Картина Черного человека - Наталья Николаевна Александрова

конечно, Вика. Он ведь компьютерный гений и наверняка может раскопать в интернете любую информацию…

Я достала телефон, набрала Викин номер.

Он ответил мне не сразу, и голос у него был недовольный, как будто я оторвала его от очень важного дела.

— Вика, — начала я без предисловий, — помоги мне. Мне нужно кое-что найти…

— Перезвони попозже! — ответил он раздраженно. — Я сейчас очень занят…

— Но, Вика, это важно…

Но в трубке уже пикали гудки. Что ж, Вика, как всегда, в своем репертуаре. Если он не хочет что-то делать, его нипочем не заставишь. Но мне-то как быть?

Я снова набрала его номер. Он долго не отвечал, но потом все-таки взял трубку.

— Я же сказал, что сейчас занят! — рявкнул он, но в трубке раздался другой голос, женский. Я узнала Нелю.

Ну ясно, кому еще и быть-то. А вот интересно, она к нему навсегда приклеилась? Так и сидит все время рядом?

— Викентий! — сказала Неля. — Ты не волнуйся, я поговорю.

— Аля, это ты? Извини, он тут увлекся одной новой идеей, так что сейчас его лучше не беспокоить. Может, я тебе могу помочь?

— Можешь. Мне нужно найти документы психиатрической клиники имени Скворцова-Степанова.

К чести Нели, она ничуть не удивилась и не стала задавать лишних вопросов. Уточнила только, какие именно документы меня интересуют.

— Списки пациентов с именами лечащих врачей, а если удастся — еще и медсестер…

Я услышала стук пальцев по клавиатуре — Неля уже принялась за работу.

— Только подожди, я не сказала главное. Мне нужны эти документы тридцатилетней давности.

Стук тут же прекратился, Неля проговорила разочарованно:

— Ну, тогда я ничем не могу помочь. Данные за такой давний период еще не оцифрованы, они хранятся в архиве клиники, в бумажной форме, и тут я бессильна…

— В архиве? — переспросила я.

Мне очень не хотелось сдаваться.

— А где расположен этот архив?

— Сейчас, погоди… — она снова застучала по клавиатуре и через полминуты сообщила: — Архив находится в корпусе семь-Б, это северо-западный угол больницы…

— Чтоб я еще знала, где находится этот северо-западный угол… — проворчала я.

— Постой, я сейчас поработаю твоим навигатором…

— Я перед административным корпусом!

— Да вижу, вижу, я определила положение твоего телефона. Сейчас обойди административный корпус справа, там будет дорожка, которая идет наискосок… справа, я сказала, а ты идешь налево!

— Направо я иду!

— Ах, извини, я смотрю не с той стороны…

Я шла по территории больницы по Нелиным указаниям и скоро оказалась перед старым деревянным двухэтажным зданием, примыкающим к больничной ограде.

— Вот, перед тобой архив! — сообщила мне Неля. — Дальше ты уж сама…

Я поблагодарила ее и спрятала телефон. Дальше я могла полагаться только на себя.

Здание архива выглядело так, как будто на земле еще не наступило третье тысячелетие. Деревянное крылечко, обшитые потемневшей вагонкой стены, окна без стеклопакетов. Казалось, что это здание давно никто не посещает.

Впечатление заброшенности почему-то усиливала умывавшаяся на крыльце трехцветная кошка.

Однако когда я поднялась на крыльцо, жалобно заскрипевшее подо мной, и попыталась открыть дверь — оказалось, что она заперта.

Я спустилась с крыльца и внимательно оглядела здание — нет ли там другого входа.

Тут кошка прекратила умываться, подошла ко мне, потерлась об мои ноги и пошла вдоль стены, время от времени оглядываясь, словно приглашая меня следовать за собой.

И я пошла за ней, как ни глупо это звучит.

Кошка обошла дом справа, подошла к подвальному окошку и ловко юркнула в него.

Я остановилась.

Окошко было немного приоткрыто, но то, что в него смогла пролезть кошка, еще не значило, что я тоже смогу. Я все же девушка довольно рослая. Хоть и не толстая, чего нет, того нет.

Я открыла окошко пошире, примерилась и полезла в него вперед ногами.

Как ни странно, мне удалось протиснуться в это окно, и через минуту я стояла в большом сухом полутемном подвале с низким потолком, в который я едва не упиралась головой.

Кошка, моя провожатая, сидела посреди этого подвала, словно поджидала меня.

Убедившись, что я на месте, она пересекла подвал и ткнулась носом в маленькую дверцу.

Я подошла, открыла эту дверцу.

Кошка тут же юркнула в нее, и мне ничего не оставалось, как последовать за ней, правда, для этого пришлось согнуться в три погибели, и все равно я ударилась головой о притолоку.

За дверью была лестница.

По этой лестнице я поднялась на два марша и оказалась в большой полутемной комнате, заставленной стеллажами с бесчисленными картонными папками.

Сначала я пришла в ужас от такого обилия документов, но оглядевшись, я все же обнаружила в этом бумажном море определенный порядок.

Каждый стеллаж относился к определенному году, и стояли стеллажи в хронологическом порядке.

Пройдя по рядам между стеллажами, я без труда нашла те, которые относились к интересующему меня периоду.

Я ограничила свои поиски девяносто третьим и девяносто четвертым годами прошлого века. Говорила же Татьяна Павловна, что прошло около тридцати лет.

Внутри каждого стеллажа папки были расставлены в алфавитном порядке по фамилиям пациентов.

Фамилия Фиолетова находится в самом конце алфавита, поэтому, чтобы найти нужную папку, мне пришлось встать на колени.

Но вот я ее нашла, вытащила с полки и отошла к окну, чтобы при свете просмотреть бумаги.

В папке было всего несколько листков — видимо, потому что Карину быстро выписали.

На первом листе были написаны паспортные данные Карины, время ее госпитализации, предварительный диагноз — МДП, то есть маниакально-депрессивный психоз. Внизу стояла подпись врача, поставившего этот диагноз — М. В. Чугунов.

Была здесь еще одна фамилия — завотделением Е. К. Гаврилиади.

Я пересняла этот лист на камеру своего телефона, перевернула.

Дальше были результаты анализов, которые были сделаны Карине при госпитализации, и выписанные ей лекарства.

Мне эти названия ровным счетом ничего не говорили, и я хотела было перевернуть и эти страницы, но случайно обратила внимание на подпись процедурной сестры. В начале этой подписи четко просматривались буквы «А» и «К».

Я пересмотрела все листки, и на странице с клиническим анализом крови нашла более четкую подпись, где можно было разглядеть целых четыре буквы — «Акул».

Ну да, наверняка это значит — Акулинина, Акула!

Ну вот, я нашла подтверждение своей гипотезы!

Медсестра Акулинина работала здесь, когда в клинику привезли Карину Фиолетову!

Вот и связь между двумя убийствами.

Связь-то есть, но причины этих убийств были мне пока непонятны, и тем более я не знала, кто их мог подстроить.

Но зато теперь я знала, кто может мне хоть что-то объяснить —