Письма Ефимову - Сергей Довлатов

Рано или поздно я все равно что-то буду делать (и уже что-то делаю, лень рассказывать), поскольку есть машина, я умею верстать и минимально волоку в полиграфии.

Видно, у меня есть большое дарование к халтуре, потому что последние 10 недель пишу по три передачи на радио, трачу на эти три передачи 1 (один) воскресный день, и за последнее воскресенье написал 16,5 страниц, 7 — о Николае Клюеве, 5 — о телефонном обслуживании в СССР и 4,5 о фестивале на Брайтон-бич, на котором я не только не бьш, но даже не уверен, что он состоялся….

Ужас же моего финансового положения в том, что при среднем общесемейном заработке — 600 долларов в неделю, у нас, кроме маминого Эс-эс-ай [пособие по бедности], нет ничего стабильного, все может прекратиться в любую минуту.

Короче, я должен создать что-то зависящее только от меня… Однако штатную работу на «Либерти» — отклонил. Сейчас это уже невозможно — ходить каждый день на работу, тем более что единственный человек, нравящийся мне на радио своей приветливостью — А.Д., - является нацистом, его показывали по телевидению и писали о нем в газетах, так что старичок А.Д. даже на неделю ушел в подполье, сказав: «Эти евреи такие заядлые, могут прийти ко мне на работу и оскорбить меня…»

Что касается Неизвестного, то порядок действий, как я понимаю, таков. Нужно узнать, в каком виде у него существуют рисунки «Древа» и к Достоевскому (они могут быть — в виде оригиналов, слайдов, фотокопий, репродукций в каталогах и книгах о нем, и так далее). Затем, установив, что это такое, убедившись, что это линейная графика, не требующая фотостатов с растром, сделать либо уменьшенные копии в хорошем «Зироксе» (есть такая операция — «редьюст копи»), либо договориться с кем-нибудь из фотографов (боюсь, что это гораздо дороже, чем зирокс и даже фотостат, тем более что последний нищий фотограф — Нина Аловерт — подписала контракт на книгу о Барышникове и получила аванс — 10 тысяч. (П.Б. же не обсуждается, поскольку он украдет гравюры, не сделает фотографий и, кроме того, скажет Неизвестному, что мы с Вами гомосеки, агенты КГБ и воруем у Бродского метафоры и сюжеты.)

Сегодня же Эрнсту позвоню и все сделаю, если его безумие не выдвинет каких-либо помех.

«Зону» жду. Обнимаю всех.

Ваш С. Довлатов.

Довлатов — Ефимову

17 сентября 1982 года

Дорогой Игорь!

Я говорил с Неизвестным — ситуация такова. Картинки к «Древу жизни» штриховая, линейная графика — перо или жирный фломастер. Их можно отнести либо в хороший зирокс, где стоят огромные машины и копия стоит 50–60 центов, либо переснять с помощью фотографа, что гораздо дороже, я думаю долларов пять, учитывая пленку и фотобумагу. Мне кажется. Неизвестный будет возражать против зироксов, он убедительно говорит, что репродукции должны быть хорошими.

Листы же к Достоевскому включают тоновые места, значит, во-первых, зирокс не годится, нужен фотограф + растровая сетка (фотостат) или — сразу фотостат с уменьшением.

Короче, я действую так. Из более-менее добросовестных людей, с которыми в принципе можно иметь дело, самый «дешевый» — Марк Серман, он, представьте себе, отлично фотографирует (как многие не выдающиеся кинооператоры). Я договорюсь с Серманом, поеду к безумному скульптору (кстати, насколько чудовищны его рисунки, настолько талантливы, мне кажется, его писания и устные россказни), мы физически посмотрим, что это за листы, узнаем, нельзя ли долларов за 12 купить альбом всех этих репродукций (тогда можно пропустить их сразу через фотостат с уменьшением, минуя фотографа), Марк скажет — сколько стоит переснять то, что требует съемки (а именно, листы, которые есть только у самого Неизвестного и которые он не хочет выпускать из рук), затем я сообщу Вам объем работы, расценки и т. д.

Теперь вопрос — до какого размера уменьшать при пересъемке или копировании? До 5 на 8?

Если я что-то делаю неправильно, то есть, в неправильной последовательности — не пугайтесь. Я ничего не буду предпринимать конкретного и ни на какие расходы не пойду, не получив от Вас указаний.

Значит — нудно повторяю — еду с фотографом к Неизвестному, смотрю материалы, узнаю, что можно выносить из дома, а что нельзя, после чего делаю калькуляцию и подробно сообщаю все Вам.

Лена Вашей справкой (насколько я знаю) не воспользовалась, получив аналогичную в каком-то другом месте, а Вашу — мы Вам для спокойствия вышлем следующим письмом, просто Лена сейчас гуляет с младенцем, который абсолютно прекрасен.

Всем привет и объятия,

Ваш С. Довлатов.

Ефимов — Довлатову

25 сентября 1982 года

Дорогой Сережа!

С трепетом вкладываю в конверт сигнальный образец «Зоны»: примет ли Ваш утонченный вкус цвет обложки? Хотя все было точно оговорено и это тот самый цвет, в который Вы ткнули пальцем в книжке Зерновой, когда были здесь в гостях, все-таки тревожно: я верю в искренность Ваших эстетических терзаний и очень бы не хотел огорчить Вас. Ну?.. что?.. приемлет душа?.. Нет?..

Все остальное как будто в порядке: расположение текста на странице, формат, качество печати, бумага. Остальные 199 экз. прибудут медленной скоростью. Как Вы уже знаете, мы с Мариной едем в Вашингтон на конференцию и будем продавать книги направо и налево. Я рад этой книге. (Забыл в свое время написать, что из добавившихся кусков — отступление про лагерный язык — самый лучший.)

Спасибо за все хлопоты с Неизвестным. После Ваших писем и после разговоров с местными печатниками я понял, что единственный разумный вариант: просить у Эрнста оригиналы на три месяца. Что я и делаю в письме к нему. Если удастся, я постараюсь приехать на день из Вашингтона (между 14 и 17 октября), чтобы забрать их. Если нет — буду просить Вас осуществить эту операцию с тем, чтобы отправить все ко мне заказным-страхованным. Наверное, я не совсем ясно упомянул в своем письме, что все гравюры я видел у него, так что понимаю, о чем идет речь и что мне нужно.

У нас все нормально и спокойно. А вот наш друг Марк Подгурский так врезался во встречную машину, что его увезли в госпиталь, а машину — прямо на свалку (куплена всего три года назад новенькой). Но сам, кажется, отделался пустяками (сломанное ребро, стекло в глазу).

Всего доброго, поздравляю (все же грех жаловаться — выходит по книге в год), дружески,

Игорь.

Довлатов — Ефимову

4 октября 1982 года

Дорогой Игорь!

Еще раз, теперь уже, так сказать — официально, на бумаге: огромное Вам и Марине спасибо, книжка, по-моему, выглядит довольно симпатично, во всяком случае так, как мне хотелось, но даже всеобъемлюще ироничный Бахчанян, сам автор десятков обложек — похвалил и говорит, что похоже на русский авангард из собрания Костаки.

Ошибка единственная, пропущенная мной, Леной и мамой, на 60-й странице: «Америка для нас была подобнО Карфагену или Трое…» А надо подобнА.

Я написал и сегодня буду читать передачу об Арановиче и его книге, она мне понравилась, хотя он ничего не нашел — ни барельефа с надгробья, ни куда девалась Екатерина II.

С. Довлатов.

Довлатов — Ефимову

14 октября 1982 года

Дорогой Игорь!

Я чуть было не прикатил в Вашингтон с Ильёй Захаровичем [Серманом], главным образом для того, чтобы заверить в Сов. представительстве некоторые бумаги (моя мать получила наследство в Союзе), но по разным причинам эта поездка откладывается. Тем не менее я счел целесообразным отправить в багажнике машины, везущей Сермана, продукцию Эрнста Неизвестного.

1. Дело в том, что альбом его рисунков чрезвычайно тяжел и громоздок, обыкновенная посылка не годится, там какие-то лимиты на объем, нужно обращаться в какое-то другое, неизвестное мне учреждение, что-то вроде «Московской-товарной», где отправляют рояли и диваны. И стоило бы это дороже. Короче, я решил сунуть это в багажник, как следует упаковав, и отправить в расчете на то, что Илья Захарович, разумеется, к этому тюку не прикоснется. Вы, очевидно, на машине, книги распродадите и увезете чемодан.

2. Неизвестный взял с меня расписку в получении всех этих материалов, и поэтому я Вам их для порядка перечисляю:

а. Альбом из 29 листов.

б. Толстая книга.

в. 40 (сорок, подсчитайте) литографий.

г. Зирокс общего вида «Древа жизни».

3. В Нью-Йорке вышел и довольно бойко продается бульварный журнал «Петух», который выпустил некий Консон, а верстку и оформление делал я. Посылаю Вам 40 экземпляров. Если захотите их продавать — желательно получить как минимум 1 доллар с экземпляра, два остаются «Эрмитажу». Причем так: 30 экземпляров положите на продажу, а 10 можете, если Вам не трудно, раздать симпатичным людям — славистам, вдруг подпишутся. Аксенову я выслал экземпляры по почте, Суслову передал в руки. Так что, им не давайте, лучше — американцам.