Мы всегда жили в замке - Ширли Джексон

– Беги, – сказал Чарльз, уже ломая замок в парадной двери, – беги, дурак.

– Молодой человек, в последние годы я как-то разучился бегать. Не вижу причин для истерики, у меня полно времени, чтобы собрать бумаги.

Наконец парадная дверь была открыта, и Чарльз обернулся на пороге, чтобы крикнуть Констанс.

– Не пытайся унести сейф, – выпалил он, – складывай деньги в сумку. Я вернусь и приведу помощь. Без паники. – И он побежал, а мы слышали его вопли – «пожар, пожар»! Чарльз бежал в деревню.

– Боже правый, – сказала Констанс едва ли не весело. Потом она взялась за спинку кресла дяди Джулиана, чтобы вывезти его в комнату за бумагами, а я пошла в коридор и поглядела наверх. Чарльз оставил открытой дверь в отцовскую комнату, и я видела, как внутри разгорается пламя. Огонь пойдет вверх, подумала я, и сожжет все их вещи на чердаке. Парадную дверь Чарльз также оставил нараспашку, и струя дыма сползла вниз по лестнице, вон из дома. Я не видела причины суетиться или с криком бегать вокруг дома, потому что пламя, кажется, никуда не торопилось. Я подумала, не закрыть ли дверь в комнату отца. Огонь окажется взаперти, исключительно в собственности Чарльза. Но, не успев подняться по лестнице, я увидела, как язык пламени дотянулся до ковра в коридоре. В отцовской комнате что-то тяжелое с грохотом падало на пол. Огонь пожирал все следы Чарльза, даже трубка его, должно быть, безвозвратно утеряна в пламени.

– Дядя Джулиан собирает свои бумаги, – рядом со мной появилась Констанс с шалью дяди Джулиана в руках.

– Нам нужно выйти на улицу, – сказала я. Я знала, что Констанс напугана, поэтому я добавила: – Мы можем спрятаться на крыльце, в тени винограда.

– А мы только на днях отмыли весь дом. – Констанс начало трясти, словно от гнева. – Он не имел права гореть. – Я за руку вывела ее наружу. Как раз в тот миг, когда мы бросили последний взгляд внутрь дома, нашу подъездную дорожку осветили огни, нас оглушил омерзительный вой сирен и слепящий свет пригвоздил к двери. Констанс прижалась ко мне, пряча лицо, но Джим Донелл первым выскочил из пожарной машины и взбежал по ступеням крыльца.

– Прочь с дороги! – Он пробежал мимо нас и исчез в доме. Я толкнула Констанс под сень виноградных зарослей, густо оплетавших крыльцо, где она забилась в самый угол. Крепко держась за руки, мы вместе смотрели, как здоровенные мужские ножищи вламываются в наш дом, таща за собой шланги, грязь, сумятицу и опасность. На подъездной дорожке вспыхнули новые огни, стремительно приближаясь к крыльцу, и стена дома показалась тусклой, белесой, бессовестно выставленной напоказ. Стоял невыносимый шум, но даже в нем я отчетливо различала голос Чарльза, который и не думал замолкать.

– Вытащите сейф из кабинета! – кажется, в тысячный раз крикнул он.

Дым уже валил из парадного входа, клубился между ломившимися в дом мужскими фигурами.

– Констанс, – прошептала я, – Констанс, не смотри на них.

– Они меня видят? – пролепетала она в ответ. – Кто-нибудь смотрит?

– Они все смотрят на пожар. Сиди тихо.

Я осторожно выглянула из-за ветвей. Почти у самого дома, впритык, стояла длинная вереница автомобилей и деревенская пожарная машина. Все население деревни было здесь, они глядели, запрокинув головы. Я смотрела на эти смеющиеся и испуганные лица, и кто-то совсем рядом с нами крикнул:

– А где женщины и старик? Кто-нибудь видел их?

– Я их предупредил, – отозвался Чарльз откуда-то издалека. – С ними все в порядке.

Я подумала, что дядя Джулиан достаточно хорошо двигался на коляске, чтобы выехать через заднюю дверь, но огонь, казалось, не дотянулся ни до кухни, ни до комнаты дяди Джулиана; все мужские крики и суета со шлангами ограничивались крыльцом да ближайшими спальнями наверху. Но, даже если бы я могла оставить Констанс одну, в дом через парадный вход не попасть – для этого пришлось бы спуститься с крыльца, на виду у всех, в ярком свете их машин.

– А дядя Джулиан испугался? – спросила я шепотом.

– Скорее, рассердился, – ответила Констанс. – Тяжеловато будет отмыть переднюю, – вздохнула она после небольшой паузы. Я была рада, что она думает о доме, позабыв про людей в нашем саду.

– А Иона? – спросила я. – Где он?

Я видела ее слабую улыбку в тени винограда.

– Он тоже рассердился, – сказала Констанс. – Он выбежал через заднюю дверь, когда я везла дядю Джулиана за его записями.

Значит, все мы в безопасности. Занятый своими бумагами, дядя Джулиан мог вообще забыть про пожар, а Иона почти наверняка наблюдал за происходящим с какого-нибудь дерева. Когда они потушат устроенный Чарльзом пожар, я отведу Констанс назад в дом, и мы начнем уборку заново. Констанс понемногу успокаивалась, хотя к дому подъезжали все новые машины, и чужие ноги без конца топтали наш порог. Невозможно было узнать хоть кого-нибудь из них, кроме Джима Донелла, в его «командирской» каске. Такие же безымянные лица смотрели на горящий дом и смеялись.

Я попыталась мыслить здраво. Дом горел, внутри бушевало пламя, но Джим Донелл и безымянные мужчины в шлемах и дождевиках на удивление расторопно уничтожали огонь, пожирающий наш дом. Огонь, в котором виноват Чарльз. Победную песнь пламени наверху заглушали голоса; это были голоса мужчин в доме и гул толпы снаружи, да еще далекий рокот и гудки машин на подъездной дорожке. Рядом со мной стояла притихшая Констанс и иногда выглядывала на входящих в дом мужчин, но чаще закрывала лицо руками. Мне показалось, что она напугана, хотя сейчас никакая опасность ей не угрожала. Время от времени один из голосов перекрывал остальные; то отдавал приказы Джим Донелл, то кричал кто-то из зевак.

– Зачем тушить? Пусть себе горит! – громко смеялась женщина.

– Достаньте сейф из кабинета внизу! – Это был Чарльз, благополучно затесавшийся в толпу.

– Пусть себе горит! – настаивала женщина, и один из мужчин с потемневшим от сажи лицом, мотавшийся в дом и обратно, повернулся к толпе, помахал рукой и ухмыльнулся.

– Мы пожарники, – прокричал он в ответ, – мы обязаны тушить пожар!

– Пусть горит, – не унималась женщина.

Дым был везде, густой и безобразный. Иногда я вглядывалась в лица, но их было не различить. Жуткие клубы дыма валили из двери парадного. Вдруг в доме раздался ужасный треск, голоса загомонили, быстро и настойчиво, а лица тех, кто был снаружи, просияли от радости; дым и разинутые рты!

– Достаньте сейф, – орал Чарльз, точно безумный. – Двое или трое, достаньте же сейф из кабинета; дом все равно не спасти.

– Пусть себе горит, – кричала женщина.

Я была голодна, я хотела ужинать; долго ли он будет гореть, гадала я, прежде чем они потушат его и уберутся, а мы с Констанс зайдем в дом. Один или двое мальчишек из деревни поднялись на крыльцо и теперь стояли в