Три гроба - Джон Диксон Карр

– Об этой улице мало кто знает, – пробурчал доктор Фелл. – Это одна из тех улочек, затерявшихся внутри других улиц, на которую можно наткнуться только тогда, когда ищешь короткий путь и вдруг обнаруживаешь целый новый квартал прямо посреди Лондона… От дома Гримо до Калиостро-стрит всего три минуты ходьбы. Это небольшой тупик прямо за Гилфорд-стрит по другую сторону от Рассел-сквер. Насколько я помню, прямо с Лэмбс-Кондуит-стрит на нее переходит ряд торговых лавок, а дальше идут одни жилые дома. Брат Анри выстрелил в Гримо, выбрался из дома и двинулся прямиком туда, немного побродил по округе и завершил свое черное дело.

Рэмпол пробежал глазами статью:

Прошлой ночью на Калиостро-стрит было найдено тело убитого мужчины, который был опознан как Пьер Флей, французский фокусник и иллюзионист. Пьер Флей снял квартиру на Калиостро-стрит две недели назад, хотя вот уже на протяжении нескольких месяцев давал представления в мюзик-холле на Комершл-роуд. Прошлой ночью, примерно в половине одиннадцатого, его нашли застреленным при загадочных обстоятельствах. Складывается впечатление, будто фокусник был убит при помощи искусного фокуса. Никто ничего не видел, и убийца не оставил ни одного следа. О нем ничего не известно, но, согласно показаниям трех свидетелей, он отчетливо произнес: «Вторая пуля для тебя».

Калиостро-стрит – улица длиною в двести ярдов и упирающаяся в кирпичную стену. В начале улицы есть несколько магазинов, которые в то время были уже закрыты, однако в нескольких окнах горел свет, и тротуары под этими окнами были подметены. Всего в двадцати ярдах от начала улицы снег на тротуаре был нетронут, никаких следов там не было.

Мистер Джесси Шорт и мистер Р. Г. Блэквин из Бирмингема приехали в Лондон навестить своего друга, который живет в конце Калиостро-стрит. В ночь, когда было совершено преступление, они шли по правой стороне упомянутой улицы, спиной к ее началу. Мистер Блэквин повернул назад, чтобы уточнить номер дома, и заметил, что на некотором расстоянии за ними идет человек. Мужчина шел медленно и постоянно нервно оглядывался. Причем шел он прямо посреди улицы. В бледном свете витрины ювелирной лавки мистеру Шорту и мистеру Блэквину удалось только разглядеть, что он был высок ростом и носил фетровую шляпу. В то же время констебль П. С. Уиверс, патрулируя Кондуит-стрит, находился в начале Калиостро-стрит. Он увидел, как мужчина идет по снегу, но отвел взгляд, не придав этому значения. Примерно через три-четыре секунды после этого случилось непоправимое.

Мистер Шорт и мистер Блэквин услышали, как позади кто-то громко вскрикнул. Потом до них отчетливо донеслись слова: «Вторая пуля для тебя», – за ними последовали смех и приглушенный выстрел. Повернувшись, они увидели, как человек запинается, снова вскрикивает, а потом падает лицом в снег.

Улица, насколько они могли разглядеть, была совершенно пуста. Более того, пострадавший мужчина шел прямо посередине, и оба свидетеля утверждают, что на снегу были видны только его следы. То же самое подтверждает констебль Уиверс, который прибежал на место преступления с начала улицы. Все они увидели, как жертва лежит лицом вниз, руки раскинуты и кровь струится из пулевого отверстия под левой лопаткой. В десяти футах позади тела валялось орудие убийства – длинноствольный револьвер кольт 38-го калибра, модель тридцатилетней давности.

Несмотря на услышанные слова и тот факт, что пистолет лежал на некотором расстоянии от тела, свидетели подумали, что мужчина застрелился, потому что на улице больше никого не было. Они заметили, что он все еще дышит, и вместе отнесли его к доктору М. Р. Дженкинсу, чья приемная расположена в конце улицы. Констебль тем временем проверил окрестности на наличие следов. Несмотря на предпринятые усилия, через некоторое время жертва все-таки умерла, не проронив ни слова.

Затем было совершено невероятное открытие. Пуля прожгла пальто мужчины, оставив черную сажу вокруг места ранения, – такой эффект мог возникнуть только в случае, если в него стреляли в упор. Доктор Дженкинс, в свою очередь, заключил, что версия с суицидом несостоятельна, позже его слова подтвердила и полиция. Он пояснил, что выстрелить в себя из пистолета под таким углом, чтобы попасть в спину, просто невозможно, особенно – из длинноствольного оружия. Произошло убийство – фантастическое убийство. Если бы неизвестный стрелял с некоторого расстояния – скажем, из дверного проема или из окна, – отсутствие следов и людей на улице было бы объяснимо. Однако выстрел совершил человек, который стоял рядом с убитым, говорил с ним, а потом исчез. При убитом не нашлось никаких документов или любых других бумаг, удостоверяющих личность, никому из присутствующих он тоже не был знаком. После небольшой задержки тело было отправлено в морг.

– А как насчет того офицера, которого Хэдли послал за ним? – спросил Рэмпол. – Разве он не мог бы опознать его?

– Он его и опознал немногим позже, – ворчливо ответил Фелл. – Но к тому времени, как он туда добрался, весь этот тарарам уже закончился. Хэдли говорит, что он случайно встретился с полицейским, когда Уиверс ходил по домам и опрашивал местных жителей. Потом он сложил два и два. Тем временем другой человек, которого Хэдли тоже отправил в мюзик-холл, позвонил и сказал, что Флея там не было. Флей просто уведомил антрепренера, что не собирается показывать сегодня свой номер, и ушел из театра, пробормотав нечто загадочное… Они связались с хозяином квартиры на Калиостро-стрит, которую снимал Флей, и пригласили его на опознание. И чтобы убедиться, что это один и тот же Флей, а не однофамилец, также пригласили человека из мюзик-холла. Вызвался какой-то ирландец, которого звали на итальянский манер, – он тоже должен был выступать тем вечером, но не смог из-за какой-то травмы. Так вот. Это был Флей, он умер, а нам теперь всю эту кашу расхлебывать!

– А история в газете… Неужели все так и было?

В этот раз Рэмполу ответил Хэдли. Сначала он возвестил о своем присутствии воинственным звонком в дверь, потом промаршировал в комнату, неся портфель на манер томагавка, и наконец поспешил немного облегчить душу, прежде чем приступать к яичнице с беконом.

– Да, именно так все и было, – угрюмо сказал он, постучав пятками друг о друга перед камином. – Я разрешил газетам расписать все в подробностях, в надежде, что кто-то, знавший Пьера Флея или брата Анри, отзовется и поделится с нами информацией. Боже мой, Фелл, я схожу с ума! Эта чертова кличка, которую вы придумали, прочно засела у меня в мозгу. Я постоянно ссылаюсь на брата Анри, как будто его