут Анжелика. Хохлушка, наверное.
Ровно в назначенное время гости явились. Разодетые не по-израильски шикарно. Сергуня в галстуке даже, хотя и нелепо смотрелась эта легкомысленная тряпочка на его бычьей шее. Гофманы были сдержаны, церемонны, матом не ругались… пока. Анжелика оказалась видной, пышной дамой, грудь ее была необъятна, наверное, только Сергуня мог обхватить это богатство своими лопатообразными ручищами. Взгляд у Анжелики быстрый, лукавый, оценивающий. «Любит и умеет ебаться», — автоматически отметил мой мозг. В подтверждении этой мысли Сергунина жена стала задумчиво водить пухлым пальчиком по краю бокала. Аллан Пиз однозначно трактует этот жест, а он психоаналитик с мировым именем.
Тем временем мы уже немного выпили и закусили. После третьей рюмки разговор приобрел естественное течение, гости немного раскрепостились, заговорили более свободно, стали шутить. Водка — лучшее коммуникативное средство! А то так и сидели бы — о погоде говорили да о ценах на рынке. Сергуня завелся, постоянно требовал налить еще водки. Он рассказывал байки из жизни таксистов и пассажиров. Интересно, образно рассказывал. Через полчаса Гофман на полуслове оборвал свой рассказ и вышел из квартиры.
— Я сейчас вернусь, — бросил он в дверях.
— Куда это он? — спросил я у Анжелики.
— Куда угодно. Пьяный Гофман непредсказуем, — спокойно ответила она.
— Может быть, вернуть его? — осторожно поинтересовалась Инга.
— Да ну его, надоело за ним бегать. Ничего с ним не случится. Да и опасно это, он пьяный — совсем дурак и агрессивный к тому же.
Посидели мы еще с полчаса, втроем уже, чаю попили, и я отправился провожать Анжелику.
На подходе к дому Гофманов я почувствовал сильный толчок в бок и очутился в густых зарослях кустарника. Рядом со мной было много горячего, упругого тела. В упор на меня смотрели глаза Анжелики, она страстно и жарко дышала и вдруг темпераментно стала кусать мое ухо, рука ее, немного поблуждав, ухватила меня за член. Эрекция возникла автоматически, но секс с женой товарища не входил в мои планы. Я уже собирался объяснить это Анжелике, но тут мы оба услышали Сергунин голос. Совсем рядом. Гофман матерился и, видимо, нажимал на кнопки сотового телефона — тот жалобно пищал.
Мы с Анжеликой тихонько раздвинули кусты и увидели Сергуню, сидящего на скамейке около подъезда. Наконец он дозвонился до нужного абонента и заговорил внятно и осмысленно.
— Теща? Здорово! Слушай, а Анжелика-то не у тебя случайно? Мы сейчас у Аркани в гостях были, а потом я ее потерял… — бубнил Сергуня в трубку.
Невидимая теща что-то резко отвечала. Гофман молчал. Потом нажал на кнопку отбоя.
— Сама ты, блядь, пьяная… — сказал он в темноту южной ночи и задумался о чем-то своем.
— Я же говорила, что ему пить нельзя — полным идиотом становится, — шепнула мне Анжелика.
Я сделал вопросительное лицо.
— Теща-то его в Приднестровье сейчас, как я могу у нее оказаться? Это несколько тысяч километров отсюда.
Анжелика вышла из кустов и заговорила с мужем.
— Домой! Спать, скотина! — донеслось до меня.
* * *Об израильской армии я имел некоторое представление. Сведения о ней я получал из телевизионных репортажей. Меня поражала решительность и бескомпромиссность израильских военных.
Пример. В одной из африканских стран исламскими боевиками был обстрелян ракетами израильский самолет, прямо в аэропорту, на взлете. Пилотам все-таки удалось поднять машину в воздух, на борту находилась группа туристов из Тель-Авива. Люди нервничали, могла ведь последовать повторная атака террористов. Но граждане Израиля всегда уверены в своих вооруженных силах и правительстве: на произвол судьбы их не бросят.
Через несколько минут пассажиры атакованного самолета увидели в иллюминаторы несколько истребителей, на крыльях этих машин-убийц были нарисованы шестиугольные иудейские звезды, за штурвалами — хладнокровные, четкие парни; для того, чтобы оказаться здесь, они нарушили несколько государственных границ и готовы без размышлений уничтожить любую цель, угрожающую гражданам их страны… Ну, приятно ведь осознавать, что о тебе заботится государство, подданым которого ты являешься.
Второй пример. Одна из террористических арабских организаций конкретно достала руководство Армии Обороны Израиля. С территории Ливана постоянно летели ракеты и доставляли много неприятностей жителям северных районов еврейской страны. Штаб террористов находился в деловом центре ливанской столицы. Средь бела дня со стороны Средиземного моря в Бейрут влетели два боевых вертолета. Бортовые компьютеры быстро отыскали в городе нужное здание. На несколько секунд вертолеты зависли в воздухе, этого хватило, чтобы скорострельные пушки выполнили свою работу — через оконные проемы были расстреляны все, кто находился в это время в офисе террористической организации. Сделав свое дело, вертолеты покинули территорию Ливана, на их бортах не было ни единого опознавательного знака, какому государству принадлежали боевые машины — неизвестно.
Это я привел первые вспомнившиеся мне примеры, а были ведь еще и стремительные победоносные войны, когда крошечный Израиль давал просраться сразу нескольким полноценным арабским странам одновременно.
Меня нельзя назвать юдофилом, но действиями еврейских военных я всегда восхищался. Теперь вот и мне предстояло послужить в Армии Обороны Израиля. Ну что же, плюсы в этом, конечно, есть:
1. Мне будут платить деньги.
2. Там будут новые, незнакомые люди.
3. В армии можно подучить иврит.
4. Военнослужащим бесплатно лечат зубы.
5. Можно будет сделать интересные фотографии.
6. Семья отдохнет от меня, а я от нее.
Минусов я не смог найти, как ни старался, ну это и не удивительно — я ведь оптимист.
И вот я принял душ, кинул в сумку комплект чистого белья, зубную щетку и поехал в Хайфу, на медицинскую комиссию. В здании, где проверяли здоровье потенциальных военнослужащих, на меня составили медицинскую карту и отправили проходить врачей-специалистов. Первым делом из меня выкачали немного крови, потом заставили нассать в узкую пробирку. Взвешивание показало, что масса моего тела достигла 98 килограммов. Зато при измерении роста меня, в буквальном смысле слова, унизили — украли два сантиметра.
В одном из кабинетов меня заставили полностью раздеться и остались очень недовольны моим необрезанным членом и медным крестом, который висел у меня на груди.
— Чего вы морды кривите, я к вам в армию не напрашиваюсь, сами меня позвали, — сделал я замечание врачам.
— Извините, — попросили прощения эскулапы.
— Вот так! — удовлетворенно поставил я точку в разговоре и вошел в следующий кабинет.
Невропатолог сначала нежно водил по моему телу иголкой, с интересом заглядывая в глаза. Потом пригласил присесть на стул и принялся размахивать перед моим лицом каучуковым молотком.
— Положи ногу на ногу, — приказал врач.
Когда я выполнил его требование, доктор изъявил довольно странное желание.
— Оскалься! — попросил он.
Ну, думаю, мутотень какая-то начинается. Но обнажил все-таки зубы в хищном оскале, зарычал даже, чтобы натуральнее получилось. Зря, наверное, — доктору, похоже, не понравилась получившаяся у меня звериная морда, а может он просто испугался. Не знаю. Но невропатолог вдруг с остервенением начал бить меня молотком под коленную чашечку. Нога моя самопроизвольно запрыгала.
— Чего ты бьешь-то, сам ведь просил оскалиться, — возмутился я.
— У тебя травмы головы были? — вместо ответа спросил доктор.
— Были, конечно! Что ты сам не видишь? — я указал ему на шрамы, которые покрывали мой череп.
— Хорошо! — обрадовался этот странноватый врач и стал что-то писать в моей медицинской карте.
— Теперь иди к психиатру, — добавил он.
— Что, все так плохо?
— Иди, иди, — невропатолог явно не хотел меня расстраивать.
Психиатр был более приветлив, да и молотка у него в руках, слава богу, я не заметил.
— Водку пьешь? — задушевно спросил доктор.
— Бывает, но предпочитаю коньяк или горькие настойки.
— И часто выпиваешь?
— Да почти каждый день.
Психиатр сделал пометки в медицинской карте.
— А голоса посторонние тебе не слышатся?
— Да нет, мне жены с тещей достаточно, посторонних голосов еще не хватало.
— А бывает такое, что тебе хочется разбить какой-либо предмет, сломать его? — доктор, казалось, пытался проникнуть в мой мозг.
— Почти все предметы, попадающие в мои руки, ломаются сами, без моего участия.