Внуки Тантала - Кеннет Дун

я бы рад повидаться с Джо. Квартирка у миссис Гэллоп была такой же, как у Габи – маленькой с двумя крошечными спальнями, втиснутыми по углам от гостиной. Джо сидел на полу и смотрел телевизор. Харриет тактично удалилась в кухонный закуток заваривать кофе.

– Привет, – сказал я, устраиваясь рядом на протертом ковре.

– Привет, Дуг, – ответил мальчик, не отрываясь от экрана, где какая-то блондинка что-то доказывала своему упитанному мужу под смех невидимой публики.

– Давно мама уехала?

– Сегодня днем. Она пришла с работы рано, когда я еще делал уроки. Сказала, что мне придется пару дней пожить у Харриет. Пока она не решит какие-то семейные дела. Я думал, она с тобой уехала.

– Как видишь, нет. Но я знаю, где она. Это действительно семейное дело. Не волнуйся, я уверен, через пару дней мама вернется, как обещала.

– Это связано с моим отцом? – повернулся ко мне Джо.

– С чего ты так решил?

– Мама постоянно требовала от него денег. Она звонила и скандалила. У нас тонкие стены, я все слышал.

– Они очень тяжело разводились, ты же знаешь.

– Нет. После. Все время. Даже совсем недавно. Она запрещала ему меня видеть. Если он не вышлет чек. Грозилась позвонить его новой девушке и устроить скандал. Не отпускала меня на каникулы к папе. В последние месяцы вечерами постоянно названивала отцу и грозила судом. Или хотела, чтобы он оплатил какие-то судебные иски. Я не все слышал через стену. Потом она звонила мистеру Мартинесу и снова говорила об исках в суд. Ей надоело скандалить по телефону и она решила поехать скандалить лично?

– Нет, Джо. Это дело никак не связано с твоим отцом, поверь. Это… впрочем, мама сама тебе расскажет. К тому же, ты несправедлив к матери. Естественно, она хочет получить от твоего отца содержание. Ты же видишь, как много она работает, а еще она мечтает отправить тебя в колледж.

Не то, чтобы мне требовалось как-то успокоить парня. Он был еще маленький и тощий, а голос даже не начал ломаться, а я всегда считал, что всем людям, в том числе и детям, лучше говорить сразу всю правду. Но я чувствовал, как выросли уши миссис Гэллоп, усиленно хлопотавшей на кухне. Мне вовсе не хотелось, чтобы милая соседка начала разносить вести о жизни Габи по всей округе.

– Могу я пожить у тебя? – вдруг спросил Джо.

– Эээ. Не думаю, что это хорошая идея. У меня квартира еще меньше, нет свободной спальни. К тому же я все время на работе, могу уйти в любой момент. Мама явно не одобрит. И до школы тебе от меня далеко добираться.

Наконец прискакала Харриет с подносом, на котором громоздился кофейник с бежевой бурдой, сливки, сахар и какие-то печенья. Я с трудом заставил себя проглотить чашку месива и минут пятнадцать поддерживал вежливый разговор о наших с Габриэлой свадебных планах. Убедившись, что из меня больше ничего не выжать, хозяйка поволокла поднос обратно на кухню.

– Здесь такая тоска, – признался Джо. – Я все равно сегодня ночью убегу из квартиры, года она заснет. Мы с друзьями договорились встретиться в парке в Анахайме.

Не хочу гадать, как бы я отреагировал на подобное признание, если бы Джо был моим сыном. По опыту я знаю, что многие родители обращались ко мне с просьбой разыскать их ребенка-подростка, который ловко выскользнул из дома, пока они думали, что он мирно спит в своей постели. И как в воду канул.

– Постарайся не влипать в неприятности. Скоро все наладится, – вот и все, что мне удалось выдавить из себя.

Глава 18

Выйдя из дома Габриэлы, я некоторое время посидел в машине, раздумывая, куда мне двинуться дальше. Ехать домой было еще рано, идти в кино не слишком хотелось. Наконец я принял решение, завел мотор и направился на бульвар Олимпик в Мемориальную публичную библиотеку, в которой работал мой приятель Маркус Ван Ренн.

Я познакомился с ним лет пять назад, поскольку был частым посетителем библиотеки, а, как оказалось, Маркус всегда готов был с удовольствием проконсультировать меня относительно хороших книг, восполнявших пробелы в моем образовании. Он также неплохо разбирался и в современной литературе (в том числе и запрещенной в США), хотя душа его всецело принадлежала «малым елизаветинцами», а, может, и «Озерной школе» – к своему стыду я так и не научился ценить английскую поэзию любой эпохи. Собственно, и в библиотеке Ван Ренн работал на полставки, поскольку мог сочетать эту должность с собственными изысканиями для научных трудов, которые он публиковал, будучи приглашенным преподавателем английской литературы в частном колледже Роббена.

Когда несколько лет назад Маркус узнал, что я работаю частным детективом, а еще раньше служил в полиции, он был несколько шокирован (подозреваю, что, как и все университетские преподаватели, Ван Ренн тяготел к радикальным настроениям, расползающимся из Беркли), но впоследствии смирился с этим фактом, как и с моей неспособностью видеть красоту силлаботоники16.

Я застал Маркуса в его крошечном кабинете, затерянном за рядами стеллажей, и пригласил разделить со мной ужин. Он без промедлений согласился, надел пиджак, шляпу и запер дверь. Мы отправились в тот самый тихий ресторан с джаз-бендом, в который я так и не сводил Луэллу.

Покончив с нашими бифштексами и разнообразными закусками, мы заказали бурбон.

– Дуглас, когда вы на меня так смотрите, будто я тоже являюсь съедобной частью обеда, я сразу начинаю подозревать, что вы не просто так решили провести со мной вечер, – усмехнулся Маркус, пододвигая себе пепельницу и достав из кармана исключительно вонючую гвоздичную сигариллу. – Вы хотели поговорить со мной о книгах? Или вам снова нужна моя консультация по литературе для очередного дела?17

– И вы это поняли по моему взгляду?

– Исключительно плотоядному. Вы едва дождались, пока убрали тарелки, а потом начали сверлить меня глазами, явно раздумывая с чего начать разговор.

– Что ж. Вы меня раскусили. Я бы хотел узнать ваше мнение об этом, – я поднял с пола портфель и достал из него листки очерка Л. Смит.

Маркус немедленно погрузился в чтение, не забывая окуривать меня своим гвоздичным фимиамом. Читал он быстро, буквально скользя взглядом по диагонали страницы, его сосредоточенности не мешал ни шум оркестра, ни приглушенный свет в зале.

– Написано ужасно, – вынес он вердикт, возвращая мне статью. – Бедный язык, при этом претенциозный и провинциальный. Кто этот Л. Смит?

В глазах Маркуса явно читалось подозрение, уж не я ли являюсь автором этого опуса, решив в