Чек-лист. Как избежать глупых ошибок, ведущих к фатальным последствиям - Атул Гаванде

В книге «Битва за космос» (The Right Stuff)[9] Том Вулф рассказывает о наших первых астронавтах и предсказывает закат культуры летчиков-испытателей 1950-х гг., олицетворением которой был Чарльз Йегер. Работа была невероятно опасной, а сами летчики-испытатели превращались в управляемые придатки машин. Четверть летчиков-испытателей погибала. От них требовались концентрация, отвага, ум и способность к импровизации, что и составляло «нужную вещь». Однако по мере расширения знаний о том, как контролировать риски пилотирования, т. е. по мере внедрения и усложнения чек-листов и тренажеров опасность работы летчиков-испытателей уменьшилась, и первостепенное значение приобрели такие понятия, как безопасность и добросовестность. Одновременно исчез и «звездный» статус летчика-испытателя.

Что-то похожее происходит и в медицине. У нас появились средства для выполнения очень сложной и опасной работы в области хирургии, неотложной медицинской помощи и реанимации, причем намного более эффективные, чем мы могли себе представить. Однако новые возможности меняют всю традиционную культуру в медицине, которая в сложных ситуациях искала выход в дерзости профессионала, т. е. и здесь вновь появляется «нужная вещь». Чек-листы и стандартные операционные методики рассматриваются как нечто совершенно этому противоположное и у многих вызывают душевные терзания.

Было бы неправильно предполагать, что чек-листы сделают ненужными смелость, ум и импровизацию. Для этого медицина слишком сложна и нестандартна: хорошие клиницисты обязаны быть дерзкими. Но при этом мы должны признать тем не менее необходимость подчинения определенным правилам.

Это касается не только медицины. Регламентация во многих сферах открывает дополнительные возможности и вместе с тем не может не вызывать сопротивление. Не так давно я беседовал с Монишем Пабраем, управляющим партнером компании Pabrai Investment Funds из Ирвина, штат Калифорния. Он один из трех знакомых мне инвесторов, которые решили позаимствовать чек-листы, используемые в авиации и медицине, и распространить их на свою деятельность. Все трое являются крупными инвесторами. Инвестиционный портфель Пабрая оценивается в $500 млн. Гай Спаер возглавляет фонд Aquamarine Capital Management в Цюрихе, в управлении которого находится $70 млн. Третий инвестор пожелал остаться неизвестным и не назвал размеры капитала, управляемого фондом, но он относится к крупнейшим фондам мира и оценивается в миллиарды долларов. Все трое считают себя «стоимостными инвесторами», скупающими недооцененные акции. Они не занимаются краткосрочными сделками, а ведут серьезные исследования и совершают выгодные сделки на долгосрочной основе, например стремятся скупить акции Coca-Cola еще до того, как остальные поймут, что это будет Coca-Cola.

Пабрай объяснил, что входит в его работу. В течение последних 15 лет он делает одно или два инвестирования в квартал. Требуется внимательно изучить до 10 проспектов, чтобы принять окончательное решение о покупке пакета акций. Подсказкой к решению может быть что угодно – реклама на улице, газетная статья о недвижимости в Бразилии или случайно оказавшийся под руками журнал о горнорудной промышленности. Пабрай много читает, и у него широкий кругозор. Он может различить блеск бриллиантов в куче навоза и правильно оценить потенциал еще только нарождающегося бизнеса.

Пабрай рассматривает сотни возможностей, но после предварительного анализа большинство из них отбрасывает. Примерно раз в неделю ему на глаза попадается что-нибудь многообещающее, от чего у него учащается пульс. Пабрай не может поверить, что другие не обращают на эти акции никакого внимания. Он начинает думать, что на них можно заработать десятки и даже сотни миллионов долларов, если не делать ошибок.

– Человека одолевает жадность, – сказал Пабрай.

Ги Спаер назвал это ощущение «кокаином для мозга». Нейробиологи обнаружили, что перспектива заработать деньги стимулирует те же самые примитивные центры удовольствия, что и наркотики. Именно в этот момент такие серьезные инвесторы, как Пабрай, хотят следовать какой-то системе, поэтому стараются провести беспристрастный анализ, чтобы избежать как излишнего энтузиазма, так и ненужной паники. Для этого они изучают финансовые отчеты компаний, анализируют их обязательства и риски, а также дают экспертную оценку решениям руководства, сопоставляют их с действиями конкурентов, делают прогноз рынка, на котором работают эти компании, и стремятся определить величину вероятной прибыли и степень безопасности покупки акций.

«Святым покровителем» стоимостных инвесторов является Уоррен Баффетт, самый успешный финансист в истории и один из двух самых богатых людей на Земле даже после тех убытков, которые он понес во время кризиса 2008 г. Пабрай изучает все сделки, которые совершает компания Баффетта, как удачные, так и неудачные, и читает все книги, посвященные этой теме. Он даже потратил $650 000 на благотворительном аукционе, чтобы только поужинать вместе с Баффеттом.

После ужина стоимостью $650 000, считает Пабрай, он может называть Баффетта просто по имени. У Уоррена в голове всегда есть чек-лист, по которому он проверяет каждую свою потенциальную инвестицию. Сам Пабрай тоже придерживается такой тактики с момента создания своего фонда. Он дисциплинирован и не жалеет времени на анализ каждой компании даже тогда, когда такой процесс затягивается на несколько недель. Этот метод помогает ему зарабатывать деньги, но не избавляет от ошибок, иногда просто катастрофических. Они не означают, что Пабрай теряет деньги на заключенных сделках или на отказе от прибыльных сделок. От таких ошибок уберечься нельзя, поскольку инвестиции всегда сопряжены с риском. Пабрай считает ошибками те случаи, когда он неправильно оценил риски или сделал неверный анализ. Вспоминая, он говорит, что иногда не учитывал уровень задолженности компаний, т. е. то, сколько у них реальных активов и насколько рискованны их долги. Хотя такая информация была, Пабрай не удосуживался ее тщательно проработать.

В большинстве случаев, считает он, ошибки возникают потому, что «сносит крышу». Пабрай – 45-летний бывший инженер. Он родом из Индии, где в условиях высокой конкуренции очень трудно получить образование. В конце концов его приняли в Университет Клемсона, который находится в Южной Каролине, и там Пабрай получил профессию инженера. После этого он работал в технологических компаниях Чикаго и Калифорнии. Прежде чем заняться инвестициями, Пабрай создал успешную компанию, работавшую в сфере информационных технологий. Я об этом упоминаю, чтобы показать, что он умеет достаточно трезво оценивать ситуацию и не соблазняется быстрым обогащением. Однако, несмотря на всю объективность, с которой Пабрай пытался подойти к потенциальной инвестиции, он вдруг обнаружил, что мозг начинает работать против него, отмечая то, что изначально привлекло к сделке, и не обращая внимания на ее отрицательные стороны.

По мнению Пабрая, возникает соблазн, и человек «начинает срезать углы». Или, когда на рынке преобладает медвежий тренд, происходит обратное – возникает страх. Человек видит, как вокруг него люди теряют прибыль, и начинает переоценивать опасность.

Пабрай признается, что иногда ошибки возникают из-за большой сложности задачи. Обоснованное решение требует такого количества различных исследований компании по такому количеству направлений, что «крышу сносит» не только от возможной прибыли. «Я не Уоррен, – признался он, – и мой коэффициент IQ не равен 300, как у него». Пабраю был нужен метод, доступный для обычного человека, поэтому он создал чек-лист на бумаге.

Уоррену тоже не мешало бы им воспользоваться, потому что, как заметил Пабрай, и Баффетт совершает повторяющиеся ошибки. Именно они наводят на мысль, что реального чек-листа у него нет.

Итак, Пабрай составил перечень ошибок, которые совершали Баффетт и другие инвесторы, а также он сам. В итоге их оказалось несколько десятков. Чтобы избежать ошибок, Пабрай создал перечень контрольных проверок, которых набралось почти 70. Одна проверка возникла для того, чтобы не повторять ошибку, сделанную однажды компанией Баффетта Berkshire Hathaway, когда она в начале 2000 г. приобрела компанию Cort Furniture, которая находилась в штате Виргиния и занималась прокатом мебели. По сравнению с предыдущим десятилетием ее прибыли значительно выросли. Чарльз Мунгер, многолетний инвестиционный партнер Баффетта, уверовал в то, что руководители Cort Furniture почувствовали какой-то важный сдвиг в американской экономике. Однако деловая среда становилась все более непредсказуемой, и компании должны были расти или свертывать свою деятельность более высокими темпами, чем раньше. Поэтому они предпочитали не покупать, а арендовать офисные площади и, как подметил Мунгер, брать мебель напрокат. Компания Cort Furniture сумела воспользоваться сложившейся ситуацией. Во всем остальном она тоже выглядела привлекательно: хорошие финансовые показатели, великолепный менеджмент и т. п. Поэтому Мунгер, не задумываясь, ее купил. Но это решение оказалось ошибочным. Он не учел тот факт, что в течение трех предшествующих лет всю прибыль ей обеспечивали интернет-компании, бум развития которых пришелся на конец 1990-х. Cort Furniture выдавала мебель напрокат сотням фирм, которые вдруг прекратили проводить платежи, когда бум закончился.