Земля - Валера Дрифтвуд

нужно, и сполоснул за собой завтрачную посуду. И сбитые ноги заживают у него хорошо: даже поднялся и вылез из своей Дальней, чтобы всю рыбарскую артель поприветствовать. На указательном и среднем пальцах левой руки у него красуются свеженькие пластыри. Востроглазая Савря с интересом принимается их рассматривать, но бугайчик, смутившись, быстро прячет пораненную руку в карман.

Кто бы мог вообразить, что это так трудно и неприятно – глядеть на весело улыбающуюся Рину, внезапно почти хорошенькую? А тем не менее… Сэм почти не может припомнить, когда она бывала такой же по-девичьи беззаботной и симпатичной в компании с ним – всегда только тихой, внимательной и собранной. А тут – растрёпанные ветром волосы, яркая рубашка, небрежно подвязанная к поясу, а глаза горят почти по-страфильи!

Гуляла. Без него. С нелюдями.

Нужно ей сказать, – обязательно верным тоном, чтобы Рина всё поняла, – «Рад, что по крайней мере вы без меня хорошо провели время», а потом развернуться и уйти к себе, но что-то не даёт Сэму так сделать.

Почему при орчаре неграмотном, с которым и знакома-то всего неделю, и при лесном чуде в перьях Рина выглядит такой бессовестно счастливой? А при Сэме-то – мышка курносая, и только. И с какого перепуга эта загадочная метаморфоза так его волнует?

Ийр кладёт в раковину пятнистую рыбью тушку.

– Кумушкиной ухи похлебать кому не лестно. И Брук угостим.

– Должно быть, госпожа Брук страшно удивится, когда увидит нашу Саврю, – говорит Рина.

– Это навряд ли, – Ййр пожимает плечами. – Брук тогда скажет: «Опять натащил перьев полон дом! Уж ладно, на другой раз вам утиных яиц подгоню, пускай дитё подкрепляется». Брук, знаешь, белых утиц держит, чтобы яйки несли.

Девчура становится вся розовая, будто после мытья в горячей воде.

– Ййр, то есть – до Саври ты подбирал и других страфилят? Она здесь не первая?

– Седьмая, – орк усмехается девчуриному изумлению. – Первые мои уже сами деток на крыло поставили. Только с теми-то я балакал всё больше по-орчански, на правском. А с Саврей, раз уж вы здесь, ты да Кнабер…

Ришка оглядывает кухню с таким ошалелым видом, точно ждёт, что изо всех углов, из-под стола или прямо из печки вот-вот откуда ни возьмись вылезут ещё шестеро крылатых.

– Я в точности не помню, сколько тебе платит фонд Ибрагима Стахова, – выговаривает она слабым голосом, – но с этого дня считай, что вдвое больше прежнего.

Рина отчётливо понимает, что совершенно невозможно пересчитать на деньги шесть драгоценных жизней – да нет, не шесть, уже больше, раз некоторые из тех шестерых успели обзавестись семьями и продолжить страфилий род – нов эту минуту ей не приходит в голову никакого другого внятного варианта. Что ещё она может сделать? Как отблагодарить? Генератор она ещё несколько дней тому назад твёрдо решила заказать. Что ещё? Моторную лодку? Вертушку с музыкой? Если бы знать, чего Ййру хочется, чему он будет рад! Орк кажется доволен своей жизнью на острове…

– Если так, вот Брук развеселится, – улыбается Ййр. – Я ей лишку денег отдаю за доставку, за почтовые дела. Мы давно уговорились.

У Рины на ладони блестит рыбья чешуйка.

Неизвестно почему, эта чешуйка очень уж бросается Сэму в глаза.

Сэм тупо переводит взгляд с маленькой блёстки на свои босые ноги в подсохших корочках ссадин. Совершенно ясно, что на этой широкой кухне он лишний. Надо уйти к себе.

К тому же и книжка лежит недочитана.

Вряд ли финал его удивит, но всё-таки.

Кто-то легонько толкает его в бедро.

– Пить, – просит Савря, выразительно кивая на бак с питьевой водой.

– Ты рядом стоишь… придвинь ей табуретку. Ковшик придержи, если много почерпнёт, ей двумя пальцами держать неловко, – объясняет подсобщик.

Некоторое время все любуются, как маленькая страфиль пьёт из ковшика, взгромоздясь на табурет.

– Пить вкусно, – заключает она, опустив ковшик. Кивает Сэму, будто герцогиня, пристально глядит человеку в лицо и добавляет на страфильем какую-то довольно мелодичную фразу.

– Сказала, ты не такой страшный, если обвыкнуть. И рада, что не успела оторвать тебе голову, – переводит Ййр.

– Я тоже рад, – отвечает Сэм с бледноватой улыбкой. Ему только показалось – или при этом освещении в глазах слётка можно уловить едва заметный отблеск будущего опалового огня? – Я бы до обеда сделал несколько снимков. Если Савря не против.

* * *

Оказавшись на станции, госпожа Брук перво-наперво здоровается с людьми и отпускает добродушное замечание про «полон дом перьев».

Савря выглядывает на гостью из своего уголка, из-за протёртого диванного подлокотника, в то время как Ййр раскладывает по полкам привезённый припас. Умная Брук, верно, знает, чему людята обрадуются – на кухне появляются пачки разнообразного печенья, с которым хорошо чаёвничать вприкуску, круглый хлеб с тёмной корочкой, шоколад – тает нежно на языке, если подержишь во рту, прежде чем проглотить, и изрядный шмат хорошего сыру в красной восковой кожице.

Госпожа Брук вручает Рине пухлую пачку разных бумажек: почтовые бланки телеграмм и простые тетрадные листы, на которых размашисто записаны какие-то, видать, важные слова из телефонных переговоров. Ийр косится на Брук и на бумаги с молчаливым почтением.

– Сцапали твоего злодея, – докладывает Брук. – Племяшка-змея старого козла вокруг пальца обвела, так он теперь, хрыч, вовсю сотрудничает, чтобы и её изловили…

У девчуры такой вид, словно вся эта жуткая суета совершенно вылетела у неё из головы, и теперь она с досадой припоминает, что живут, оказывается, где-то на свете разные обманщики и воры. Ришка благодарит Брук честь по чести, улыбается, совсем по-хозяйски зовёт её отобедать.

Ийр опускает руку – погладить Саврю по голове, вздыхает против воли. Конечно, людята уедут, как только закончат то, за чем приехали. Но Ибрагимова внучка здесь своя. С первого дня ей и дом радуется. Может быть, захочет навещать.

Рыбным кушаньем, конечно, Брук не удивишь, но ест она в охотку. Хлебную краюшку девчура первая ломает руками:

– Кромсать круглый ржаник ножом – потерять половину вкуса. Попробуй, Сэм!

Бугайчик сомневается, но всё-таки пробует. По глазам видно – признал Ришкину правду, хотя и жуёт молчком.

Ийр свою долю кумушкиной ухи заправляет морковной ботвой с огорода. Запустил овощник за эти дни, правду сказать, поливал только по надобности. Завтра бы лебеду подёргать. Вообще лебеда – тоже гожая сыть, только растёт она злюще, душит собой прочие растения.

Жаркий дух рыбова супа выманивает и Саврю отведать у Ййра из миски, что такое тут все едят. На страфилий вкус – не чета свежеубитому кролику, но кушать можно.

Перед тем, как попрощаться, Рина и госпожа Брук