Та, что меня спасла (СИ) - Ночь Ева

– Ну и что? Мало ли, что там. Ты бы сама позвонила.

– Вот ещё, – это даже не возмущение. Так, писк загнанной в угол мыши. Ни норы нет, чтобы нырнуть и спрятаться, ни выхода. Есть только мышеловка и кот. И кто-то обязательно меня прихлопнет.

– Гордая. А ещё – глупая. Легче всего – придумать и обидеться. Если всем этим сплетням да заказным репортажам верить – давно пора некоторым персонажам рога, хвост и копыта нарастить. Так оно справедливее будет. Обо мне что только ни говорили, на ком только ни женили. А я – видишь – по-прежнему холостяк и не совсем скотина. Хотя некоторые могут с этим поспорить.

– Телефон, – я смотрю на Аля с таким ужасом, что он невольно вздрагивает. – Я забыла.

Сбивчиво рассказываю о том, кто дышал в трубку и молчал.

– А вот это уже серьёзно, Тайна, – Аль подбирается и отстраняет меня от себя. – Об этом нужно было рассказать сразу.

– Я хотела, – вот сейчас я чуть не плачу. – А потом как-то забылось. Я отключила его сразу же.

– По отключённому телефону тоже людей находят, – тянет он задумчиво, и по глазам его я вижу, что Аль пытается сообразить, что нужно сделать. – Но ты не бойся. Есть я. Есть Гинцевы бугаи. Пока ты здесь, ничего не случится.

Я и не боюсь – выпотрошена наглухо историей «Эдгар плюс Снежана». На меня какое-то отупение снисходит. Безразличие полное.

– Эдгару своему ты, я так полагаю, тоже ничего не рассказывала?

Отрицательно мотаю головой.

– Не хотела его тревожить. Он и так… ему и без этого хватает забот.

– Вот это в вас и плохо, – бьёт Аль кулаком в стену, и от этого короткого жеста становится жутко. – Вы постоянно не стыкуетесь. Без конца пытаетесь весь груз нести самостоятельно. В то время как в любом деле нужно объединяться. Особенно вам – двум влюблённым идиотам, что думают не головой, а совершенно другим местом. Телефон! – властно протягивает он ко мне руку, и я вздрагиваю: оказывается, Аль тоже может быть жёстким. Боюсь, многие его недооценивают. И я – в том числе.

Я не успеваю ничего сделать. Шага ступить не успеваю. В дверь звонят. Какой-то очень нехарактерный звонок – короткое, длинное тире и крохотная точка. Будто шифр или код. Некий опознавательный знак.

Аль не меняется в лице, но застывает. Мышцы под короткими рукавами футболки напрягаются.

– Прячься. Быстро, – командует он, указывая рукой на мансарду. – И чтобы ни случилось – не спускайся.

Я пугаюсь до колик в животе. До клекота сердца в горле. Что значит – «что бы ни случилось?»…Но ослушаться его не смею – карабкаюсь наверх. Мне остаётся только ждать. Потому что если он откроет дверь монстру, и этот монстр сожрёт Аля, я всё равно ничего не смогу сделать, когда мой ужас придёт за мной сюда, под самую крышу. Сюда, где нет выхода. Разве что из окна сигануть вниз.

32. Тая

Инстинктивно я крадусь к двойному зеркалу. Почему-то уверена, что Аль заведёт посетителя в студию, а я смогу видеть его и слышать разговор. Я дышу через раз – так напряжена и напугана. Липкий страх, привязчивый, как назойливая муха. Мне его не отогнать. Одна надежда – телефон в кармане. Вдруг чего. Я достаю его и кручу в руках. Плевать. Позвоню Эдгару сама. Но через секунду подобные мысли из головы выбивает напрочь.

– Лада, – Аль ведёт себя странно. Он спокоен и в то же время похож на пружину. Ружье, что готово выстрелить, потому что предохранитель снят, а палец – на спусковом крючке.

Он жестом приглашает гостя войти. Гостью – если уж быть точной. Высокая, стремительная, подвижная. В ней нет ни настороженности, ни сдержанности. Очень живые эмоции.

Красивая и породистая. Тёмные волосы зализаны и стянуты за затылке узлом. Но эта причёска её не портит, наоборот: подчёркивает красивый лоб, хорошую кожу, мягкие скулы, маленький подбородок. Одета демократично – неброско и на вид не слишком дорого, но я уже научилась немного разбираться в одежде и моде. Этот брючный костюмчик бледно-зелёного цвета может стоить целое состояние. Слишком хорошо сидит. Отличный крой, приятные линии. Но и фигура у неё тоже замечательная – тонкая, гибкая, с приятными округлостями в нужных местах.

– Твоя знаменитая студия. Только на фотографиях её видела. А теперь вживую. Здорово. Много света, воздуха, пространства. И пахнет замечательно – красками, женским парфюмом и… творчеством, наверное.

– Я думал, у меня слуховые галлюцинации. Ушам не поверил, когда услышал наш код.

– Помнишь? Не забыл? – живо оборачивается девушка. Ей лет двадцать пять. Может, чуть больше или чуть меньше – отсюда не понять.

– Такое не забывается, Лада. Я любил тебя, ты же знаешь.

– Здравствуй, Альберт, – мягко кладёт она руку на предплечье Аля и разглядывает его, словно любуется на картину, которую рисует.

– Сильно изменился?

– Повзрослел, – улыбается открыто, и я жалею, что не могу толком рассмотреть её лицо. Зато очень хорошо ловлю взгляд Аля. Жадный. Неприкрыто голодный. Тоскующий.

У меня сжимается сердце. Кто она, эта женщина, что явилась неожиданно и так некстати? Что она значит для Аля? А ведь что-то значит – я вижу. Да и слова его… вот так прямо – о любви – странно слышать от мужчины, что привык шагать по жизни легко. А ещё я знаю точно: он бы ни за что не спустил её с лестницы. Не выставил бы за дверь.

– Как ты жила все эти годы, Лада? Вернулась из-за границы? Давно? Как поживает твой муж?

Девушка пожимает плечами и опускает руки.

– Понятия не имею, как он поживает. Я развелась с ним несколько лет назад. Да и на родину давно вернулась. С год, наверное. У меня очень спокойная и размеренная жизнь. Скучная, наверное, но меня всё устраивает. Почти.

Аль не сводит с неё глаз. Пронизывающий острый взгляд.

– Я тоже выросла, да? – смеётся она чистым, но немного печальным смехом. Сколько мы не виделись?

– Много. Лет тринадцать.

– Ты помнишь. Надо же.

– Я помню всё, Лада. И по-прежнему мне нравится произносить твоё имя. Лада. Ладушка. Моя синеглазая девочка. Зачем ты пришла? Ведь ты не просто так пришла навестить старого друга Аля?

– Берти… Берт. Помнишь, я звала тебя так?

– И это я тоже помню очень хорошо. И даже не спрашиваю, почему тогда сбежала.

– Так сложились обстоятельства. Ты ведь знаешь: иногда нам приходится делать то, что нужно, а не то, что мы хотим. Я рада, что ты есть, Берт.

– А могло и не быть меня? – он что-то выпытывает, а я никак не могу понять, что происходит. Страх ушёл, а напряжение – нет. Оно звенит в студии так громко и сильно, что, кажется, я ощущаю всем телом его вибрацию.

– Наверное, ты понимаешь, что я пришла не просто так, – девушка старательно не отвечает на большинство его вопросов. Делает вид, что рассеяна и легкомысленна. Но за всеми этими недомолвками и уклонами – свой особый смысл, которого я не знаю. Зато Аль, судя по выражению лица, о чём-то догадывается.

– Да уж. Вряд ли бы я увидел тебя ещё хоть раз. А тут такой подарок.

Он не издевается и не язвит. В его словах нет подтекста. А значит всё намного серьёзнее, чем можно подумать.

– Я пришла за Настей. Где она?

Аль приподнимает брови, но по лицу видно: он делает вид, что удивлён. Именно в этом играет. Ждёт, когда девушка наконец-то раскроет свои карты. Выложит флеш-рояль[1] на стол.

– Настя? Я не знаю никакой Насти, Лада.

– Хорошо, – улыбается она, – а имя Таисия тебе о чём-нибудь говорит?

– Это ещё один вопрос, и ни одного ответа. Так не пойдёт.

У меня в голове взрывается снаряд. Лицо горит, как в лихорадке. Меня словно кипятком облили с ног до головы. Настя?! Таисия?! Что это всё значит? По лицу Аля ничего не понять. Но он знает, знает, о чём говорит эта странная Лада.

– Хорошо, – тяжело вздыхает девушка и присаживается на стул. – Значит, будем разговаривать. Но подумай хорошо: нужна ли тебе вся эта история?

– Нужна, конечно. Может, я, наконец, пойму, что случилось много лет назад. Почему ты бросила меня. Сбежала. Вышла скоропалительно замуж за того мудака. Исчезла.