Зимой змеи спят - Владимир Ильин

Какой им смысл так жестоко поступать со своими агентами?.. Впрочем, что толку думать об этом? Пока ты здесь, ты все равно не узнаешь, обоснованны ли твои подозрения, потому что, если даже ты задашь этой сладкой, словно взятой из рекламы «Твикса», парочке прямой вопрос, они просто-напросто солгут тебе и глазом не моргнув… Эти люди умеют лгать, это их образ жизни, разве ты еще не усвоил эту истину?..

Поэтому расслабься, Гера, и, если есть желание, помолись, чтобы всё было так, как тебе хочется верить. Что ты согласишься выполнить их безумное задание в абсолютно чужом, и в то же время своем, мире… Что после этого ты вернешься домой как ни в чем не бывало и запустишь стиральную машинку, а Ольга отправится на родительское собрание, а ты, пока она будет слушать переливание из пустого в порожнее от учительницы и оч-чень инициативных мамаш из родительского комитета, приготовишь вкусный ужин — ты же умеешь готовить вкусно, Гер, — и позанимаешься математикой с Капкой, а потом вы поиграете в ней в карты и в лото, а потом вернется Ольга и спросит с порога: «Вы меня еще не потеряли, зайчата?»…

«Я так хочу уверенно знать, что ты меня вечно не будешь ждать»…

Господи, я не умею молиться, я даже не знаю, как это делается, но ты сделай так, чтобы всё было хорошо, ты же можешь так сделать, ну что тебе стоит устроить хэппи-энд для грешника, который всю свою жизнь стремился прожить так, чтобы не причинить зла никому, но которого постоянно — то насильно, то обманом, то шантажом — заставляли делать это?!.. Как же я устал!.. Ты слышишь меня, Господи?!..

Глава 10

Вначале был длинный туннель, и он испугался, что это тот самый, который так красочно описывал в своих книжках небезызвестный доктор Моуди. Он несся по этому туннелю, не прилагая к этому усилий и не ощущая своего тела.

Потом он понял, что туннель похож не столько на сооружение, которое предназначено для доставки душ покойников на тот свет, сколько на виртуальный объект, созданный компьютерной программой рисования. Всё новые и новые витки извилистой, светящейся трубы, по которой он двигался, летели навстречу с невероятной скоростью, и каждый раз, когда надвигался очередной крутой поворот, то казалось, что именно за ним и откроется тот мир, куда он направлялся, но поворот оставался позади, а впереди простирался все тот же призрачный, как лунный свет, радужно переливающийся туннель без начала и конца…

Однако, когда он полностью уверился в том, что туннель бесконечен, как сама Вселенная, в глаза вдруг полыхнул ослепительный свет, словно впереди взорвалась звезда, а потом мир вокруг сделался черным-черным, и тогда человек сразу понял, что лежит навзничь на чем-то твердом и холодном и что в лицо веет еле ощутимый ветерок.

Это означало, что он прибыл.

Он прищурился, оглядываясь вокруг себя. Может быть, тут было светло, как днем, но после ослепительного туннеля зрение еще не успело адаптироваться к иному освещению, и пока он различал по сторонам лишь мутные, нерезкие тени зданий (это действительно — здания?) и странные, уродливые силуэты каких-то причудливых растений (если это и в самом деле растения!). Все его органы чувств работали напряженно, пытаясь как можно быстрее проанализировать окружающий мир и сделать какие-нибудь выводы о нем, но спокойно завершить эту работу ему не дали.

Совсем рядом послышались чьи-то шаги. Они явно приближались к нему, и он, повинуясь неосознанному побуждению, поднялся на ноги. И тут же вспомнил свое имя. Следом пришла мысль, точнее, это была аккуратно напечатанная строчка, которую он послушно прочитал с книжной страницы, которая возникла перед его мысленным взором: «Основным признаком разума является самосознание, и, следовательно, разумным мы можем считать такой объект, который выделяет самого себя из окружающего мира»… Прошла еще не то секунда, не то вечность, прежде чем он сумел вспомнить, откуда взялась эта строчка. Из «Введения в системологию» доктора… нет-нет, не Моуди… погоди-ка… ага… Миллерова. Правильно.

«Введение в прикладную системологию» написал Прохор Миллеров, и в том, оставшемся за спиной мире, он частенько зачитывался этим трудом, словно захватывающим детективом…

Теперь он окончательно вспомнил всё. Вот только времени на осмысление этого воспоминания у него уже не было.

Из темноты прямо в глаза ударил луч света, и командный голос крикнул, обращаясь к кому-то невидимому:

— Вот он!.. Я нашел его! — И, обращаясь к нему, застывшему так неподвижно, словно он стремился слиться с тьмой, голос приказал: — Руки за голову, лечь лицом вниз!..

Судя по властной интонации, обладатель голоса был вооружен чем-то очень солидным. Гранатометом, по крайней мере… Но ничего похожего в руках своего соперника человек, прибывший в этот мир через Туннель, не увидел. Напрягая зрение, чтобы превозмочь ослепляющий луч света, он разглядел лишь тоненькую проволочку, которой небрежно помахивал обнаруживший его человек.

Это было несерьезно.

— Я сказал — лицом вниз! — еще более страшным голосом проревел человек с проволочкой, явно собираясь хлестнуть ею неподвижно стоявшего пришельца из Туннеля.

Просто хулиганство с его стороны, подумал тот. Хулиганов же он не любил с детства. С того самого дня, когда, в возрасте десяти лет, будучи посланным родителями поздно вечером за хлебом в булочную за углом, он напоролся на знаменитого в округе хулигана по прозвищу Хатып, который вот уже третий год подряд успешно грыз основы грамоты в одном классе. Хатып был не один, а с дружками, и когда те ухватили свою добычу за руки, то вытащил перочинный, но очень острый ножичек и приблизил его к лицу мальчишки. «Деньги давай!», сказал он, дыша перегаром бражки в лицо мальчику, и тот послушно вытряс из варежки рубль одной монетой с изображением великого вождя. Потом уже, спустя всего четверть часа, он сам себе стал противен за безвольную капитуляцию, но было уже поздно, и он прекрасно осознавал это. Даже после того, как, уже летом, мальчик снова встретил Хатыпа и отлупил его всласть, невзирая на тот же самый ножик, его еще долго преследовало мерзкое ощущение отвращения к самому себе из-за минутной трусости…

И сейчас, вместо того, чтобы подчиниться приказу, он уперся поудобнее и ударил в направлении агрессора левой ногой. Судя по тому, что нога нашла в конце своей траектории что-то мягкое, и судя по возгласу неразборчивого силуэта, удар получился на редкость удачным. Силуэт скрючился, как большой полураздавленный червяк, а потом медленно завалился вбок.

К сожалению, хулиганов было, как водится, несколько, и уйти, не вступая в контакт с остальными, пришельцу из Туннеля не удалось.