Как уничтожили «Торпедо». История предательства - Иван Тимошкин

Как мы обыграли «Штутгарт»

Ю.С.: Да, те два матча со «Штутгартом» навсегда отложились в памяти. Оба получись просто феерическими – и по качеству игры, и по результативности. Первую встречу на «Динамо» мы выиграли – 2:0. После финального свистка немцы покинули поле в недоумении. Мы же совершили легкую пробежку к трибунам, поблагодарили наших болельщиков и вдруг заметили, как Гвидо Бухвальд – между прочим, игрок национальной сборной Германии – ходит по полю и что-то высматривает, ковыряет бутсой газон. Мы подошли и, коверкая немецкие слова, спросили, что он потерял. Бухвальд жестами показал на рот. Общими усилиями разобрались, что он потерял то ли зуб, то ли золотую коронку. Так и не знаю, нашел ли. А мы тогда долго смеялись над ним: надо же, приехали в Москву, проиграли, так еще и зуб потерял.

Н.С.: Немцы, конечно, пребывали в шоке. Правда, после игры их тренер сказал, что дома они обязательно забьют «Торпедо» три мяча и выйдут в следующий круг. Надо признать, для этого были основания. Командочка у них была хорошая – в Бундеслиге «Штутгарт» шел, кажется, на втором месте. Голова могла пойти кругом только от имен – Иллгнер, Бухвальд, Клинсманн… И да, три мяча они нам забили. Правда, мы им в ответ положили пять.

Ю.С.: Местные газеты писали, что, мол, «Штутгарт» обязательно одолеет московских выскочек. Иванов же нам перед выходом на поле сказал: «Так, ребята, результат первого матча забыли. Счет – 0:0. Начинаем все сначала». И мы буквально на первых минутах забили им три мяча. Потом обменялись голами, и при счете 4:1 уже, помню, ходили по полю и считали, сколько теперь немцы должны нам забить, чтобы пробиться в следующий круг. Получалась какая-то фантастическая цифра!

Н.С.: В итоге мы выиграли – 5:3, а из семи мячей, проведенных «Торпедо» в тех двух матчах, шесть забили мы с Юркой – по три на брата.

Все проплачено до нас

Ю.С.: А вот финал Кубка СССР-89 с «Днепром» запомнился совсем по другим причинам. Тот матч вышел скандальным. При счете 0:1 я забил чистый гол, но минский арбитр Вадим Жук отменил его – якобы из-за офсайда. После окончания встречи все – в том числе и сам судья – признали, что мяч был забит правильно. Подтвердил это и просмотр видеозаписи. Вопиющую несправедливость видел весь футбольный бомонд, на трибунах находилось все наше начальство, но ничего нельзя было сделать. В переигровке нам отказали. Дисквалифицировали судей, и все. А нас это выбило из колеи, надломило психологически. Валентин Козьмич так переживал случившееся, что попал в больницу. В итоге концовку чемпионата мы смазали и заняли только 5-е место, хотя вполне могли рассчитывать на медали.

Спустя несколько лет я поговорил на эту тему с Володей Лютым, выступавшим тогда за «Днепр». В шутку стал упрекать его: мол, днепропетровцы все купили. Он, так же беззлобно отбиваясь от моих наскоков, объяснился. По его рассказам, дело было так. «Днепр» ехал в Москву за Кубком – другого исхода быть не могло. У капитана команды Антона Шоха накануне умерла мама, и все футболисты команды были настроены только на победу – обязательно завоевать Кубок и тем самым как-то смягчить личную трагедию Шоха. Антон, кстати, – мужественный парень, не отказался играть, нашел в себе силы и вышел на поле. Даже, кажется, мяч забил. Обидно, что нас, если говорить прямо, «сплавили». Игра-то была наша: мы владели инициативой, действовали с преимуществом и солидным запасом, создавали больше голевых моментов – это должно было сказаться на результате. Но после незасчитанного гола все пошло против нас. Получилось, как в известном фильме: «Все украдено до нас». Только я бы несколько переиначил ту знаменитую фразу: «Все проплачено до нас». Обидно было еще и потому, что на пути к финалу мы победили такие сильные клубы, как киевское «Динамо» и московский «Спартак». И после всего этого проиграть финал – причем не на поле в честной игре, а за его пределами, то есть до матча…

Победа, которая нас разделила

Ю.С.: Вернувшись из Сеула после победы на Олимпиаде, многие ребята взяли паузу, решив пропустить несколько матчей чемпионата. Я же подумал: зачем сидеть дома? Бросил вещи – и сразу поехал на базу, в команду, готовиться к следующей игре. Дела у нас шли неплохо, были очень хорошие шансы попасть в тройку призеров. И в оставшихся семи-восьми матчах я забил шесть или семь мячей – в том числе в игре со «Спартаком», ставшей решающей: после нее мы обеспечили себе 3-е место.

Н.С.: А для меня тот период был очень тяжелым. Раз за разом жизнь стала нас с братом разлучать. Сначала разделила Олимпиада, куда я не попал, а затем – отъезд Юрки в греческий «Олимпиакос». Да, конечно, я радовался за него, но душа у меня болела. Это тяжело передать словами. До сих пор, честно признаться, болит. Все время были вместе и вдруг – порознь. Старались, конечно, видеться чаще, звонить друг другу, но все равно скучали – природу не обманешь! Когда Юрка уехал в Грецию, были очень тяжелые дни, поскольку я понимал, что он уезжает надолго.

Все началось с Олимпиады. Я до сих пор не могу понять, почему не попал в состав. Вроде прошел с командой все сборы, отборочные и контрольные игры, а как дошло до дела… Потом Анатолий Бышовец не раз повторял, что если бы можно было включить в заявку 21 игрока, а не 20, то 21-м был бы Николай Савичев. Но мне от этого не легче. Ведь я готовился, в кратчайшие сроки сумел восстановиться после травмы. Поехал же на Игры травмированный Тищенко. И правильно, что Вадика взяли – он, как и я, прошел с командой все сборы. Но как в последний момент в сборной оказался Игорь Пономарев, никогда не считавшийся футболистом основного состава, – ума не приложу.

Ю.С.: Очень жалко, что Колька не поехал. Эта заноза до сих пор сидит в наших с ним сердцах. С другой стороны, скольких еще хороших футболистов Бышовец не включил в заявку. Мостовой, Колыванов, Иванаускас, Ширинбеков… Брат мой, Колька. Все они были достойны той сборной, но, видимо, у него сработала тренерская интуиция, какое-то чутье.

Дороги, которые не мы выбираем

Ю.С.: В «Олимпиакосе» я отыграл два сезона. Вообще-то контракт был рассчитан на три года, но разразился финансовый скандал, после которого президент клуба Аргирис Саляралис вынужден был уйти в отставку. Потом он попал в тюрьму за какие-то финансовые махинации. Не хочу вдаваться в подробности, но я, например, до сих пор не получил все деньги, причитающиеся мне по тому контракту. Так же, как и «Торпедо», кстати. После этого я уехал в Германию, где год отыграл за «Саарбрюккен», а потом несколько сезонов провел в «Санкт-Паули». В Германии прижился быстро: там все основано на хорошей физической подготовке, а у нас в «Торпедо» с этим всегда все было в порядке. Сейчас я работаю в русском клубе «Атлантик-97», хотя имею тренерскую лицензию категории «А», позволяющую возглавлять команды более высокого ранга. Но устроиться в них пока не удается.

Н.С.: У меня тоже было несколько предложений от зарубежных клубов. Сначала поехал в Израиль. Там провели медицинское обследование и сказали, что необходима срочная операция на коленном суставе – и они готовы ее сделать. Я позвонил руководству «Торпедо». Но мне отказали. Юрий Золотов, помню, сказал тогда: «Нечего, приезжай в Москву, здесь сделаем». В общем, команда попросту отказалась платить за меня деньги. Какое-то время я играл на уколах. Потом поступило предложение из Швеции. Поехал на смотрины. Понравился. Провели обследование. Вердикт тот же – либо срочно оперировать, либо заканчивать с футболом – иначе в лучшем случае предстояло бы всю жизнь ходить с палочкой. В худшем – грозила ампутация ноги. Обращаться в «Торпедо» больше не хотелось. Позвонил Юрке в Грецию. Он быстро переговорил с руководством и получил добро на мой приезд. Там мне сделали операцию абсолютно бесплатно, за счет клуба, как родному брату футболиста, выступающего за их команду. Вот вам отношение к людям. Я впоследствии не раз думал: «А надо ли было мне так корячиться, гробить свое здоровье?» Получалось, что пока был нужен «Торпедо», выжимали все. Колено болит? Укололи – и вперед, на поле. Наше поколение футболистов абсолютно не было защищено – ни тебе контрактов, ни страховки. Причем, поймите правильно, я не о команде говорю, ибо «Торпедо» было и навсегда останется моим вторым родным домом. И, если бы можно было начать свою футбольную жизнь заново, я снова начал бы ее здесь. Я говорю о другом. Те, кто играл тогда в футбол, поймут меня – вне зависимости от клубной принадлежности.

После этого я отыграл еще пару сезонов, взял с командой Кубок России – и завершил карьеру. Первое время было очень тяжело, мне ведь только-только стукнуло 29 лет. Не умел ничего, кроме игры в футбол. В 1994 году родился сын – и именно это меня спасло. Взял себя в руки, иначе натворил бы немало бед. Юрка тогда организовал какое-то подобие совместного предприятия по выпуску гвоздей. Купил гвоздильный станок, и мы открыли фирму на Автозаводской улице. Руководил ею Володя Поликарпов по кличке «Тойота». Проработал я месяцев шесть-семь и понял, что это не мое: нужен другой характер, надо уметь расталкивать всех локтями – покупать, продавать, предавать. Именно тогда поступило предложение от Иванова поработать в торпедовской школе. Я принял ребят 1979 года рождения. Среди моих воспитанников есть довольно известные игроки – Игнашевич, Мичков, Маевский (он сейчас капитан команды «Динамо» по мини-футболу). Девять лет отработал в школе, а потом Игорь Чугайнов, возглавивший к тому времени юношескую сборную России (ребята 1987 года рождения), позвал меня к себе помощником. На базе той команды сейчас составлена молодежная сборная страны. А потом я стал работать самостоятельно, возглавив юношей 1991 года рождения.