Рождественский незнакомец - Ричард Пол Эванс

шикарных курортов, но это расстояние для них целая вселенная.

– Перед тобой Сан-Хосе-дель-Кабо, – сказал Эндрю.

Я разглядывала исписанные граффити стены и заброшенные строения. Казалось, мы попали в зону военных действий.

– Здесь не опасно?

– Нет, – успокоил меня Эндрю. – Хулиганы обычно не трогают американских туристов. А нас тем более.

– Ты с ними знаком?

– На это ушло несколько лет, – кивнул он.

Мы ехали по району, который имел все признаки лагеря беженцев. Из земли торчали десятки столбов, с них клубками свисали запутанные электрические провода.

– Когда строят курорт, никто не думает о том, где будут жить рабочие, так и появляются эти поселки. – Эндрю заглушил двигатель. – Вот как выглядит спонтанно строящийся город. Идем.

Эндрю распахнул задние створки кузова. Грузовик был почти доверху забит коробками, десятками коробок. Он вытащил одну, ту, что поменьше.

– Ты возьмешь эту. Она для детей.

Я заглянула внутрь. Там лежали шоколадные плитки «Хершис». Себе Эндрю взял одну из больших коробок и захлопнул дверцы.

Мы подошли к первому дому, на пороге тут же появилась женщина с ребенком на руках.

– Señor Colina, me da gusto a verle. Pásele por favor. – Она пошире открыла дверь.

– Нас приглашают войти, – перевел Эндрю.

Мы вошли. Внутри я увидела пыльный бетонный пол и крашенные штукатуренные стены, правда, краска давно выцвела, а штукатурка местами отлетела. С одной стороны дома была кухня со столовой, в ней старый деревянный стол и рядом посудный шкаф. На деревянной плашке, прибитой к стене, на ржавых проволочных крючках висели алюминиевые сковородки. Одеяло по другую сторону комнаты служило перегородкой, скрывая спальню хозяев, где на кирпичах вместо ножек стояла единственная широкая кровать. Над головой на проводе болталась одинокая лампочка.

В противоположность бетону и штукатурке лежали красочные тканые накидки. На стенах висели картины, вносящие в интерьер пыльной комнаты цветовое разнообразие. Самой большой был образ Девы Марии, рядом с ним икона – деревянный крест с распятым Христом.

В углу, на выцветшем красном диване сидели двое чумазых ребятишек и девочка постарше с малышом на руках. Она казалась еще слишком маленькой, чтобы быть матерью. При виде нас глаза у детей загорелись. Они в возбуждении повскакивали со своих мест.

Эндрю поставил коробку с продуктами на стол и обратился к женщине:

– ¿Cómo está, Señora Abreyta?[35]

– Estamos bien. Mi hija ha regresado a vivir conmigo. Esta es su hija.[36]

– ¿Ella es su nieta?[37]

– Sí.[38]

– Ella se parece a usted.[39] – Эндрю обратился ко мне: – Это ее внучка.

– Bella[40], – сказала я.

Хозяйка улыбнулась и с сильным акцентом произнесла:

– Спасибо.

Дети стояли перед нами, не сводя глаз с моих рук.

– Они помнят эту коробку с прошлого года, – объяснил Эндрю. – Дай им несколько плиток.

Я открыла коробку и вручила каждому по шоколадке. Наверное, золотой слиток не вызвал бы у них такого восторга.

—¡Gracias![41] – закричали они, побежали обратно на свой диван и принялись разворачивать угощение.

– Que Dios le bendiga, Señor.[42]

– Ya lo hizo.[43]

Женщина поцеловала в щеку сначала Эндрю, а потом меня.

– Por favor comen con nosotros.[44]

– Gracias, – поблагодарил Эндрю, – pero no podemos. Tenemos que visitar a otros.[45] – Он повернулся ко мне. – Она приглашает нас остаться. Все будут об этом просить. Но нам надо идти.

– Cuidense mucho[46], – сказал он женщине и всей ее семье.

– Adiós[47], – попрощалась я.

Мы пошли на выход, в руках у меня была коробка со сладостями. Оказавшись в грузовике, не смогла сдержать слез.

Эндрю сел за руль, пристегнулся и посмотрел на меня.

– Все в порядке?

Я отвернулась.

– Не могу поверить, что считала себя несчастной.

– В один из Дней благодарения я понял, что прожил очередной бессмысленный день. Не испытывал ни благодарности, ни счастья. До меня дошло, несчастен я, потому что не умею благодарить. Тогда и начал этим заниматься. Больше для себя, чем для них.

– И сколько лет так делаешь?

– Шесть, – ответил он. – Несколько лет назад пропустил один год. Но, возможно, именно тогда я нуждался в этом больше всего. – Огрызком карандаша он отметил первое имя в списке. – Первый готов.

– А как составляется список?

– Мне помогает Роза из mercado. Когда я решился на это, то попросил ее составить список тех, кому нужна помощь. В первый год было всего три семьи.

– Твой список разросся.

Эндрю заулыбался.

– Вести разносятся быстро, а отказывать тяжело.

Эндрю завел двигатель и через несколько кварталов остановился у другого дома. Следующие два часа мы колесили по городу, постепенно опустошая грузовик. Все семьи были разные, одно их объединяло – они жили в скромных лачугах, собственноручно построенных из самых разных материалов, которые им удавалось достать или даже купить. Как Эндрю и предсказывал, каждая семья приглашала нас к столу, но он вежливо отказывался.

Когда все адреса из списка были вычеркнуты, Эндрю остановил грузовик посреди открытого грязного участка. Нас тут же окружила компания неопрятных молодых людей с татуировками. К моему удивлению, Эндрю заглушил мотор, взглянул на меня.

– Не бойся. Все в порядке. – И вылез из машины.

К нему подошел самый большой и старший из парней. Они, как ни странно, обнялись. Потом в сопровождении остальных проследовали к заднему борту грузовика. Вскоре мимо меня прошли несколько мужчин с коробками в руках, каждый в свою сторону. Минут через пять водительская дверь распахнулась, появился Эндрю.

– Раздали последнее.

– Это все?

– Не совсем, – сказал он и посмотрел на меня. – Ты в порядке?

– Да. Просто немного испугалась.

– Я бы не стал подвергать тебя опасности. – Он завел машину. – Поедем поужинаем с одной из семей, для которой привозили продукты. В четвертом доме по списку. Это семья Вильяльта.

Эндрю поехал обратно в один из тех районов, откуда начинался наш сегодняшний день. Мы остановились перед домом, в который уже заходили. Нам на встречу вышел невысокий мексиканец.

– Bien venido, amigo.[48]

Эндрю поторопился выскочить на улицу.

– Señor Villalta, regresamos.[49]

– Señor Colina, mi amigo, mucho gusto a verle de nuevo.[50] – Мужчины обнялись. Потом хозяин посмотрел на меня. – Tiene una compañera. ¿Es su esposa?[51]

– No. Solo una amiga.[52]

Когда я тоже вылезла из грузовика, мужчина спросил меня:

– ¿Habla español?[53]

Я повернулась к Эндрю.

– Он хочет знать, говорю ли я по-испански?

Эндрю кивнул.

– Un poco[54], – ответил он мужчине, что, конечно же,