Политбюро и Секретариат ЦК в 1945-1985 гг.: люди и власть - Спицын Евгений Юрьевич

Надо сказать, что в современной литературе существуют абсолютно разные оценки мартовской амнистии. Например, Е. А. Прудникова[246] полагает, что она была предпринята для простой «разгрузки лагерей» и «смягчения прежней репрессивной политики» властей. Однако довольно популярна все-таки иная версия (Р. Г. Пихоя, А. В. Сухомлинов, Д. В. Кобба[247]), которая гласит о том, что Л. П. Берия вполне сознательно инициировал столь широкую амнистию, чтобы резко обострить криминогенную обстановку в стране и, опираясь на мощный военно-полицейский ресурс МВД, узурпировать всю власть и одним махом покончить с «коллективным руководством». Эта версия вполне имеет право на жизнь, тем более что именно об этом говорил и Г. М. Маленков на июльском Пленуме ЦК 1953 года. При этом А. В. Сухомлинов утверждает, что изначально Л. П. Берия планировал куда более широкой проект амнистии, но он не был принят Президиумом ЦК.　

Наконец, в первой половине апреля 1953 года Л. П. Берия буквально завалил Президиум ЦК своими записками на имя Г. М. Маленкова: «О реабилитации лиц, привлеченных по так называемому делу о врачах-вредителях», «О привлечении к уголовной ответственности лиц, виновных в убийстве С. М. Михоэлса и В. И. Голубова», «О неправильном ведении дела о так называемой мингрельской националистической группе», «О реабилитации Н. Д. Яковлева, И. И. Волкотрубенко, И. А. Мирзаханова и других» и т. д.[248]. По итогам рассмотрения этих записок весь состав Президиума ЦК единогласно принял два Постановления о полной реабилитации и об освобождении из-под стражи врачей и членов их семей в количестве 37 человек (В. Н. Виноградов, П. И. Егоров, М. С. Вовси, Я. Г. Этингер, Б. Б. Коган и др.), а также ответственных партийных и советских работников Грузинской ССР тоже в количестве 37 человек (М. И. Барамия, А. И. Мирцхулава, Г. Т. Каранадзе, И. С. Зоделава, А. Н. Рапава, П. А. Шария, В. Я. Шония и др.)[249]　

Кроме того, по решению, принятому в самом МВД СССР, одновременно было прекращено уголовное дело в отношении всех персон, привлеченных к ответственности по Постановлению Совета Министров СССР № 5444–2370 от 31 декабря 1951 года «О недостатках 57-мм автоматических зенитных пушек С-60»: бывших заместителя министра Вооруженных сил СССР маршала артиллерии Н. Д. Яковлева, начальника ГАУ генерал-полковника артиллерии И. И. Волкотрубенко и заместителя министра вооружений генерал-майора И. А. Мирзаханова. Чуть позже, в самом конце мая 1953 года, Л. П. Берия выступил с аналогичной инициативой реабилитировать всех невинно осужденных по «сфабрикованному» бывшим руководством МГБ СССР «Делу авиаторов», т. е. бывших наркома авиационной промышленности СССР генерал-полковника инженерно-авиационной службы А. И. Шахурина, главкома ВВС главного маршала авиации А. А. Новикова, члена ВС ВВС генерал-полковника авиации H. С. Шиманова, заместителя главкома ВВС генерал-полковника авиационнотехнической службы А. К. Репина и др.[250] Наконец, в том же мае 1953 года опять-таки по инициативе Л. П. Берии был реабилитирован бывший нарком обороной, а затем авиационной промышленности СССР Михаил Моисеевич Каганович, который застрелился в самом начале войны[251].　

В нынешней литературе (В. П. Наумов, Б. В. Соколов, Ю. И. Мухин, Д. В. Кобба[252]) можно встретить немало совершенно разных оценок тех побудительных мотивов, которыми руководствовался Л. П. Берия в этот период. Во многом эти оценки носят либо предположительный, либо чисто умозрительный характер. В сухом остатке с большой долей вероятности можно констатировать только то, что: 1) Л. П. Берия буквально навязывал собственную волю всему составу Президиума ЦК и всячески пытался выделить свою личную роль в принятии всех решений, что отчетливо видно из текстов ряда Постановлений Президиума ЦК, в которых прямо говорилось об их рассылке «всем членам ЦК КПСС, первым секретарям ЦК Компартии союзных республик, крайкомов и обкомов КПСС» вместе с «письмами тов. Берия Л. П.»; 2) реабилитация видных представителей высшего генералитета и ВПК в лице А. А. Новикова, Н. Д. Яковлева, И. И. Волкотрубенко, А. И. Шахурина, М. М. Кагановича и других была явным реверансом в адрес Г. М. Маленкова, который, как известно, лично пострадал от «Авиационного дела», лишившись в 1946 году поста секретаря ЦК, Л. М. Кагановича, которого он «одарил» посмертной реабилитацией его старшего брата, а также, возможно, маршалов Н. А. Булганина, Г. К. Жукова, А. М. Василевского, В. Д. Соколовского, Л. А. Говорова и других представителей высшего генералитета и ВПК в лице легендарных «сталинских наркомов» В. А. Малышева, Б. Л. Ванникова, Д. Ф. Устинова, М. В. Хруничева и ряда других, которых Л. П. Берия продолжал опекать как глава Спецкомитета по атомному проекту[253].

Причем, что любопытно, такая гиперактивность Л. П. Берии, по мнению ряда историков (В. П. Наумов[254]), первоначально вызвала резкое неприятие всех членов Президиума ЦК и стала предметом специального обсуждения на одном из его заседаний 5 апреля 1953 года. Результатом этой «дискуссии» стала редакционная статья в газете «Правда», где отмечалась особая роль самого ЦК в разоблачении преступных деяний бывших сотрудников МГБ СССР. Однако спустя всего несколько дней костяк Президиума ЦК — Г. М. Маленков, В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов, H. С. Хрущев, Л. М. Каганович, Н. А. Булганин и А. И. Микоян — принял новое Постановление «О мероприятиях, проводимых Министерством внутренних дел», в котором одобрил «проводимые тов. Берия Л. П. меры по вскрытию преступных действий, совершенных на протяжении ряда лет в бывшем Министерстве госбезопасности СССР»[255].　

Вместе с тем пересмотр громких уголовных дел дал Л. П. Берии довольно мощный козырь для укрепления своих и без того сильных позиций в «узком руководстве», поскольку за многими уголовными делами замаячила фигура бывшего министра госбезопасности СССР и новоиспеченного секретаря ЦК Семена Денисовича Игнатьева, который был довольно хорошо известен как прямая креатура Г. М. Маленкова. Именно «лубянский маршал» инициировал включение в Постановление Президиума ЦК от 3 апреля 1953 года двух пунктов, серьезно подрывавших позиции главы правительства в Секретариате ЦК: «1. Предложить быв(шему). Министру государственной безопасности СССР т. Игнатьеву С. Д. представить в Президиум ЦК КПСС объяснение о допущенных Министерством государственной безопасности грубейших извращениях советских законов и фальсификации следственных материалов.　

2. Ввиду допущения т. Игнатьевым С. Д. серьезных ошибок в руководстве быв(шым). Министерством государственной безопасности СССР признать невозможным оставление его на посту секретаря ЦК КПСС»[256].　

Уже 5 апреля 1953 года, не дожидаясь созыва Пленума ЦК, по результатам опроса всех его членов С. Д. Игнатьев был освобожден от обязанностей секретаря ЦК, а 28 апреля вообще выведен из состава ЦК. Кроме того, по предложению Л. П. Берии, которое поддержали все члены Президиума ЦК, Комитету партийного контроля (М. Ф. Шкирятов) было поручено рассмотреть вопрос о его партийной ответственности. Правда, последнее решение так и не было исполнено, поскольку после краха Л. П. Берии на июльском Пленуме ЦК С. Д. Игнатьев будет восстановлен в прежнем статусе члена ЦК.　

Между тем главные фигуранты так называемого «Дела чекистов», которое было заведено еще в июле 1951 года, бывшие глава МГБ генерал-полковник В. С. Абакумов, начальник Следственной части по особо важным делам МГБ генерал-майор А. Г. Леонов, два его заместителя полковники В. И. Комаров и М. Т. Лихачев, а также руководители личного секретариата руководителя МГБ полковники И. А. Чернов и Я. М. Броверман остались в заключении. Более того, на основании записки Л. П. Берии были арестованы бывшие первый замглавы МГБ СССР генерал-лейтенант С. И. Огольцов и глава МГБ Белорусской ССР генерал-лейтенант Л. Ф. Цанава, которых привлекли к ответственности за организацию убийства С. М. Михоэлса и В. И. Голубова[257]. И одновременно был арестован бывший заместитель главы МГБ, начальник Следственной части по особо важным делам полковник М. Д. Рюмин — главный фигурант нового уголовного дела по фальсификации «Дела врачей».