Мы всегда жили в замке - Ширли Джексон

опасной близости к нам с Констанс, но они заглядывали в дом, не обращая внимания на крыльцо. Поднимались на цыпочки и тянули шеи, чтобы видеть, что происходит там, куда бежали пожарные и тянулись шланги. Я устала; я мечтала, чтобы все это поскорее закончилось. Вдруг до меня дошло, что огонь затухает, лица на лужайке таяли в наступающей темноте, и общий тон голосов в доме изменился. Теперь голоса в доме звучали увереннее, не столь отрывисто, скорее, удовлетворенно; а голоса снаружи притихли, явно разочарованные.

– Пожар стихает, – сказал кто-то.

– Все под контролем, – добавил другой голос.

– Однако ущерб значительный. – Послышался смех. – Да уж, теперь-то это не дом, а помойка.

– Его нужно было спалить давным-давно.

– И их самих вместе с домом.

Они говорят о нас, подумала я. Обо мне и о Констанс.

– Послушайте, их видел кто-нибудь?

– Увы, не повезло. Пожарные выгнали их из дома.

– Да, не повезло.

Огонь почти погас. Теперь люди стояли в потемках, их лица съежились и потускнели, еле различимые в свете фар. Я увидела, как в толпе сверкнула улыбка, где-то еще взметнулась рука, а голоса продолжали переговариваться с сожалением.

– Почти все закончилось.

– Отличный был пожар.

На крыльцо вышел Джим Донелл. Его узнали все, из-за громадного роста и каски с надписью «командир».

– Послушай, Джим, – крикнул кто-то. – Почему вы не дали ему сгореть?

Он поднял обе руки, добиваясь тишины.

– Ребята, пожар остановлен, – объявил он.

Обеими руками он взялся за «командирскую» каску и снял ее. Все смотрели, как он медленно спускается по ступеням крыльца, идет к пожарной машине и кладет каску на переднее сиденье. Потом Джим нагнулся, задумчиво пошарил рукой по земле и, наконец, под пристальным взглядом толпы, взял в руку камень. В гробовой тишине он медленно повернулся, поднял руку и запустил камнем прямо в высокое окно гостиной нашей матери. Разразился громовой смех, покатился лавиной; сначала мальчишки на нашем крыльце, потом мужчины и, наконец, женщины с маленькими детьми; все они в едином порыве надвинулись на наш дом.

– Констанс, – позвала я ее, – Констанс!

Но она закрыла лицо руками.

Брызнуло осколками второе окно, на сей раз изнутри, и я поняла, что его сокрушила лампа, которая всегда стояла в гостиной возле стула Констанс.

Все смешалось, но самым страшным был смех. Я видела, как одна из фигурок дрезденского фарфора летит и разбивается о перила крыльца, а другая падает целехонькой и катится по траве. Я слышала нежный жалобный стон – они покончили с арфой Констанс; потом громкий хруст – они сокрушили стул о стену.

– Послушайте, – донесся откуда-то голос Чарльза. – Кто-нибудь, ребята, помогите мне вытащить сейф!

Потом, среди всеобщего смеха, кто-то затянул:

– Меррикэт, Меррикэт, выпить чаю тебе надо!

Это был тот стишок, он делался все настойчивей и навязчивей. Я на Луне, думала я. Пожалуйста, я хочу быть на Луне. Потом я услышала, как бьются тарелки, и в следующую секунду поняла, что мы стоим под высокими окнами столовой, а на нас надвигается толпа.

– Констанс, – сказала я. – Нам нужно бежать. – Она покачала головой, закрывая лицо руками.

– Еще минута, и они нас найдут. Пожалуйста, дорогая Констанс! Бежим со мной!

– Я не могу, – выдавила она, и прямо в окне столовой запели:

– Меррикэт, сказала Конни, а не хочешь ли поспать?

Я рванула Констанс за собой, и в следующий миг окно вылетело, наверное, в него запустили стулом, наверное, тем самым стулом в столовой, на котором сидел отец, а потом Чарльз.

– Быстрее же! – Я больше не могла сохранять спокойствие в этом шуме и грохоте. Схватив Констанс за руку, я бросилась к ступенькам. Мы вошли в полосу света, и Констанс набросила на лицо шаль дяди Джулиана, чтобы спрятаться от людей.

Из дверей парадного выбежала маленькая девочка с какой-то добычей, но мать поймала ее за подол платьица и шлепнула по рукам.

– Не бери эту гадость в рот! – закричала она, и девочка бросила на землю пригоршню печений с корицей, которые сегодня пекла Констанс.

– Меррикэт, сказала Конни, выпить чаю тебе надо!

– Меррикэт, сказала Конни, а теперь ложись поспать!

– Нет, сказала Меррикэт, ты туда подсыпешь яду!

Надо было бежать вниз по ступеням, в лес, спасаться. Это было недалеко, но лужайку ярко освещали фары машин. Я боялась, что Констанс поскользнется и упадет, перебегая полосу света, но мы должны были добраться до леса, и другого пути у нас не было. Мы задержались у ступенек, ни я, ни Констанс не решались идти дальше, но окна были разбиты, и в доме они швыряли об пол наши тарелки, наши стаканы, наше столовое серебро и даже кастрюли, в которых Констанс готовила еду. Наверное, они уже сломали и мой стульчик в углу кухни. В последнюю минуту, когда мы, замерев, стояли на крыльце, на подъездную дорожку влетела машина, за ней вторая. Они резко затормозили прямо перед крыльцом, и новый сноп света озарил нашу лужайку.

– Что здесь происходит, черт возьми? – громко сказал Джим Кларк, выскакивая из первой машины. С другой стороны машины стояла Хелен Кларк, буквально разинув рот и вытаращив глаза. С криком, расталкивая толпу, но не видя нас, Джим Кларк пробился к нашему крыльцу и вошел в дом. – Какого черта вы тут делаете? – без конца вопрошал он. Снаружи дома Хелен Кларк изумленно смотрела на наш дом, не замечая нас. – Чокнутые идиоты, – орал Джим, – чокнутые пьяные идиоты!

Из второй машины вышел доктор Леви и торопливо зашагал к дому.

– Вы тут все рехнулись, что ли? – крикнул Джим Кларк, и взрыв смеха был ему ответом.

– Выпить чаю тебе надо! – завопил кто-то в доме. Они снова засмеялись. – Надо разнести дом, кирпич за кирпичом! – предложил кто-то.

Доктор взбежал на крыльцо и оттолкнул нас, не глядя.

– Где Джулиан Блэквуд? – спросил он у женщины, которая появилась в дверях, и та ответила:

– На погосте, десять футов под землей.

Дальше тянуть было некуда. Я крепко сжала руку Констанс, и мы осторожно спустились с крыльца. Я не побежала сразу, потому что боялась, что Констанс упадет, поэтому я медленно вела ее вниз, ступенька за ступенькой. Заметить нас могла только Хелен Кларк, но та смотрела исключительно на дом. За спиной у меня орал Джим Кларк, прогоняя людей. И не успели мы добраться до нижней ступеньки, как многоголосая толпа вывалилась на крыльцо вслед за нами.

– Вон они, – закричал кто-то; кажется, это была Стелла. – Вон они, вон они, вон они. – И я побежала, но Констанс запнулась, и тогда они окружили нас. Толкали, смеялись и пытались подобраться ближе, чтобы лучше нас рассмотреть. Констанс закрывалась шалью дяди Джулиана, так что ее лица они не видели. Минуту мы с Констанс стояли, не шелохнувшись, ощущение людской толпы вокруг вдавило нас друг в друга.

– Втолкнем их обратно в дом да подожжем его снова!

– Мы навели там порядок, как вы, девочки, всегда хотели.

– Меррикэт, сказала Конни,