Плетущий - Максим Резниченко

– Мир тебе, – спокойно приветствую его стандартной фразой.

Незнакомец не спешит отвечать и смотрит мне в глаза. Я не опускаю взгляда, и он все-таки отвечает:

– Мир и тебе, – но продолжает хмуриться.

Я достаточно хорошо могу «читать» людей, и сейчас мне становится предельно ясно, что Плетущий совершенно не ожидал никого увидеть. Это странно, ведь он должен был «созерцать» при входе в поселение. Судя по всему, незнакомец не сделал этого. Что же это за Плетущий? Либо он настолько чувствует себя в безопасности, либо…

– Кто ты? – спрашиваю я, отчего седобородый хмурится еще сильнее, но я не обращаю на его недовольную мимику внимания. Пусть хоть на голове стоит, главное, чтобы он со своими тварями побыстрее покинул этот сон.

Плетущий оглядывается, будто проверяет, на месте ли его телохранители.

– А кто ты? – он вызывающе вздергивает подбородок.

– Я Плетущий, – отвечаю ему, сознательно нарушая традицию и не называясь по имени. Он должен представиться первым, поскольку является всего лишь гостем, к тому же незваным. Однако седобородого, похоже, не волнует ни одно, ни другое.

– И что? – в его голосе звучит угроза.

– А то, что крайне невежливо, находясь в гостях, вести себя как хозяин, – отвечаю ему спокойно.

– Ты хозяин этого сна? – его кустистые брови поднимаются вверх, а лоб перечеркивают глубокие морщины.

– Я друг хозяина, а ты сейчас, повторяю, у него в гостях.

– Почему же сам хозяин не говорит со мной? – откровенная насмешка в его голосе, а я душу в себе нарастающее раздражение.

– Хозяин – я! – со мной рядом вдруг оказывается Миша.

– Китаец? – удивляется старик, глядя на него.

– Кореец, – зло бросает мой друг.

– Спокойней, – кладу руку ему на плечо.

– Ну, извини, ошибся. С кем не бывает? – произносит седобородый совсем не извиняющимся тоном.

– Кто ты? – повторяю свой вопрос.

Плетущий думает, отвечать ему или нет, а потом спрашивает:

– Вы что, прятались?

– Какое твое дело? – взрывается Миша, а я тщетно сжимаю его плечо в надежде, что он успокоится. – Тебя спрашивают, кто ты такой. Ты понимаешь, что сейчас находишься в моем сне, где я хозяин, бог и повелитель? Где все будет так, как захочу я? Понимаешь это?!

Кажется, на старика не произвела впечатления гневная тирада моего друга, и он продолжает насмешливо глядеть на него.

– И что же ты захочешь такого сделать, Миша? – спрашивает он.

– Ты у меня в гостях и вообще должен…

– Тихо! – мне приходится рявкнуть, чтобы Миша замолчал, и теперь он недоуменно глядит на меня.

Краем глаза ловлю движение – из-за хижины показывается Семен. Он замирает с поднятым к плечу автоматом, готовый открыть огонь в любую секунду.

– Что ты только что сказал? – спрашиваю я у седобородого, вцепившись в него взглядом.

– Разве ты не слышал? – деланно удивляется тот.

– Откуда ты знаешь, как зовут моего друга?

До Миши наконец доходит, что именно происходит, и он с великим удивлением переводит взгляд с меня на незнакомца.

– Это неважно, – отвечает он.

Миша замечает Семена и, вместо того чтобы игнорировать, смотрит в его сторону. Седобородый следит за его взглядом и тоже видит Рыжего.

– Вас, оказывается, трое, а может, четверо или еще больше? Что же вы прячетесь? Выходите. Или вы боитесь меня?

Последние слова вызывают у него приступ безудержного смеха.

– И что тут смешного? – хмуро спрашивает Миша.

Старик смеется искренне, будто услышал свежий анекдот или наблюдает за выступлением комика. Семен, которому аборигены и ранее частично перекрывали обзор, оказывается закрыт телами тварей. Точнее они полностью перекрывают ему наблюдение за своим хозяином. Это уже нехорошо, потому что, случись сейчас бой, он окажется отрезанным от нас с Мишей.

Громкий смех, совсем не похожий на старческий, внезапно прекращается, будто его и не было. Плетущий глядит на Мишу очень серьезно.

– Неважно, – повторяет он, – откуда я знаю твое имя, потому что я пришел помочь тебе спасти бедную женщину.

Мой друг от удивления замирает соляным столбом не в силах что-нибудь сказать, и его реакция, похоже, крайне забавляет седобородого.

– Что ты знаешь об этом? – резко спрашиваю я.

Он переводит на меня взгляд своих темных глаз.

– А ты, должно быть, Оружейник? – произносит он, вроде как спрашивая, но я не слышу вопроса в его голосе.

– Кто ты такой и откуда тебе известно мое имя?

– Я не враг вам, и, по-моему, этого достаточно для начала.

Глотаю готовые сорваться с языка злые слова и вместо них говорю совсем другое:

– Ты знаешь, как разбудить женщину?

– О, нет, – он даже руки вскидывает, – боюсь, этого не сможет сделать никто.

– Почему? – спрашиваю я быстро.

– Потому что она неизлечимо больна, – отвечает он.

– Чем?

– Я этого не знаю, – Плетущий пожимает худыми плечами, – никто не знает.

– Ты местный? – догадываюсь я.

– Не совсем, – следует уклончивый ответ.

– Почему никто не знает, чем больна эта женщина? У вас разве нет врачей? – для меня связь с явью становится уже очевидной. Сон Миши оказывается необычным: он точно копирует реальность, если судить о том, как нас нашел Семен, и о том, что незнакомец оказывается откуда-то из этих мест. Так бывает, что сон и явь очень точно повторяют друг друга.

– Есть, – отвечает незнакомец, – они приезжали сюда из Тайтай.

– Что за Тайтай?

– Это старая столица нашего острова.

– Что сказали врачи?

– Ничего.

– Но диагноз какой-нибудь они поставили?

– Мне это неизвестно. Я лишь знаю, что они приезжали, но ничем помочь не смогли. Эта женщина без сознания уже шесть дней.

– И как же ты хочешь помочь нам спасти ее? – не скрывая подозрения, спрашиваю я.

– Я помогу вам спасти ее душу, – отвечает старик.

Какое-то время я смотрю на него, пытаясь понять, кто же он такой, откуда ему известно имя моего друга и мое прозвище.

– Вижу, ты не веришь мне, – уже без сарказма произносит он.

– Ты даже не назвался, – отвечаю. – Почему я должен верить тебе?

– Называй меня Стариком.

– Стариком?

– Да, меня все так называют.

– А имя?

– Если я скажу, что не помню его, ты мне поверишь?

– А может быть, это ты устроил болезнь и комму, в которой пребывает женщина? – мой вопрос зависает в воздухе и звенит натянутой струной. Я вижу, как напрягаются мышцы на обнаженных торсах воинов, когда им передаются эмоции хозяина, и как белеют их пальцы, сжимающие оружие.

– Бессмысленно говорить что-либо, если ты мне не веришь, – роняет Старик.

– Как именно ты собираешься спасать душу? – спрашиваю я после короткой паузы, оценивая его реакцию.

Седобородый или действительно раздосадован моим недоверием, или в нем погибает поистине талантливый актер. Плетущий не спешит отвечать, словно раздумывая, следует ли посвящать меня в свои планы.

– Я и мои воины, – широкий жест рукой в сторону тварей, – не дадим демонам утащить ее в Пекло.

– Каким демонам? – настораживаюсь я.

– Которые придут за ней.

– Что ты несешь, Старик?! – вспыхиваю я. – О каких демонах ты говоришь?

Почти сразу мне удается взять себя в руки, и я вижу, как от секундной вспышки моего гнева побелело и осунулось лицо Плетущего, а его твари незаметно придвинулись к нему ближе. Не сразу я понимаю, что Старик меня боится. По-настоящему боится, хотя и пытается скрыть это.

– Я не знаю, какие именно демоны, – наконец выдавливает он охрипшим голосом, – но уверен, что они явятся.

– Семен! – громко зову я, и Старик вздрагивает от неожиданности. – Семен, иди сюда!

Он мне не отвечает, а через минуту оказывается рядом.

– Что? – Рыжий хмуро глядит на седобородого и тварей за ним.

– Держись рядом.

– Хорошо, – кивает он, крепко сжимая автомат.

– Что будем делать? – негромко спрашивает Миша, чуть наклонив ко мне голову, но не отводя взгляда от Старика.

– Вернемся к женщине и посмотрим, что можно сделать, – говорю, а сам слежу за Стариком и его реакцией.

Он ничего не говорит, едва заметно пожимает плечами и дает понять, что ему все равно, что мы будем делать. Должен сказать, меня смущает тот факт, что Плетущий слишком напряжен и слишком тщательно пытается скрыть это.

– Что за оружие в руках твоих воинов? – спрашиваю у него.

Седобородый не ожидает подобного вопроса, но отвечает почти сразу:

– Это хатисы.

– Хатисы? – удивляюсь я. – Впервые слышу.

– Это оружие, которым пользовались воины моего племени… когда-то.

– Где же находится твое племя?

– Его уже нет.

– Почему?

Плетущий отводит глаза и негромко отвечает:

– Старики поумирали, а молодые подались в большой мир. Остался только я, моя память и тени моих предков.

– Твои воины?

– Да.

– У кого ты учился? – спрашиваю прямо.

– Учился? – не понимает он.

– Да, у кого ты учился, чтобы стать Плетущим? Кто твой Учитель?