Он бережет твой сон - Мэри и

– Добро пожаловать, – защебетала Джул. – Счастливых праздников. Какой приятный сюрприз. Мы были рады увидеть вашу машину.

– Боже мой, вы только посмотрите на эту елку, – обомлела Мардж.

Несколько раз она была в этом доме на Рождество, деревце всегда было достаточно традиционным. Но не в этом году. Гостья протянула Джул банку печенья.

– Сама пеку для всех моих друзей каждое Рождество.

– В знак любви, – заворковала Джул.

– Присядьте на минуту, – приказал Джуниор. – Мы собирались уезжать.

– Садитесь, садитесь, садитесь, – пригласила Джул.

– Мы ненадолго, – пообещал Чарли и уселся вместе с женой на диван. – Просто Мардж прошлой ночью приснился сон, настолько ясный, что она решила вас предупредить.

– Предупредить о чем? – скептически спросил Джуниор.

– Мне приснился невероятно тревожный сон о вашей матери, – начала Мардж.

– МАМА!!! – взревел Эдди. – Что-то с ней случилось?!

– Пока нет, – покачала головой Мардж. – Она страдает от головокружения?

– Да, – впился в нее глазами Джуниор.

– Боли в области сердца?

– Да.

– Пучит живот?

– Да.

– Не ощущает вкуса пищи?

– Да.

– Ночами не смыкает глаз?

– Да.

– Трясет время от времени?

– Да.

– Опухают десны?

– Не могу больше этого слышать! – закричал Эдди и скривился от подступающих слез. – Я должен ей позвонить.

И побежал к телефону.

У мамы Хедди-Анны ежегодный рождественский праздник был в самом разгаре. Вино и граппа текли рекой. Каждый принес любимое блюдо, и стол ломился от еды. Старый патефон со скрипом выдавал рождественские песни, все с энтузиазмом подпевали.

Когда зазвонил телефон, сидящий рядом гость отдернул лапку с иглой от пластинки и закричал:

– Тихо все!

Несколько дополнений к списку маминых заболеваний были добавлены завсегдатаями пирушек, а кто-то услужливо указал на список, когда после пятого звонка мама Хедди-Анна сняла трубку.

– А… А… Алло…

– Мама, как ты? Тут кое-кому приснился сон, что ты плохо себя чувствуешь…

– Размечтались, – пробурчала Хедди-Анна, подмигнула друзьям, нацепила очки и прищурилась на новые записи на листке.

– Мама, говори громче, я тебя не слышу. У тебя совсем больной голос…

Хедди-Анна прочитала с бумажки:

– Уверена, это мое последнее Рождество.

Вздохнула, потом сымпровизировала:

– Разве тот человек со снами не предупредил вас, что я умираю?

– Мама, не говори так. Это неправда. Не забудь, бабушка прожила сто три года.

– Она была сильной женщиной… не чета мне.

– Мама, тебе стало хуже? – по параллельной трубке спросил Джуниор.

– Сегодня утром меня вырвало… потому что у меня невероятно опухли десны… головокружение, вы же знаете, что я страдаю головокружениями… ничего не вижу… постойте… снова заболело сердце… скоро оно совсем остановится…

Друзья Хедди-Анны, жаждая продолжить пирушку, нетерпеливо замахали руками, подавая сигнал повесить трубку.

Хозяйка кивнула гостям.

– Не могу больше говорить, – всхлипнула она. – У меня одышка. Мне нужен отдых. Не могу поверить, что вы позвонили так поздно. Впрочем, чего еще ожидать от сыновей, которые никогда не навещают свою маму?

– Мама, ты же знаешь, как сильно мы тебя любим, – зарыдал Эдди.

Ответом послужил щелчок в ухе.

Джул передала Эдди свежий носовой платок. Джуниор энергично высморкался.

Супруги Сантоли выглядели как на похоронах.

– Мне так жаль, что я вам это рассказала, – встала Мардж. – Просто решила оповестить на тот случай, если захотите провести праздники вместе с мамой.

– Мардж, не могла бы ты подождать меня в машине? – смущенно попросил Чарльз. – Мне следует кое-что обсудить с Джуниором и Эдди.

– Конечно.

Мардж сочувственно пожала руку Джуниору.

– Мне очень жаль, – еле слышно прошептала она.

Проходя мимо Эдди, утешительно чмокнула того в щеку.

– Джул, проводи Мардж к машине, дай нам несколько минут, – распорядился Джуниор.

Та подхватила Мардж под локоток.

– Пойдемте, дорогая. Вы просто пытались помочь.

Когда дамы оказались вне пределов слышимости, Чарли нерешительно пролепетал:

– Вы же понимаете – Мардж уверена, что вы все последние годы регулярно навещали Хедди-Анну.

– Хорошо, что она так думает, – проскрипел Джуниор.

– Я очень расстроился, когда Мардж рассказала о своем сне, – продолжил Чарльз. – Учитывая обстоятельства, мне кое-что пришло в голову. Возможно, идея дикая, но… – притих он и пожал плечами. – В любом случае считаю необходимым поделиться. Придумал способ, как безопасно посетить вашу мать в канун Рождества.

– О чем это ты? – рявкнул Джуниор.

– Что вы знаете о монастыре Святого Стефана в горах?

– О монастыре Святого Стефана? Он находится в следующем от нас городке, всего лишь через реку. В детстве мы постоянно катались там на лыжах. Он закрылся еще до нашего отъезда.

– Я думал, вы в курсе. Под Новый год в монастыре открывается отель.

– Без шуток? – моргнул Эдди. – Интересно, кто им позволил? Ладно, и что дальше?

– Моя кузина, монахиня, обычно приезжает к нам на рождественский ужин. Но только не в этом году, потому что отправляется в путешествие. Шестьдесят монахинь, братьев и священников со всей страны остановятся в монастыре Святого Стефана на всю рождественскую неделю, до открытия отеля под Новый год.

«Начинает доходить», – обрадовался Чарли, увидев, что братья обменялись задумчивыми взглядами.

– Паломники уже зафрахтовали самолет, который улетает завтра вечером из аэропорта Тетерборо в Нью-Джерси. И приземлится на новой взлетно-посадочной полосе рядом с отелем, который действительно находится всего лишь через реку от дома вашей матери.

Чарли нестерпимо хотелось вытереть лоб, но он боялся выдать излишнюю нервозность.

– Я спросил у кузины, есть ли еще свободные места на борту, по состоянию на сегодняшнее утро имелось четыре или пять.

Братья посмотрели друг на друга.

– От монастыря до маминого дома ничего не стоит домчаться на лыжах, – заметил Эдди.

Чарли сглотнул, понимая, что его либо вот-вот хватит удар, либо выгонят прочь.

– Вот я и подумал, если вы оденетесь как два монаха, принявшие обет молчания, никто никогда вас не узнает. Полагаю, вы легко организуете себе надлежащие документы.

– Без проблем, – отрезал Джуниор, помолчал и посмотрел на брата. – Мне всегда казалось слишком рискованным вернуться домой, но это может сработать.

– Я возвращаюсь, – решительно заявил Эдди. – Никогда себе не прощу, если что-то случится с мамой, прежде чем я снова с ней повидаюсь.