Рождественский незнакомец - Ричард Пол Эванс

трагедия. Здесь в Кабо быть бедным особенно тяжело. Быть бедным везде нелегко, но здешние бедняки видят курорты, яхты и машины богатых иностранцев, они видят, какой может быть жизнь. И вот на их пути появляются богатые мексиканские наркоторговцы, кажется, будто продажа наркотиков – единственный выход из этой нищеты. Особенно грустно оттого, что я только-только пристроил Эдварда на хорошую работу, садовником в кондоминиумах. Дела в их семье пошли на лад. Девушка, которая убирает у нас, Джазмин, его племянница.

Мы вернули грузовик в mercado и решили прогуляться вдоль пляжа. Я сняла туфли. Может, это последняя возможность походить босиком по песку перед возвращением в Юту. Мне стало грустно от пободной мысли. Через какое-то время Эндрю вдруг спросил:

– Надеюсь, ты не против такого Дня благодарения? Конечно, надо было предупредить тебя обо всем.

– Это честь для меня, – возразила я. – Не думаю, что когда-нибудь забуду сегодняшний день.

– Очень надеюсь, мы проводим его здесь не в последний раз.

Я посмотрела на него и улыбнулась.

– И я надеюсь.

– Но очень утомительно.

– Как раз подумала, неплохо было бы вздремнуть. В индейке содержится триптофан. Он действует как снотворное.

– Вряд ли ты съела его столько, чтобы он подействовал, – засмеялся Эндрю. – Я тоже не прочь прилечь.

Мы вернулись в кондо. Пока поднимались к себе, Эндрю спросил:

– Не хочешь полежать вместе со мной?

– Хочу.

Мы пошли в его комнату. Я еще ни разу здесь не была. Спальня оказалась такой же большой, как и моя, так же красиво обставлена, а на стенах висели картины с видами Мексики.

Эндрю заметил, что я их разглядываю.

– Купил их в Тодос-Сантосе.

– Как мило с твоей стороны покупать предметы искусства для чужого интерьера.

Он улыбнулся.

– Меньшее, что я могу сделать.

Я проскользнула в свою комнату почистить зубы, сходить в туалет и ополоснуться. Когда вернулась, Эндрю уже лежал. Я с коленями забралась на кровать, подползла к нему и уютно устроилась у него груди. Не говоря ни слова, он обнял меня, прижавшись подбородком к моей голове. И я уснула под умиротворенный стук его сердца.

Глава двадцать восьмая

Любила ли я когда-нибудь так сильно? Подвергала ли свое сердце такому риску?

Дневник Мэгги Уолтер

Мы проспали почти до шести вечера. Вернее, проспала я. Эндрю встал раньше и нежными прикосновениями пытался разбудить меня.

– Через десять минут нужно выходить, – прошептал он.

Я перевернулась на другой бок.

– Выходить?

– У нас заказан столик.

Села и зевнула, прикрывая рот рукой.

– Куда мы идем?

– Веду тебя в один из своих любимых ресторанов. Он называется «Мона Лиза на закате».

– Звучит романтично.

– Идеальное место для завершения нашего отдыха.

Завершение. Это слово больно резануло по сердцу. Я не хотела никакого завершения.

Ресторан «Мона Лиза на закате» находился недалеко от нашего кондоминиума. Оставив машину парковщику, мы вошли в здание, чтобы подтвердить, что пришли, хотя обеденная зона по большей части располагалась под открытым небом – несколько террасных патио с деревянным или выложенным плиткой полом, бассейны с ярко-синей водой, столы, застеленные белыми льняными скатертями, и чаши для огня.

– В этот ресторан нельзя прийти просто так, – сказал Эндрю, когда мы вошли. – Он очень популярен. Я заказал здесь столик в тот же вечер, когда ты согласилась поехать. Мне повезло, один оказался свободным.

– Получается, ты продумал все заранее.

– Не люблю полагаться на шанс.

Метрдотель, высокий, симпатичные мексиканец провел нас к столику на краю самой нижней террасы. Оттуда открывался чудесный вид на берег и Тихий океан, который теперь отступал вместе с солнцем.

Эндрю дал мужчине чаевые и с самодовольным видом уселся на стул. Тут же подошла пожилая благовидная мексиканка и выдала меню.

– Buenas tardes.[82]

– Buenas tardes, – повторил Эндрю. – ¿Qué tal?[83]

– Muy bien.[84] – Она взглянула на меня и перешла на чистый английский. – Что бы вы хотели выпить?

– Позволь заказать мне, – опередил Эндрю.

– Да, конечно.

– Принесите, пожалуйста, по бокальчику «Дом Перионьон» две тысячи четвертого года.

– Muy bien. Готовы сделать заказ?

– Мы еще посмотрим меню. А между тем не могли бы вы принести нам закуску из кальмара и карпачо?

– Sí.

– «Дом Периньон»? – воскликнула я, когда женщина ушла. – Шампанское?

– У нас же праздник.

– Что же мы отмечаем? – улыбнулась я.

Он показал на запад.

– Солнце. И избавление от САР.

Я взглянула на горизонт.

– Но солнце уходит.

– Завтра оно вернется.

– Тогда уйдем мы, – вздохнула я. – Интересно, какая сейчас дома погода.

– Не хочу пока говорить о возвращении домой.

– Прости. А о чем ты хочешь поговорить?

– Может быть, о настоящем? – спросил он.

– За это надо выпить, – поддержала я. – Лучше пить за это, чем за одиночество.

– Или твою машину, – добавил Эндрю и огляделся. – Ресторан «Мона Лиза на закате» считается одним из лучших в мире. Кажется, «Нью-Йорк таймс» поставила его на пятое место по крутости.

– Не знала, что у них есть рейтинг крутости ресторанов.

– Есть, есть. Это часть рейтинга общей атмосферы.

– Кухня у них не хуже атмосферы?

– Думаю, не хуже.

Я открыла меню.

– Что мне заказать?

– Советую взять гребешки или лингуине[85] с лобстером, но здесь на самом деле все вкусное.

Вскоре вернулась официантка с закусками и шампанским. Я сразу принялась за кальмаров. Они были слегка обжаренными и свежими.

– Божественно!

– Я подумал после страшных историй о кальмарах-людоедах, тебе будет приятно съесть одного из них.

Я сунула в рот колечко.

– Ты прав. Чувствую себя всемогущей.

Он тоже взял несколько колечек и сказал:

– Наисвежайшие. Скорее всего, их выловили в паре миль отсюда. Обожаю кальмаров, но пока они доберутся до Юты, превращаются в резину. С таким же успехом можно жевать покрышки.

– Точно, – согласилась я. – Но эти просто восхитительны. И мне так нравится, что их подают с пекорино. Один из моих любимых сыров.

– Всегда забываю, ты ведь профессиональный гурман.

– Кажется, я уже все перепробовала.

– От этого тебе только труднее угодить.

– Мне несложно угождать. Просто я… придирчива.

– Надеюсь, речь все еще идет о еде.

Я выпила, посмотрела на него и улыбнулась.

– Возможно.

Через несколько минут снова подошла официантка, чтобы взять у нас заказ.

– Решила, что заказать? – спросил Эндрю.

– Пожалуй, гребешки, – ответила я, – и домашний салат.

– А мне лингуине с лобстером.

Мы отдали женщине меню, и она ушла.

– Тридцать лет назад ресторан открыл один итальянец. Звали его Хорхио. Заведение свое он назвал Ristorante da Giorgio[86]. В нем не было ничего