Мутные воды - K. Ксандер

мне персонаж. Его мало кто видел вообще. Знаю, что жил он в приюте у миссис Гловер, а потом мистер Лордон, тогдашний хозяин поместья, заявляется туда и забирает его, якобы это его пропавший сын. Десять или одиннадцать лет он его искал чуть ли не по всей стране, и внезапно мальчик оказывается здесь, прямо у него под носом. Не чудеса ли? Мистер Лордон был известен здесь как очень уважаемый человек, хотя не земляк. Много для города хорошего сделал. Люди отзывались о нем, как об очень скрытном, замкнутом человеке, а уж тем более после того пожара, в котором погибли его брат с женой, а потом и его собственная супруга. Поместье Блэквуд превратилось в необитаемую крепость, мало кто туда заходил и выходил оттуда. И вот он забрал мальчишку из приюта, да сам помер немного погодя, я читал в газетах. А что там дальше… Про девчонку ничего не знаю. Это ведь сестра его, наверно, старшая, так ведь?

— Да-да, Эмилия. Я видел ее.

— В общем, мало что могу тебе подсказать, сынок. Скажу только, что много непонятных вещей происходило в той семье, да и сейчас, как видно, происходит. Девчонка последняя осталась, я так понимаю. А, и еще один мальчишка есть — Артур. Фамилия у того другая вроде стала, не припомню. Взрослый уже поди. Тот был еще малышом, когда я вел дело о пожаре. Сиротой остался бедняга.

— Вы так и не раскрыли то дело? — осторожно поинтересовался Томас, понимая, что наступает на все еще ноющую рану пожилого инспектора.

— Мы с твоим отцом не раскрыли это дело. Тогда-то мы и познакомились, долго корпели над ним, но безрезультатно, как видишь. Отец твой тоже явно не захотел все это вспоминать?

— Да, буркнул что-то типа: «Занимайся своим делом, расти профессионально сам, а это оставь в покое».

— Ну вот, видишь. Маялись мы долго, сколько раз опрашивали всех, обыскивали дом миллион раз, но так ничего и не нашли. Был ли поджог? Я думаю, что был. Да вот только не обнаружили ничего и никого, вот и пришлось написать про несчастный случай. И еще этот пропавший брат его, Джеймса в смысле. Сгорел он, это я без сомнений говорю. В этом твой отец со мной не согласился, но там такое пепелище было! Как в аду. Ничего живого, ни клеточки не осталось. Так что действительно, кончай лезть туда, где уже давно ничего не отыскать. Занимайся своим делом, а я своим.

Томас опустил глаза в пол и решил, что пора возвращаться в участок, где его уже, должно быть, искала напарница.

— Том, вот, взгляни, — внезапно вновь начал инспектор, размахивая перед лицом молодого человека двумя папками. — Видишь, два дела, два убийства. Хотя первое двухлетней давности я лично все-таки квалифицирую как самоубийство за недостатком улик, и все же… Не всем преступлениям суждено быть раскрытыми. Иногда мы ничего не можем поделать и некоторые, даже самые ужасные преступления и самые жуткие истории так навсегда и останутся за завесой тайны.

— Наверное, сэр…

— Порой мы действительно просто бессильны. А сажать, знаешь ли, тоже огромная ответственность. Только представь, что ты обвинил и посадил не того. А с этими богачами деньги творят дела еще пострашнее. Даже мать родную не пожалеют. Ну… Ладно. Может, у тебя что-то и получится. Я часто бывал в тупике и никогда не забуду те, моменты, когда внезапно возникало то удивительное чувство просветления, и ты начинал видеть то, к чему раньше был как будто бы слеп. Ступай, сынок.

— Где ты гулял? Я одна тут должна трудиться, не видя сна? — набросилась на Томаса Элизабет, едва завидев его в дверном проеме.

— Да к О’Коннору ходил. Не обольщайся, — поспешил сразу заверить ее сержант. — Ничего интересного не сказал. И отец мой тем более. «Занимайся своим делом» — вот, что.

— Чертовы старики, — выпалила Элизабет и уставилась на огромную схему на стене, заправив за ухо непослушную прядь черных как смола волос. — Список готов?

— Еще нет. Прежде чем, приглашать на допрос половину города, давай сделаем вот что, — Томас порылся в одном из ящиков, достал чистый лист бумаги и схватил первый попавшийся под руку карандаш. — Смотри сюда.

Молодой человек начал быстро заполнять полотно своим неразборчивым почерком, а напарница старалась поспевать за ходом его мыслей.

— Итак, берем отчетность Трэвиса за пару дней до праздника. Кто был на территории поместья, кроме хозяев и постоянной прислуги в то время? Приезжали из доставки, но никто из рабочих не входил в дом…

— Бутылки могли передать…

— Миссис Вэнди и мухи не пропустит на свою кухню, а винный погреб находится как раз рядом. Она бы заметила что-то странное. Сама же сказала, что никто, кроме Трэвиса, туда и не заходит. Кухарка и дворецкий заканчивали работу вечером, значит, попасть в погреб незамеченным можно было только ночью. Кто у нас остается?

— Никто, в доме были только хозяева.

— Вспомни, кто приехал в поместье накануне праздника и там остался на ночь? Кто, кроме хозяев, еще там был?

— Кристофер Дорнан, друг Арчибальда. Он приехал под вечер, часов в семь, как подтвердили некоторые из прислуги. И остался там.

— Тогда он должен был позже покинуть поместье. Но кто может подтвердить, что он уходил, кроме Арчибальда и Эмилии? Дрейвика убили примерно в два-три часа ночи. В начале девятого мистер Льюис уже позвонил в полицию. Значит, убийца проделал путь от дома дворецкого до поместья примерно в промежутке между двумя и восемью часами утра.

— Почему двумя? Он же мог уйти раньше и пойти бог знает куда?

— Убийца зачищал место преступления, забыл? Осколки, подставные бутылка и бокал, помнишь?

— Точно. Он должен был убедиться, что яд подействовал и затем избавиться от улик. И мы точно знаем, что Трэвис нашел бутылку около девяти утра.

— Еще любопытно, почему ее оставили именно в гостиной. Кто первый приехал в поместье в то утро?

— Анита, горничная мисс Лордон и еще кто-то из прислуги. Миссис Вэнди пришла примерно в то же время, это точно. Они бы также заметили кого-то постороннего. Рабочие и, как ее там, мисс Уэстер приехали уже около десяти. До этого никого из посторонних в поместье не было! Нам нет смысла никого из них беспокоить…

— И что ты хочешь сказать?

Еще немного поразмыслив, Тернер добавил:

— Дай мне карту.

Спустя несколько минут нашлась подходящая карта города и прилегающей местности. Элизабет развернула ее на весь стол, и Томас начал ставить на ней отметки.

— Где же? Где же? Вот! Дом