Письма Ефимову - Сергей Довлатов

Ночевали в шикарном новом доме у Либерманов, от них Вам большой привет.

Ну, и… «Заповедник»? Может быть, мне следует вогнать Вас в кабальную ситуацию, наподобие той, в которой бы Достоевский с «Игроком»?

Да, еще: увидел сборник стихов и песен Высоцкого изданный под редакцией А.Львова в издательстве «Литературное зарубежье» (Нью-Йорк) в 1981 году, директор — Берест. Это они всерьез? Издали что-нибудь еще?

Всех благ, победы в суде,

Ваш Игорь.

Довлатов — Ефимову

24 ноября 1982 года

Дорогой Игорь!

Книжки (Елагина, Армалинского) получил, обе довольно хорошо выглядят, Елагин — лучше, по-моему, о Елагине я обязательно сделаю передачу, об Армалинском же писать — рука не поднимается, и стихи гнусны, и сам поганый человек, да еще и в суд на меня хотел подать из-за какой-то непостижимой ерунды — кусок обложки его книги был воспроизведен в «НА», подоплека же — ущемленное самолюбие, короче, ну его к черту, а Елагин вполне пристоен и даже, говорят, алкоголик. Еще одна просьба, я давно вставил в заявку книгу Суслова «Дорога к морю» (?), не могли бы Вы ее прислать, причем довольно быстро, передачу я сдаю через три с половиной недели, надо было раньше попросить. Книгу верну, как, впрочем, и Елагина с Армалинским. Суслов уже заявлен, если не пришлете, придется ехать в магазин «Черное море» или в «Руссику», кстати, почему ни «Зоны», ни «Архивов» в «Черном море» нет?

Радио-скрипты эти я решительно не представляю, где бы можно было напечатать («НРС», «Континент», «НА», «НГ», — все это отпадает). Кроме того, уж очень поспешно и банально они написаны, для эфира еще как-то сходит, а для вечности — позорно, если же под псевдонимом, то спросят почему? Зачем посылаешь то, чего стыдишься? И т. д. Надо подумать, а лучше всего было бы — улучшить качество радиопередач, но тогда они сожрут все мое время, я сейчас делаю по 3–4 штуки в неделю. Кстати, к Новому году мне заказали большое (на полчаса) обозрение издательских дел, я Вам специально буду звонить, советоваться.

Книжка Вайля и Гениса мне нравится, даже очень нравится, но меньше, чем нравилась в рукописи, все-таки это не книга о русской прозе, а сборник статей, многие из которых кажутся мне замечательными, например, о Владимове, но предмета целиком книга не охватывает, и не всегда есть соразмерность фигур, а то, что Вы не только занялись этой книгой (при явном невнимании авторов к Вашему творчеству), но и любовно ее редактировали, очень даже всеми отмечено и, более того, несколько поразило самих Вайля и Гениса. Мне очень нравится их стиль, их манера, и наши вкусы часто сходятся, но они до сих пор не понимают, что я нахожу в прозе Ходасевича (благородство личности) и за что презираю Мамлеева. То, что они всерьез пишут о Юрии Милославском, например, а Вас, как Вы тонко подметили, упоминают в двух сносках, очень показательно. Они от меня, от первого, услышали, что Лев Толстой — хороший писатель, и одобрили «Хозяина и работника» лишь после того, как я час рассказывал и комментировал содержание.

Я хорошо знаю, как Вайль и Генис читают и оценивают книги. Петя открывает неведомую ему дотоле книгу на 234 странице и говорит: «Смотри, Саня, тут написано — его щеки отливали синевой, какая банальность…» После чего они захлопывают книгу, навсегда причисляют автора к бездарностям, и выше сноски этому автору уже не подняться.

Тем не менее их книги тоже есть в моей заявке, и Вы увидите, как бешено я буду их хвалить в своей передаче, на 95 % — искренне.

В «Русской мысли» был кусок про Владимова, там Ваша реклама, и еще дописано три абзаца про «Зону», с похвалой.

«Петух» выбросьте к черту. Конечно, это — говно, задумано как бульварный листок, чтобы заработать деньги. Кроме того, мне хотелось исчерпать шанс, убедиться, что бульварный журнальчик тоже не рентабелен, однако он продается, и, к сожалению, придется продолжать. К сожалению потому что возни много, а приносит все это — гроши, да и партнер (Консон) несомненная гнида. Но бросать его — неудобно, сам же я его втравил и т. д.

25 ноября. (Продолжаю).

«Заповедник» пока не движется. Не пугайтесь. Литературные дела обстоят так. Я закончил такую семейную хронику, под названием «Наши», это история семьи + политика, война, государство и некоторая философия жизни. В общем, через семью показаны более крупные вещи. Я давно уже пишу это все, и сначала мне очень не нравилось, а потом я вдруг написал три более удачные главы: про отца, про брата и про Лену. И все это дело несколько выровнялось. Во всяком случае Петя и Саша говорят, что это — явно лучшее из написанного мной. Примерно то же говорит и Серман.

Дальше. Месяца четыре назад в Бостоне Карл с некоторой обидой заговорил о моих дальнейших изданиях. Я тогда сказал ему, что скоро будет готова книжка про семью, и я ему пришлю рукопись. В то время книжка мне не нравилась, и я решил, что Карл ее будет держать три года, а я как бы обижусь, и тогда вроде бы он будет передо мной виноват, книжка ему не понравится, но прямо он об этом не скажет, и, в общем, все будет хорошо. Я, действительно, не очень хочу издаваться в «Ардисе» хотя бы потому, что мне неудобно просить Карла о двух корректурах, кроме того, я предвижу, что будет много непунктуального, а значит — нервного и мучительного. И вот теперь: Карл болен, книжка готова, но она не так плоха, и отдавать ее в неизвестность, только для того, чтобы формально что-то соблюсти — мне не хочется. Короче, я написал Эллендее письмо с вопросом, занимаются ли они новыми изданиями, и с просьбой — прямо и недвусмысленно мне ответить — что и как. Я надеюсь, что она захочет отложить наши переговоры или вообще освободит меня. Тогда я сразу пришлю Вам рукопись — ознакомиться.

Может, Вам это понравится больше, чем «Заповедник», и Вы захотите сначала провернуть эту книжку, она небольшая, 110–115 страниц (я еще не перепечатал до конца), а заказчики (даже если их больше трех) не прогадают. Если же этот вариант почему-либо исключен, или если Эллендея попросит дать рукопись ей (надеюсь, что этого не случится), тогда я сразу берусь за «Заповедник», и за 2–3 месяца его добиваю. Времени, конечно, очень мало, я сижу с 6 утра до ночи: радио, «Петух», младенец Коля, папаша и т. д., но я все сделаю, как смогу — быстрее и лучше.

Рецензия Фини будет не в «Славик Ревю», я ошибся, а в каком-то «Ист еуропеан джорнел». Что-то в этом роде. Писал я Вам, что Фини — коммунист? Когда-нибудь расскажу о наших фантастических беседах…

Ле Карре я читал («В одном немецком городке»), но не помню там никаких элементов фантастики, детективов Грина я не читал, лучшее у него, по-моему — «Путешествие с тетей», это невероятно смешная книга. Не исключено, что А. Толстой был талантливее и того, и другого.

Подшивки «НА» у меня нет, дней пять назад я отвез весь комплект — к переплетчику, и вернут мне все это 15 декабря, это будет громадный том, с которого практически невозможно снимать копии. В редакцию «НА» обращаться бесполезно, я был единственным аккуратным человеком в коллективе, сейчас там ничего нельзя найти, попытайтесь позвонить Пете и Саша, комплект «НА» есть и у них (я им подарил в свое время, полный комплект, 118 номеров, вплоть до моего ухода). Фотографию Рогинского я не представляю себе, где можно раздобыть, а Костино [Азадовского] фото должно быть у Людки, хотя и у меня, кажется, есть, сейчас пороюсь в папках.

Нашел, посылаю.

Палея я знаю мало, видел два раза. К радио он отношения не имеет, там действовали Эмик и Юлик, два опереточных проходимца. Палей — один из «ближайших друзей Высоцкого», куда входят М.Сорокин, П.Леонидов и еще какой-то Валерий. Я их прозвал «Дети лейтенанта Шмидта». Шемякина тоже иногда называют в печати: «Ближайший друг Высоцкого художник Шемякин…»

Чарльз Бронсон — совсем однообразный актер, вроде туркменского Жана Габена, и еще напоминает Мишу Демиденко.

Кто такие Либерманы, в новом доме которых Вы ночевали, я не знаю. Уж не редакторы ли «Вога»?

Берест, действительно, год назад выпустил книгу Высоцкого под редакцией Аркадия Львова, но самое поразительное, что это — другой Аркадий Львов, совершенно другой человек, но тоже Аркадий Львов, и тоже некультурный, поскольку в сборник под его редакцией вошли почему-то тексты Вознесенского («Ода сплетникам»), Городницкого, Апухтина, Аполлона Григорьева и еще невесть кого. Текстов же Высоцкого слишком много, так что не все замечательные. У меня эта книжка есть, подарена Берестом. Могу отдать Вам.

На этом закругляюсь. Уже 2 часа ночи. Простите за сумбур и стилистику. Нет сил.

Всем привет.

Ваш С. Довлатов.

P.S. Мальчик Коля очень скрашивает жизнь, тем более что Катя около года не здоровается со мной. Всех обнимаю. С.

Ефимов — Довлатову

30 ноября 1982 года

Дорогой Сережа!