Плетущий - Максим Резниченко

Оружие в руках аборигенов мне незнакомо и больше всего напоминает не то корабельный штурвал, не то колесо от телеги. Оно круглое с четырьмя спицами, три из которых выступают металлическими лезвиями на десяток сантиметров за окружность обода, где протянута узкая режущая кромка. Одна из спиц узким хищным клинком вырывается за пределы колеса на метр. Приглядевшись внимательнее, я замечаю отсутствие боковой секции обода между двумя спицами с короткими лезвиями на конце. Очень странное оружие и смертоносное. По сути, им можно бить и колоть из любого положения. Никогда и ничего подобного не видел. Некоторые лезвия вымазаны какой-то бурой субстанцией. Сомнений нет, что это яд, а не кровь. Интересно…

Несмотря на кажущуюся сложность в обращении со столь громоздким оружием, в руках туземцев оно выглядит легким и невесомым – настолько твари мастерски владеют им. Диаметр вытоптанной площадки в центре поселения навскидку составляет полсотни метров, и сейчас на ней нет свободного места. Аборигены занимают ее полностью, изображают схватки, но не касаются своим оружием чужого – не слышно даже легкого звона лезвий. При этом они находятся в постоянном движении. Однако четкое пение исходит не от них. Окинув взглядом округу, вижу небольшую группу таких же воинов на противоположной стороне площади. Они-то и поют.

– Сколько их? – изумленно выдыхает Миша.

– Не меньше сотни, – шепотом отвечаю ему, а Рыжий кивает, соглашаясь, но так и не отрывает взгляда от завораживающего боевого танца.

Клинки сверкают на солнце, но увидеть их непросто, так стремительно они летают. Тела воинов двигаются в такт пению, но ни одно из них не повторяет движений другого. Кажется, за этим смертоносным танцем можно наблюдать бесконечно долго. В голову приходит мысль о том, что мне совершенно не хотелось бы столкнуться с таким воином в схватке на мечах или другом оружии. Конечно, любой Плетущий обучается бою на самых разных видах холодного оружия и без него. Делается это, в первую очередь, для того, чтобы закалить волю и воспитать твердый характер. Хотя, должен признать, некоторые Плетущие пользуются мечами и шпагами, что лично я считаю позерством и неудачной попыткой бросить пыль в глаза людям, которым помогают во сне. Оружие в нашей работе необходимо для уничтожения тварей. Сомневаюсь, что кто-нибудь из моих коллег способен на равных вести бой на мечах с любой из тварей, за которыми мы сейчас наблюдаем. Оружие не игрушка, и никогда нельзя пренебрегать его огневой мощью, потому что часто от этого зависит не только жизнь Плетущего, но и того, кому он помогает во сне. Поэтому, если и совершенствовать свои боевые навыки, то только по части скорости, с которой Плетущий готовится к схватке. Чем быстрее в моих руках окажется пистолет или автомат, чем быстрее я его «достану», тем выше вероятность моей победы. А шпаги и мечи хороши для регулярных соревнований среди Плетущих – не более того. Многим нравятся подобные состязания, но я, если и посещаю их, только ради того, чтобы встретиться со знакомыми и друзьями. Некоторые беззлобно смеются и шутят над моей любовью к огнестрельному оружию, но это не мешает мне выигрывать или просто становиться призером соревнований другого характера, тех, что посвящены огневой подготовке.

Пусть у меня дома и не пылятся на полке многочисленные кубки и не висят на стене грамоты в рамках, но это совсем не главное. Главное – успеть уничтожить тварь, прежде чем она первой не добралась до меня. Нужно признать, подобное происходит довольно редко, потому что твари стараются избегать любых контактов с Плетущими. Но время от времени такое бывает, да и монстры встречаются самые разные: от простейших безобидных паразитов до таких, что обладают зачатками разума. Последние по-настоящему хитры, изворотливы и смертельно опасны.

Конечно, зрелище странного танца воинов-тварей на площади завораживает и приковывает внимание. Но в отличие от Миши, едва ли не рот открывшего от подобного представления, или Семена, гадающего, как быстро он сможет покинуть сон в случае неприятностей, я прикидываю, каким образом и с какой скоростью смогу уничтожить этих созданий.

С тех пор как мы начали за ними наблюдать, прошло совсем немного времени, и я подумываю, как бы установить контакт с седобородым старцем, чтобы не спровоцировать тварей на атаку. Иногда Плетущие создают тварей для своих целей. Как правило, мои коллеги используют их в качестве охраны, некоего отряда телохранителей, собственной дружины. Бывает, что их создают для опытов, но я не сторонник ни первого, ни второго. Безусловно, я также могу воссоздать тварей и время от времени делаю это, но только ради того, чтобы не потерять навыков и знаний, полученных на занятиях Марины Яковлевны. Известны примеры, когда Плетущие создавали тварей и придавали им облик того или иного человека. Ничего особенного, кроме того, что они привязывались к своим созданиям, приписывали им человеческие качества, которыми твари обладать не могут. Плетущие – тоже люди, а людям свойственно ошибаться. В итоге, бедолаг приходилось спасать от их же собственных созданий. И не всегда это получалось легко, потому что твари, питающиеся силой Плетущих, становятся невероятно сильными. Я считаю, что твари не могут служить человеку и должны повсеместно уничтожаться. Это убеждение, впрочем, не заставляет меня кидаться на «ручных» созданий – я оставляю их существование на совести и ответственности своих создателей-Плетущих. По крайней мере, до тех пор, пока от них не начинают страдать другие.

– И долго они так будут плясать? – бормочет Семен, расположившийся слева от меня.

– Сколько времени уже прошло? – тихим шепотом спрашивает Миша.

– Минут десять, – отвечаю.

– Нужно что-то решать, – недовольно роняет Рыжий. – Мы и так уже время потеряли.

За все время Старик ни разу не пошевелился. Он наблюдает за боевым танцем своих созданий и, похоже, никуда не спешит. Честно говоря, у меня появились серьезные сомнения на счет того, видел ли он нас вообще. Но не «созерцать» он не мог. Это первое правило Плетущих, попадающих в чужой сон. Или все же мог? Тем не менее, он прекрасно должен осознавать тот факт, что находится не в своем сне, и такое его безразличие к окружающему миру начинает меня раздражать.

– Парни, – обращаюсь к друзьям, – я сейчас попытаюсь наладить контакт, а вы страхуйте меня.

– Ты уверен? – сомневается Семен.

– Да. Другого выхода нет. Нужно разобраться с непрошеными гостями, иначе они могут плясать тут до посинения, а у Миши уже утро наступает.

– Хорошо, – кивает Рыжий.

– Если все будет плохо и придется срочно уходить, прикроешь Мишу. Ему для этого нужно десять секунд.

– Ясно.

– Миша, – обращаюсь к нему, – ты покинешь сон по первой же команде: моей или Семена.

– А как же?..

– Все возражения, споры и недовольства выскажешь потом. Договорились?

– Договорились, – отвечает он мрачно.

– Ты зря переживаешь, – стараюсь его подбодрить. – Вероятность экстренного ухода невелика, но все же она есть, и лучше сразу оговорить и подготовиться к самому худшему варианту развития событий. Если команды на уход не будет, а конфликт окажется неизбежным, значит, мы вступим в бой. В этом случае сохраняй спокойствие и хладнокровие. Тварей не так уж и много, и мы с ними быстро справимся. Но все может быть, поэтому сразу и предупреждаю.

– Не так уж и много? – Миша делает круглые глаза.

– Семен, поищи подходящее место, чтобы прикрыть с фланга.

– Уже, – и тихонько отползает.

Я даю ему время и считаю про себя до тридцати. Потом бросаю Мише короткое «Я пошел», поднимаюсь на ноги и выхожу из-за хижины. Еще несколько секунд после того, как я оказался на виду, звучит многоголосое пение и продолжается боевой танец туземцев. Но, когда Плетущий замечает меня, в тот же миг наступает тишина, а владеющие сложной техникой фехтования твари прекращают движение и через несколько мгновений окружают хозяина плотными рядами. Моя догадка подтверждается: это телохранители седобородого.

Глава 2

В моих руках нет оружия, и я показываю открытые ладони в знак того, что ничего плохого не замышляю. Десять метров разделяет меня и ближних ко мне воинов, но я не очень беспокоюсь по этому поводу, потому что в достаточной мере уверен в своих силах и в способности максимально быстро отреагировать на угрозу, буде таковая возникнет. Какое-то время над площадью царит тишина. Изредка ее нарушают звуки ветра, шелестящего в соломенных крышах хижин. Но вот сомкнутые ряды воинов-аборигенов расступаются, чтобы выпустить хозяина. Он внимательно оглядывает меня с ног до головы, задерживает взгляд на моей набедренной кобуре и слегка при этом хмурится. Наконец поднимает глаза на мое лицо.

– Мир тебе, – спокойно приветствую его стандартной фразой.

Незнакомец не спешит отвечать и смотрит мне в глаза. Я не опускаю взгляда, и он все-таки отвечает: