Ветер плодородия. Владивосток - Николай Павлович Задорнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сам император Поднебесный осудил упорство Е Минь Женя и указал, что он напрасно раздражал иностранцев, когда следовало сделать ему уступки. — говорил Путятин на заседании. — Обо всем этом упомянуто в указе его величества богдыхана от четырнадцатого дня двенадцатой луны седьмого года правления Сянь Фына, когда при дворе стало известно из доклада сановника Мукдене Бо Гуя, что иностранцы вошли в губернский город Кантон и дело было расследовано.
Так заявил 17 апреля 1858 года посол Путятин главнокомандующему Тянь Тин Сяню. Бюрократия — великая сила, и ссылка на документ, а тем более на указ необходима для утверждения доводов и основания всего предстоящего разговора. Попробуйте, господа либералы, обойтись без бюрократии, только суньтесь, вам живо подрежут языки.
— Император указал, что следовало зрело сообразить меры к успокоению иностранцев. Поэтому и вам давно пора согласиться, принять требования иностранцев и пойти на уступки. Ваши доводы, что бар реки Пейхо непроходим для европейских кораблей, что иностранцы в Тяньцзинь не пробьются, похожи на действия и ответы Е Минь Женя, которые признаны в указе императора как неблагоразумные, а сам Е разжалован и лишен всех заслуг и званий.
— Англичане силой тут ничего не добьются, — возразил Тянь. — Бар реки Хай Хэ действительно непроходим для их кораблей, мы это знаем. Это не Кантонская река, куда входят океанские пароходы.
Губернатор, открывший переговоры с Путятиным, обнаружил некоторую осведомленность о том, что делается, чего и не скрывал.
— Посол Англии сказал мне, что не согласен дольше ждать, но не будет предпринимать еще шесть дней никаких действий и потом, если за это время получит достойный ответ.
Путятин стал объяснять, что никакое государство не может в современном мире избежать перемен и уклониться от требований времени. Прямо заявил, что помощь оружием Россия может оказать.
— Но об этом толковать я должен в Пекине.
Объяснил, что нужен быстрейший приезд Кафарова.
Тянь вдруг объявил, что император уже соизволил разрешить Кафарову приехать на русский корабль для встречи со своим послом и он вот-вот будет.
Это уже хорошо! Славно! Это новость важная, а сказана как бы между прочим.
— Вы встречаетесь с английским и французским послами, пожалуйста, возьмите на себя объяснить им, что, если уведут эскадры, можно будет приступить к переговорам и пойти на уступки.
Опять, казалось бы, важная новость, да уж поздно.
— Я уговаривал их отложить начало войны в надежде, что из Пекина пришлют согласие на открытие переговоров. Больше они не хотят ждать. Время идет, а дело не движется. Я желаю вам добра. Но послы Англии и Франции терпеть не станут. Я еще сдерживаю их, но они вот-вот начнут военные действия.
— Они нам много вреда не сделают. — И Тянь опять повторил свои доводы. — А под угрозой Китай не пойдет на уступки.
— У нас так принято, — пояснил сановник Чун. — шесть дней мало.
— Нас могут наказать, если мы что-то будем решать сами, — добавил сановник У.
В это время Путятин опытным ухом уловил какой-то стук, словно работала машина, и стук этот становился явственнее, словно приближался.
— И зачем вы, Путятин, привели сюда англичан?! — в досаде воскликнул Тянь. — Разве это по-соседски, разве хорошо? Зачем мне молчать напрасно, когда каждое китайское сердце разрывается на части, если друг и сосед Китая показывает, что он одновременно друг врагов и действует в согласии с ними.
— Я не приводил англичан и французов. Они пришли бы и без меня, с теми же требованиями, но действовали бы еще грубее. Война бы уже шла.
— Вы смягчили их действия? Что же они желали? Это ужасно слышать.
— Я не раз говорил вашим представителям, чего бы они желали. Их превосходительства сановники Чун и У слыхали это сами. Я пришел, чтобы предупредить вас, что вас ждет, если вы не пойдете на благоразумные уступки. А вы так тянули время, что даже мои переговоры с вами начались, только когда Гро и Элгин явились с флотом. Вы представили теперь меня как их союзника. Это ваша неловкость и привычка. Теперь надо быстро решиться и менять политику. Вы вините меня, что я друг Китая и что в то же время я друг англичан.
Переводчики Путятина добавили от себя несколько китайских восклицаний, которые не имеют смысла в переводе на русский, но которые показывают все несогласие и даже насмешку при сохранении формы вежливости и даже почтительности.
— Вы слепнете от преданности старине. Но я пришел сюда, чтобы как можно скорее проехать в Пекин и там решать дела между Россией и Китаем.
— А что это стучит? — встревожился сановник У.
— Что это? Что? О-о! — взвыл Тянь как ополоумевший.
— Нет, что вы, что вы! — попытался успокоить его Чун.
— Вот вам и непроходимый бар! — перевел слова своего посла доктор Татаринов. — Вот вам ответ, ваше превосходительство Тянь…
В палатку вбежал Вянь, в разгар спора незаметно выскользнувший, чтобы посмотреть, что происходит на реке.
— Две английские канонерки перешли бар и движутся сюда! Идут вверх по реке, прямо к нам. На их палубах офицеры и матросы с оружием в руках. Их пушки поворачиваются в нашу сторону.
Полы палатки раздернули. Две канонерки шли прямо на шатер, но они были еще довольно далеко.
Тянь заметался. Путятин схватил его за рукав.
— Пока я здесь… — грозно произнес он.
Две канонерки цвета серого неба еще несколько постучали винтами. Ход их замедлился. Они бросили якорь поодаль.
— Вот видите, а вы советовали мне не стрелять! — несколько приходя в себя, встрепенулся Тянь. Отдышавшись, он уселся и несколько успокоился. — Они же прошли мимо наших фортов, прежде чем дойти до бара, а мы? Мы могли бы потопить их… А вы дали совет…
— Да если бы вы сделали хоть один выстрел, — ответил Путятин, — то от всей вашей крепости, и от селения Даго, и от монастыря не осталось бы камня на камне.
— Иди сюда! — заорал Тянь, вскакивая и протягивая руки по направлению к морю, где стояли эскадры союзников.
Когда все несколько стихли и настало время расставаться. Путятин поднялся, а за ним все вышли из шатра и стали любезно прощаться. Сразу же на канонерках загремели цепи, матросы, налегая на вымбовки, заходили вокруг шпилей и стали поднимать якоря. На них никто не обращал внимания на берегу.
Подарки от китайского губернатора русскому послу были снесены в баркас с парохода «Америка». Русские стали садиться в гребные суда.
Когда отвалили от берега, британские канонерки тронулись вверх
