Строптивая наследница - Сабрина Джеффрис

— Боже мой! — обеспокоенно произнесла Минерва.

Стоунвилл вздохнул.

— Уверен, что с ним все будет в порядке, — промолвил он. — Просто парню нужно некоторое время побыть одному.

Если Гейбриелу Шарпу что и нужно, так это хороший пинок под зад, подумал Джайлс, но высказывать эту мысль вслух не стал. Он не настолько глуп. С одной стороны, они сочтут подобное замечание, да еще исходящее от него, крайне подозрительным. С другой — едва ли Минерва с ним согласится. К тому же Джайлс, по правде говоря, считал, что Гейб получил по заслугам, когда мисс Уэверли высказала ему все, что о нем думает.

— Но когда я вошел, вы говорили о Десмонде, — напомнил Джаррет.

— Верно.

Джайлс рассказал братьям все, что им с Минервой удалось узнать. Когда речь зашла о карте, Стоунвилл напряженно выпрямился.

— А вы уверены, что это была карта нашего поместья?— спросил он.

— Нет, — ответила Минерва. — Это всего лишь предположение.

— Дай мне бумагу, и я нарисую ее тебе по памяти, — попросил Джайлс.

Рисуя карту, он чувствовал на себе взгляд Минервы. А когда набросок был завершен и он протянул его ей, она изумленно распахнула глаза.

— Господи, ты же нарисовал точную карту — именно такой я ее запомнила! — воскликнула она. — Но как ты...

— Мастерс всегда отличался замечательной памятью на рисунки и письменные тексты, — вставил Джаррет. — Именно благодаря этому он хорошо учился в школе, ведь даже когда он бездельничал и повесничал, ему без труда удавалось вспомнить каждую прочитанную когда-то строчку.

— Вижу, мистер Мастерс обладает массой интересных талантов, — прищурившись, сказала Минерва.

Джайлс улыбнулся ей.

— Именно об этом я тебе постоянно и толкую, — промолвил он. — Но ты почему-то мне не веришь.

Между тем Стоунвилл внимательно рассматривал набросок.

— Если это действительно карта моего поместья, то она была сделана несколько десятилетий назад — еще до того, как Десмонд появился на свет, — сказал он.— Я не вижу на ней ни охотничьего домика, который построил отец, ни сада в восточной части поместья, который был посажен четвертым маркизом. Так что сейчас эта карта абсолютно бесполезна.

— К тому же если бы Десмонд вынюхивал что-то в нашем поместье, мы бы непременно его заметили, — сказала Минерва.

— Совсем необязательно, — покачал головой Стоунвилл. — До последнего времени мы не так уж часто бывали здесь. А территория поместья огромна. Кстати, это всегда было для нашей семьи проблемой. Чертовски большие угодья!

— Куда же в таком случае он поехал? — спросил Джаррет. — И с какой стати после долгих лет вдруг зачастил в Тернгем?

— Понятия не имею. — Стоунвилл положил листок на стол. — Может, Пинтер сможет это выяснить.

— Да-да, попроси об этом мистера Пинтера, — с энтузиазмом проговорила Минерва. — Он человек умный и отлично знает своё дело.

Джайлс нахмурился. Ко всему прочему, Пинтер еще и красивый, да и по возрасту полисмен ближе к Минерве, чем он. Более того, мистер Пинтер куда больше подходит под описание идеального мужчины для Минервы, каким она его себе представляет: он честный и прямолинейный.

Черт бы его побрал!

— Посмотрим, не удастся ли мне что-нибудь выяснить в суде, — сказал Джайлс. — Возможно, какие-нибудь старые записи о поместье помогут узнать, что к чему.

— Пинтер может этим заняться, — заметил Стоунвилл.

— Мне это не составит труда.

Лицо Стоунвилла застыло.

— Ты меня пойми, как бы ты к этому ни относился, я хочу, чтобы именно Пинтер взялся за дело, — настойчиво повторил он.

Слишком уж хорошо Стоунвилл осведомлен о его делах.

— Ты мне не доверяешь, — сказал Джайлс.

— Не подумай ничего плохого — я же не возражал против того, чтобы ты рассмотрел законную часть сложившейся ситуации. Но сейчас мы говорим о том, что действительно произошло с нашими родителями, а это личное дело семьи. И тебя такие вещи не должны касаться.

— Ну да, а Пинтера ввязывать в личное семейное дело можно, да? — процедил сквозь зубы Мастерс, едва сдерживая гнев.

— Он человек порядочный.

— Ах, вот как! А я, выходит, — нет?!

Джайлс поднялся. Если он немедленно не уйдет, то наговорит такого, о чем в дальнейшем пожалеет.

— Благодарю за вотум доверия!

Минерва тоже поднялась.

— Я провожу тебя, — сказала она.

— Нет, — остановил ее Джаррет. — Я сам провожу его. Нам еще надо кое-что обсудить.

Отлично! Стоунвилл уже поговорил с ним, будто он какой-нибудь болтливый кретин, а теперь то же самое сделает еще и Джаррет. Братья Шарп испытывают его терпение.

Направляясь к двери, Мастерс остановил Минерву, чтобы пожать ей руку.

— Увидимся завтра утром, — напомнил он.

Она одарила его улыбкой.

— С нетерпением буду ждать встречи, — сказала Минерва.

— На твоем месте я бы не стал слишком рассчитывать навстречу, — вставил Стоунвилл.

— Оливер, заткнись! — взорвалась Минерва. — Ты и так достаточно сказал. Я буду ездить, куда захочу, вот так!

Как только они отошли от кабинета на такое расстояние, когда их не могли слышать другие, Джаррет сказал:

— Хочу спросить тебя кое о чем, надеюсь, ты ответишь честно. Что все-таки ты имел в виду прошлой ночью, когда говорил, что вас с Минервой связывает больше, чем мы предполагаем?

— Я же вам говорил: спросите у нее.

— Мы так и сделали, но она призналась лишь в том, что однажды вы танцевали вместе, — ответил Джаррет. — Но ты явно не это имел в виду.

Джайлс молча шел вперед.

— Послушай, старина, думаю, мне ты можешь все рассказать, — настаивал Джаррет. Я считал, что мы — друзья.

Гнев Джайлса, наконец, выплеснулся наружу. Резко остановившись, он смерил Джаррета взглядом.

— Я тоже так считал! — бросил Джайлс.

Несмотря на то, что Джаррет был на пять лет младше Мастерса, а Стоунвилл — всего на два, Джайлс всегда был ближе к младшему из братьев. Стоунвилл видел все в сером цвете, а вот Джаррет был прагматичным, как и сам Джайлс. Поэтому он и считал, что Джаррет должен его понимать.

До последнего времени.

— Я полагал, что вы достаточно хорошо знаете меня, чтобы доверить мне свою сестру, — проговорил он ледяным тоном. — Я думал, что твой брат знает меня достаточно хорошо, чтобы считать человеком порядочным. Выходит, и в том, и в другом я ошибался.

Джаррет сделал вид, что чувствует себя виноватым.

— Оливер всегда был чертовски скрытным, и тебе это известно, — промолвил он. — А я много раз видел, как ты обращаешься с женщинами...

— То же самое я могу сказать и о тебе, — парировал Мастерс. — Означает ли это, что ты неверен своей жене? Что тебе нельзя доверять и нельзя даже предположить, что ты хорошо к ней относишься?