Вся Агата Кристи в трех томах. Том 1. Весь Эркюль Пуаро - Агата Кристи

обеда бренди. Бедный Ричард не может даже сделать себе «Манхэттен». А Люсии сейчас очень бы не помешал «Бокал сатаны».

Мисс Эмори пришла в ужас:

— «Бокал сатаны»?! Это еще что такое?

— Такой коктейль. И, если доме есть все, что нужно, делается очень просто, — ответила Барбара. — Наливаешь бренди пополам с ментоловым ликером и добавляешь немного красного перца. Без перца не то. Потом смешиваешь. Совершенно бесподобно, эффект гарантирован.

— Барбара, разве ты не знаешь, я неодобрительно отношусь к алкоголю, — сказала мисс Эмори, пожав плечами. — Мой отец говорил…

— Уж не знаю, что он там говорил, — перебила Барбара, — но выпивал наш дражайший дед в день бутылки по три, не меньше. Кто об этом не знает?

На мгновение Кэролайн вспыхнула и едва удержалась от резкости, но сдержалась и с улыбкой ответила:

— Джентльмены — это совсем другое дело.

Однако юная Барбара и на этот счет придерживалась иных взглядов.

— Ничего не другое дело, — сказала она. — Во всяком случае, лично я не понимаю, с какой стати позволять им быть другим делом. Они всю жизнь этим пользовались. — Барбара извлекла из сумочки зеркальце, пудреницу и губную помаду. — Ну-ка посмотрим, как мы выглядим, — сказала она себе.

Что-то там привело ее в ужас.

— О боже! — сказала она и принялась яростно красить губы.

— Прошу тебя, Барбара, — сказала тетка, — зачем так намазывать губы, да еще ярко-красной помадой? Она такая вызывающая…

— Надеюсь, — сказала Барбара. — Зря она, что ли, стоит семь шиллингов и шесть пенсов.

— Семь шиллингов и шесть пенсов! Что за безумие, столько денег на…

— На «Стойкий поцелуй», тетя Кэролайн.

— Как ты сказала?

— На помаду. Помада называется «Стойкий поцелуй».

Тетка сердито шмыгнула носом.

— Я еще понимаю, намазать губы, когда холодно или ветер, чтобы не потрескались. Чем-нибудь жирным, например ланолином. Ланолин у меня есть. А помада…

— Дорогая тетя Кэролайн, если хочешь, могу подарить эту помаду тебе. В конце концов, лучше уж подарить, чем потерять где-нибудь в такси. — С этими словами она убрала помаду в сумочку.

Мисс Эмори взглянула на племянницу с недоумением.

— Что ты хочешь этим сказать, в каком такси? Не понимаю, — она пожала плечами.

Барбара поднялась с места, подошла к диванчику и встала у Люсии за спиной, облокотившись на спинку.

— Ничего страшного, зато Люсия меня поняла, правда, солнышко? — сказала она, слегка пощекотав ей шейку.

Люсия Эмори рассеянно перевела на нее взгляд.

— Прости, я не слушала, — отозвалась она. — Что ты сказала?

Кэролайн вспомнила наконец, чего ради пришла.

— Знаешь ли, дорогая, — сказала она Люсии, — меня всерьез беспокоит твое самочувствие. — Кэролайн перевела взгляд на Барбару. — Ей нужно принять что-нибудь профилактическое. Что у нас есть? Лучше всего, конечно, соль. Но, к сожалению, оказалось, что утром Элен, когда вытирала пыль, разбила мой флакон.

Барбара, поджав губы, поразмышляла.

— Знаю! — наконец воскликнула она. — Ты забыла? Больничный склад!

— Какой еще больничный склад? Что ты сегодня болтаешь? Какой склад!

Барбара села на стул рядом с теткой.

— Помнишь ящик, который оставила Эдна?

Мисс Эмори просветлела.

— Ах да, конечно! — И, повернувшись к Люсии, добавила: — Жаль, ты не успела познакомиться с Эдной. Это моя старшая племянница, сестра Барбары. Они с мужем уехали в Индию месяца за три до твоего появления. Эдна очень способная девочка…

— Очень, — согласилась Барбара. — Только что родила двойню. А так как капуста в Индии, кажется, не растет, то, наверное, она нашла их под каким-нибудь развесистым манговым деревом.

Мисс Эмори позволила себе улыбнуться.

— Ну, хватит, Барбара. Я хотела сказать, что Эдна во время войны выучилась на фармацевта. И работала в госпитале, в войну он у нас размещался в городской ратуше. А потом, после войны и до самого замужества, она продолжала работать, но уже в больнице графства. Про микстуры и пилюли она знает все. В Индии ей это пригодится. Но о чем бишь я? Ах да! Перед отъездом она оставила целый ящик лекарств. А что нам было делать со всеми этими ее бутылочками?

— Я прекрасно помню, что она нам сказала с ними делать, — отозвалась Барбара. — Она, перед тем как переехать к мужу, упаковала все лекарства в ящик. И сказала нам их рассортировать и отправить в больницы, а мы забыли или, по крайней мере, сделали вид, что забыли. Ящик убрали на шкаф. Даже Эдна заглянула в него только раз, уже когда собиралась в Индию. Так что там он и стоит, — Барбара махнула рукой в сторону шкафа. — Так никто ничего и не рассортировал.

Барбара придвинула стул к книжному шкафу, взобралась и сняла сверху большой черный ящик из жести.

— Пожалуйста, дорогая, не беспокойся, — пролепетала Люсия.

Барбара не обратила на нее никакого внимания, сняла ящик и поставила на стол.

— Ну, — сказала она, — по крайней мере, я его хоть сняла.

Она заглянула внутрь.

— Господи, да тут целая аптека, — ахнула она и принялась вынимать одну бутылочку за другой. — Йод, бальзам Фрайра, что-то непонятное: «Микст. Кард. Ко», касторовое масло, — она скривилась. — А вот что-то интересненькое!

Барбара достала несколько запечатанных склянок из темного стекла.

— Атропин, морфин, стрихнин, — прочла она на этикетках. — Берегитесь, тетушка Кэролайн, теперь, если вы меня рассердите, я подсыплю вам в кофе стрихнину, и вы умрете в страшных мучениях.

Барбара устрашающе потрясла склянкой, а Кэролайн отмахнулась от нее со смехом.

— Да, но для Люсии ничего нет, — проговорила Барбара, складывая бутылки и склянки обратно. Она еще держала в руке склянку с морфином, когда Тредвелл открыл дверь и в библиотеку один за другим вошли Эдвард Рейнор, доктор Карелли и сэр Клод Эмори. Первым вошел секретарь, молодой человек неприметного вида лет двадцати восьми — двадцати девяти. Он подошел к Барбаре и с любопытством взглянул на ящик.

— Что, мистер Рейнор, интересуетесь ядами? — спросила она, не прекращая своего занятия.

Следом за ним к столу подошел и доктор Карелли, очень смуглый темноволосый человек лет около сорока. Одетый в прекрасно сшитый костюм, ухоженный, обходительный, он прекрасно говорил по-английски, с едва заметным акцентом.

— Что это у вас здесь такое, мисс Эмори? — спросил он.

Сэр Клод, который о чем-то беседовал с Тредвеллом, задержался у двери.

— Вы все поняли? — громко спросил он.

— Безусловно, сэр.

Тредвелл вышел, а сэр Клод приблизился к остальным. Не обратив никакого внимания на предмет общего интереса, он сказал:

— Надеюсь, доктор Карелли, вы меня извините, если я уйду к себе? Мне необходимо написать еще несколько писем. Рейнор, не могли бы вы пойти со мной?

Сэр Клод вошел в кабинет, и Эдвард Рейнор направился следом. Когда дверь захлопнулась, Барбара вдруг выронила