Хаски и его Учитель Белый Кот, Том I - Жоубао Бучи Жоу

Парочка, чуть поколебавшись, дрожащими пальцами указала на дверь в комнату, оборудованную под родовой храм предков:

— Прямо там.

Чу Ваньнин прошел в указанном направлении, Мо Жань и Ши Мэй последовали за ним, а в хвосте, значительно отставая, плелось все семейство Чэнь.

За распахнутой дверью обнаружилась комната, оборудованная под родовой храм поклонения предкам, в целом типичная для зажиточных семей. В свете не гаснущих долгое время свечей можно было разглядеть стол с выстроенными в ряды мемориальными табличками[10.11], на которых были начертаны имена усопших предков. На каждой покрытой желтым лаком табличке были выгравированы имя умершего и его статус. Надписи были сделаны также по всем правилам: «Душа такого-то предка, главного казначея уезда», «Душа такого-то предка, начальника уезда».

И только в самом центре ряда находилась табличка, не покрытая лаком, с надписью, сделанной ярко-красными чернилами поверх необработанного дерева:

«Душа Чэнь Яньцзи.

За упокой отпрыску рода Чэнь от урожденной Сун».

Прячущиеся за спинами заклинателей члены семьи Чэнь, видимо, поверив, что бояться им больше нечего, решились заглянуть за завесу белого шелка на входе. Увидев табличку с кроваво-алой надписью, все семейство опять забилось в истерике.

Госпожа Чэнь рыдала, лицо ее младшего сына стало таким бледным, что он перестал походить на живого человека.

Во-первых, эта табличка была подписана не по правилам; во-вторых, слова были написаны очень криво, словно писал лунатик или сумасшедший, так что эти каракули практически невозможно было разобрать.

Обернувшись, Ши Мэй спросил:

— Кто такой этот Чэнь Яньцзи[10.12]?

Стоящий позади всех младший сын семьи Чэнь весь затрясся и со слезами на глазах промямлил:

— Это… это я.

Плачущий хозяин Чэнь пояснил:

— Уважаемые бессмертные господа, дело в том, что с тех самых пор, как погиб второй сын, каждый раз мы находим… находим в храме предков мемориальную табличку с именем еще живого члена нашей семьи. Стоит ей появиться, и в течение семи дней с тем, чье имя на ней написано, непременно случится несчастье! Когда на табличке появилось имя нашего третьего сына, я запер его в комнате, щель под дверью засыпал пеплом от благовоний, попросил сведущего человека наложить на вход защитные заклятия. Я сделал все возможное, но на седьмой день... он все-таки умер!.. Без всякой причины, просто взял и умер!

Чем больше глава семьи Чэнь говорил, тем больше себя накручивал и тем больше боялся. В конце речи он бухнулся перед ними на колени:

— Я, простой смертный Чэнь, за свою жизнь не творил зла и не нарушал законы, так за что Небесный Владыка испытывает меня?! За что?!

Видя его скорбь, Ши Мэй проникся состраданием к горестно рыдающему старику и подошел к нему, чтобы утешить. Подняв голову, он обратился к Чу Ваньнину:

— Учитель, по-вашему…

Но Чу Ваньнин не обернулся, продолжая увлеченно рассматривать эту странную мемориальную табличку, словно в любую минуту она могла зацвести.

Внезапно Чу Ваньнин спросил:

— «За упокой отпрыску рода Чэнь от урожденной Сун». Речь ведь о вас, госпожа Чэнь?

Автору есть что сказать:

Давным-давно жил-был хладнокровный повелитель демонов, было у него три ученика, и все они носили титул Марти Сью[10.13]. Это были Сычуаньский Феникс Сюэ Цзымин, Воскрешенный Истинный Дракон Мо Вэйюй и Спящий Белый Тигр Ши Минцзин[10.14].

Щелк!

Все вышенаписанное — ложь.

На самом деле их звали: хуевая птичка Милашка (мэнмэн) Сюэ, прикармливающий рыбку (вэйюй) Почерневший Сукин Сын, и младшая сестренка-наставница (шимэй) Белый Лотос.

Развожу руками. Ничего не поделаешь, что выросло, то выросло. Ха-ха-ха :-D

[Визуал к 10 главе]

Глава 11. Этот достопочтенный собирается целоваться! Какое счастье!

— Да, это я! — сквозь рыдания пробормотала госпожа Чэнь. — Но на самом деле я ничего не писала на этой табличке! Разве может женщина проклясть собственного ребенка? Я…

— Возможно, вы не писали этого, пока бодрствовали, но вы могли сделать это во время сна.

С этими словами Чу Ваньнин взял табличку и, положив на нее ладонь, влил в нее духовную силу. Внезапно, издав пронзительный вопль, табличка треснула, и из нее полилась загустевшая вонючая кровь.

Взгляд Чу Ваньнина стал ледяным.

— Заносчивое мерзкое отродье, посмевшее творить такие дела! — сурово воскликнул он.

Под напором духовной энергии, идущей из центра его ладони, вопли начали стихать и надпись на поверхности доски потускнела, а потом и полностью исчезла. Тонкие бледные пальцы Чу Ваньнина сжались на табличке, и хлипкое дерево, содрогнувшись в последний раз, рассыпалось в труху.

Издали наблюдавшая за этим семья Чэнь была поражена. Впрочем, не только они, даже Ши Мэй был потрясен до глубины души.

Не сдержавшись, он выдохнул:

— Как жестоко.

Мо Жань тоже не смог удержаться от мысленного восхищенного вздоха: «Как лихо».

Чу Ваньнин чуть повернул к ним свое красивое, но совершенно бесстрастное лицо, лишь слегка испачканное брызгами свежей крови. Подняв руку, он стер кровь со щеки и, тщательно изучив остатки на кончиках пальцев, сказал семье Чэнь:

— Вы все сегодня оставайтесь внутри этого двора и никуда не выходите.

После увиденного эти люди боялись даже слово поперек сказать и согласно закивали:

— Да-да! Повинуемся приказу бессмертного господина.

Широко шагая, Чу Ваньнин покинул родовой храм. Бесстрастно вытерев с лица кровь, он направил палец на госпожу Чэнь и строго сказал:

— Особенно вас касается. Вы не должны засыпать. Эта тварь может завладеть вашим телом, когда уснете. Как бы сильно вас ни клонило в сон, вы должны бодрствовать.

— Да... да-да-да... — закивала головой госпожа Чэнь, утирая слезы, после чего недоверчиво спросила: — Бессмертный господин, мой сын... с ним… теперь все будет в порядке?

— На какое-то время он в безопасности.

Госпожа Чэнь была ошеломлена:

— Какое-то время? Не навсегда? Что… что нужно, чтобы спасти жизнь моего сына?

— Поймать злого духа, — ответил Чу Ваньнин.

Госпожа Чэнь была слишком обеспокоена, чтобы сдержаться, и, позабыв о манерах, поспешила спросить:

— Когда бессмертный господин намеревается пойти ловить его?

— Прямо сейчас.

Сказав это, Чу Ваньнин посмотрел на членов семьи Чэнь и спросил:

— Кто-нибудь из вас знает, в каком месте в первый раз был вырыт красный гроб? Пусть покажет дорогу.

Жена старшего сына по девичьей фамилии Яо[11.1], несмотря на женскую природу, обладала высоким ростом и бойцовским характером. Хоть на лице ее также читался страх, она вела