Сарматские хроники-2. Спецназ поневоле - Евгения Говоркова-Никифорова

стряхнуть лёгкую камару с тарана, причём так, что та черпанула пробоиной порядочную порцию воды и начала медленно погружаться. Мало того, лодья, намного мощнее, тяжелее, и по всей видимости, хорошо и надёжно укреплённая, продолжила топить византийское судёнышко, попросту сминая его корпусом.

Следующей, как ни крути, должна была стать камара Аглаи. Пираты действовали быстро, обдуманно и непредсказуемо – тяжёлый и достаточно неповоротливый по сравнению с вражеским кораблём дромон просто не успевал за столь искусными манёврами.

– Стоп! Сдай назад! – команда Аглаи перекрыла отчаянные крики матросов с гибнущего судна и торжествующие вопли неприятеля.

Женщина повернулась к рулевому:

– Не позволяй ему зайти сбоку! Держись к нему носом – так он не сможет таранить!!!

Византиец кивнул и принялся орудовать рулевым веслом с удвоенной силой. Скилур тут же бросился на помощь – вдвоём развернуть лёгкую камару получалось не в пример быстрее. Гребцы слаженно работали в унисон с кормчим.

Их кораблик, пятясь назад примерно с прежней скоростью, легко уходил от попыток пиратской атаки, давая тем самым возможность флагману развернуться и оказать врагу достойное сопротивление. Где-то позади дромона болталась третья камара, укрываясь за высокими бортами и не решаясь на какие-либо активные действия. Впрочем, её кормчий всё же отчаялся на некий единственно правильный в этой ситуации шаг – камара бросилась подбирать уцелевших матросов с погибшего судна, тех, что не пошли ко дну и не были раздавлены бортами лодьи, словно танк прокатившейся по противнику. Пиратам на эти отчаянные попытки спасти и спастись было уже наплевать – всё их внимание переключилось на камару Аглаи.

Женщина в упор смотрела на приближающуюся лодью. Страха не было – лишь жгучая ненависть и жажда мести за погибших и покалеченных людей. Очередной слаженный взмах вёсел, искусный манёвр рулевого – и их камара увернулась от новой атаки пиратов. Нос вражеского корабля, украшенный угрожающего вида тараном, вновь прошёл мимо. Хорошо был виден капитан пиратской лодьи – мужик могучего телосложения с тёмной повязкой, прикрывавшей один глаз, в досаде смачно сплюнувший в морские волны.

Вот вам, ребята!!! Аглая, ухмыляясь, показала одноглазому средний палец, и лицо пиратского предводителя исказила гримаса бессильной злобы. Впрочем, не такой уж бессильной! Вражеский рулевой, видимо, тоже был не лыком шит – отчаявшись таранить камару, лодья предприняла попытку сойтись бортами и взять непокорное судно на абордаж. Хуже всего было то, что среди пиратов оказалось немалое число лучников, которые при боковом манёвре немедленно принялись поливать камару стрелами, не давая гребцам действовать по-прежнему слаженно и споро. Рулевое весло тоже замедлило ход – управлял судном сейчас вновь только византиец в одни руки, Скилур же держал щит, прикрывая от стрел себя и кормчего.

Аглая, укрываясь за бортом, пыталась выглянуть в сторону дромона. Что они там копаются??? Малочисленной команде камары точно не выстоять, если пиратам удасться взять их на абордаж!…

Флагман уже развернулся и шёл на помощь, но лодья была гораздо ближе. Её борт неумолимо приближался, злодеи прекратили обстрел и готовили абордажные «кошки», злорадно ухмыляясь и выкрикивая в сторону камары грязные ругательства.

Аглая почувствовала чей-то тяжёлый взгляд и встрепенулась. Одноглазый смотрел в упор на неё, молча и без тени торжествующей ухмылки, от чего мороз пробежал по коже. Женщина поёжилась, но тут же гордо вздёрнула подбородок, не сводя холодных глаз с пиратского атамана. Губы разбойника наконец тронуло какое-то подобие усмешки, и он красноречивым жестом чиркнул ребром ладони по шее. Аглая соорудила из пальцев фигу, потом отвернулась и бросилась на корму на помощь рулевому. Кое-кто из гребцов был легко ранен, а из борта камары тут и там торчали стрелы. Сзади уже отчётливо неслись отрывистые возгласы чужой команды и трещало дерево. Абордаж начался…

***

…Хмурое туманное утро Майпрангу не нравилось. Волчье чутьё подсказывало, что где-то там, за седыми клочьями, скрывающими обзор, таится опасность. Хуже всего было то, что и суда византийского каравана было видно плохо, а ближе вожак подойти не решался, чтобы лишний раз не выдать своё присутствие…

…Он вообще последнее время пребывал не в духе. Сармату не нравился этот вынужденный поход в русское княжество, связавший его и его стаю по рукам и ногам; не нравились византийцы – по сути неплохие и отважные воины, но принадлежащие к другой вере и явно уступающие волкам-воинам по духу и силе; не нравился их предводитель, Марк Ласкарис, изворотливый, хитрый, упрямый и… не сводивший глаз с Аглаи.

Майпранг с досадой хлопнул обеими ладонями по борту судна. Такое чувство, как ревность, было ему по сути незнакомо – волки создавали семью один раз и на всю жизнь, и не слышал он, чтобы хоть раз семьи те распадались, или спор возникал между соперниками. Небольшие амурные приключения в попадавшихся на пути сарматов деревеньках за измену не считались, да и случались они нечасто – верность семье почиталась в среде волков-воинов наравне с верностью стае.

Нет, ему и в голову не приходило в чём-то подозревать Аглаю, но византийский военачальник, явно круживший вокруг ЕГО женщины, вызывал раздражение и глухую неприязнь. Даже то, что Марк не раз уже спасал Аглае жизнь, хоть и безусловно заслуживало благодарности, но лишь подтверждало догадки сармата…

… – Вожак! Судно чужое – к нашим направляется! – басовитый возглас Богдана вывел его из раздумий.

– Что за судно???

– Не разглядеть пока – далеко. По виду – вроде лодья русичей. Наперерез идёт!…

– Наперерез – это плохо! – Майпранг взлетел на рулевой мостик и встал рядом с кормчим, напряжённо вглядываясь в указанном направлении. – Давай-ка, Богдан, в ту сторону и не мешкая! Что-то там не так…

Волки слаженно налегли на вёсла, и драккар резво двинулся в сторону практически остановившегося каравана. За клочьями тумана было по-прежнему не разобрать, что там происходило, однако раздавшиеся внезапно отчаянные крики и перекрывавший их треск дерева, далеко разносящиеся по морской глади, возвестили о том, что чужое судно, скорее всего, атаковало.

Они подходили всё ближе, старались соблюдать тишину, чтобы не выдать своего присутствия раньше времени. Богдан отдавал команды условными знаками и свирепо вращал глазами, подгоняя гребцов. Кем бы ни были злодеи, посмевшие бросить вызов их флотилии, очень скоро их ждал небольшой сюрприз!…

… – Вожак! Они камару на абордаж берут, лиходеи проклятые!!!

– Чью? Чью камару???…

– НАШУ!!!

Майпранг ринулся обратно на нос драккара. Впереди кипело побоище. Чужой корабль, уже не скрывающий своих намерений, абордажировал камару Аглаи. Дромон пытался зайти в корму вражеской лодьи и отвлечь внимание на себя, однако пиратские лучники, хорошо знавшие своё дело, не позволяли его команде даже нос высунуть из-за борта, не то что атаковать.

– Богдан! Тарань этих ублюдков!!!…

– Не получится, вожак! У них лодья боевая, борта не