Зимой змеи спят - Владимир Ильин

— Что ж, я давно понял, — процедил Ставров, — что от вас не следует ждать ничего хорошего. Но не думал, что вы способны на такой примитивный и грубый шантаж!..

— Обстоятельства вынуждают, Георгий Анатольевич, — как бы извиняясь, произнес Заказчик. — Впрочем, выбор в этой ситуации все-таки есть, и сделать его — ваше право.

— Как я могу что-то выбирать, если неизвестно, чего вы хотите от меня на этот раз? Хотя, если судить по масштабам последней репетиции, ваша Ассоциация работает по-крупному. Кого же вы взяли на мушку теперь? Президента? Или Генерального секретаря ООН?

— Ну, что вы, Георгий Анатольевич, — протянул Заказчик. — На таких личностей рука поднимается только у каких-нибудь самодеятельных фанатиков и политических экстремистов… Мы же люди скромные, и масштабы нашей деятельности никоим образом не распространяются на крупных политических деятелей. Нет, Георгий Анатольевич, нас интересуют обыкновенные люди — в принципе, такие же, как мы с вами… Вы никогда не задумывались, почему люди стремятся покарать предателей? И никогда не испытывали такого желания — выпустить в своего бывшего сослуживца длинную очередь, потому что он в решающий момент струсил и попытался перейти на сторону врага?

Ставров отвел взгляд в сторону. Заказчик наступил, что называется, на его больную мозоль. На той войне, где ему пришлось повоевать, не все из его товарищей проявляли мужество и стойкость. Дудаевцы шли на все, чтобы переманить на свою сторону российских военнослужащих, особенно владеющих современной военной техникой. И однажды Ставрову с его взводом немало крови попортил одинокий танк с российскими опознавательными знаками, молотивший фугасными снарядами прямой наводкой по зданию, где они держали оборону в течение трех суток. Только после того, как по приказу Ставрова танку перебили оба трака, он застыл неподвижной грудой. Экипаж пришлось выкуривать выстрелом из ранцевого огнемета в упор. Впрочем, оказалось, что экипаж представлен лишь механиком-водителем и стрелком-наводчиком. Оба были еще мальчишками, прослужившими месяцев семь, не больше. «Как же это вы, пацаны, своих-то, а? — удивился тогда Ставров. — Вы хоть думали, что творите, когда палили по нам из своей бандуры?»… От обстрела из танковой пушки во взводе Ставрова погибли трое и были ранены четверо. Выяснилось, что танкисты были окружены три дня назад боевиками и сдались им в плен после того, как поняли, что дальнейшее сопротивление бессмысленно. Чеченцы обещали отпустить их домой, но свое обещание не сдержали, а отправили в бой, пригрозив раздавить гусеницами их же танка, если они откажутся воевать против своих… Ставров привел плененных предателей в подвал, где лежали раненые, и спросил: «Как мы их накажем, ребята?». «Странный вопрос, командир», сказал, скрипя зубами от боли, Леша Мичиганов, прижимая к груди, как младенца, толстую от бинтов руку: осколком снаряда ему оторвало кисть. Из всех раненых он один мог говорить, потому что другие были без сознания. «Командир, — рухнул неожиданно на колени с отчаянным воплем механик-водитель, — не надо нас убивать! Простите нас! Мы все поняли!.. Дайте нам возможность исправиться!..». «Лейтенант, — сказал Мичиганов, побледнев не то от гнева, не то от большой потери крови, — если ты оставишь этих гадов в живых, я тебе никогда этого не прощу!»… Через полчаса танкистов поставили к стенке и расстреляли, предварительно заставив их написать домой родителям коротенькие записки, в которых предатели сообщали, что у них пока всё хорошо… Это, возможно, было справедливо тогда, но Ставров до сих пор просыпался в холодном поту, если ему снился экипаж того проклятого танка…

— Что вы имеете в виду? — хрипло осведомился Георгий у Заказчика. — Неужели вы решили моими руками уничтожить всех ветеранов чеченской кампании?

Заказчик и одышливый опять переглянулись.

— Я думаю, Вик, хватит ходить вокруг да около, — сказал Тополь Артемьевич «Тихонову-Штирлицу». — Пора разговоривать с ним более предметно… Видите ли, Георгий, — обратился он к Ставрову, — наша Ассоциация ведет тайный сбор очень важной информации. Естественно, что для выполнения этой задачи у нее, как и у любой другой разведывательной организации, имеются агенты, которые действуют подчас автономно… так сказать, в отрыве от основных сил. Но при этом неизбежно возникает проблема верности агента по отношению к своей организации и… своей стране. И эта проблема имеет тем большее значение, чем важнее становится добываемая информация. Ведь, если кто-то из наших разведчиков перешел на сторону врага… если таковой имеется… или, по каким-либо иным причинам, решил снабжать своих заведомо ложной информацией, то вред, который он нанесет, будет намного превышать ущерб от непосредственных действий противника против нас…

Вот почему уничтожение агентов-предателей и тех, кто не справляется с возложенной на него миссией, не только носит характер справедливого возмездия за измену, но и имеет оперативно-стратегическое значение, а потому должно рассматриваться как боевая задача…

Возможно, вы уже догадались, что вас используют не в качестве обычного киллера, говорил дальше Тополь Артемьевич, то и дело смешно присвистывая горлом, чтобы преодолеть астматическую одышку. Те задания, которые вы выполняли по нашей просьбе, были направлены, помимо достижение чисто практических результатов, на испытание и оценку ваших способностей для исполнения особых функций, о которых я вам говорил выше. И теперь я хотел бы поставить вас в известность, что вы заслужили высокой оценки, и именно вам мы хотели бы поручить осуществление акций по физическому устранению тех своих агентов, которые, так или иначе, предали наши интересы и тем самым нанесли ущерб миллионам, а возможно — и миллиардам человек… Да-да, я не оговорился, дорогой Георгий, речь идет о сведениях, которые бесценны не только для России, но и для всего человечества…

— Я вас понял, — перебил его Ставров. — Вы, наверное, представляете службу внешней разведки? И вы хотите отправить меня за рубеж, чтобы я убирал там перебежчиков и предателей?.. Помнится, что-то в этом роде я уже читал в газетах, когда вас рассекретили!.. Но я вам никак не подхожу: языков не знаю, и вообще ни разу за заграницей не был. Какой, к черту, из меня джеймс бонд?!..

— Вы меня разочаровываете, Георгий Анатольевич, — корректно улыбнулся тот, кого Тополь Артемьевич называл Виком. — Боюсь, и Тополя Артемьевича тоже… Неужели, по-вашему, разведка может вестись только против других государств?

— Но не против своей же страны! — с иронией воскликнул Ставров.

— А вот это уже горячйе, как говорят в детской игре…