Сожги в мою честь - Филипп Буэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дверь наконец распахнулась. Вышедшие люди сердечно обнимались, прощаясь. И одним из самых радушных был Милош.
«Полюбуйся-ка на этих божьих коровок, Жак. Как мельтешат, чмокают друг друга в щечку – никак не могут расстаться. Шайка малахольных, ей-богу!»
«Никон» сразу же выдал серию щелчков. Антония взяла Милоша крупным планом. Тот прижимал к сердцу какого-то типа, так и излучая воодушевление.
«Почему божьи коровки? Потому что, дорогой мой, их ошибочно именуют насекомыми Господа нашего. А нет более свирепых жуков, чем эти красивые убийцы. Название они узурпировали. Приятели букашки ничем не хуже: пригожие снаружи, гнусные внутри».
Душевные излияния подошли к концу, группа разошлась.
Как только улица опустела, Антония поехала домой, в Круа-Русс. Вполне довольная собой.
Часть 3
Жвалы[31]
Оставшееся от гусеницы ела саранча, оставшееся от саранчи ели черви, а оставшееся от червей доели жуки.
Книга пророка Иоиля, глава 1
Глава 29
Клопы-пожарникиМилош уже и сам не знал, что происходит вокруг.
В переносном смысле, конечно – ибо в действительности он прочно стоял на земле. В это туманное утро четверга ноги его топтали округу Божоле.
Вместе с ним толклись и другие.
Ноги полицейских, экспертов, свидетелей. Маленькие, средние, большие – всех размеров.
Сырая от росы дорога, ботинки утопают в месиве грязи – Паскаль опрашивал пузана, жирного, как свиные туши, которыми тот торгует. Одиль помогала вести записи.
– Вы уверены, мсье Дюкоте, готовы подписать показания?
– Да, господин майор, я видел его, как вас сейчас. Это случилось вчера в девять вечера, я только что доставил колбаски в замок. Уже притормаживал, чтобы свернуть на краю леса, как – здрасьте-мордасти – этот раввин выскочил из кустов.
Выражение позабавило Одиль.
– Здрасьте-мордасти?
– Ну.
– Его появление вас удивило, вероятно?
– Сперва. Но потом я сказал себе, что он такой же человек, как и мы.
– Что это значит?
– Что и ему может приспичить.
– Хм, логичный вывод… А потом?
– Махнули друг другу, я поехал, а куда он пошел, не посмотрел.
Вот и конец допросу. Одиль разочарованно вздохнула. Заметь толстяк машину преступника, расследование продвинулось бы! Сколь прекрасно бы здесь ни было, райский этот уголок – настоящая глухомань. Как ни крути, подозреваемый же приехал не на велосипеде.
Что толку в дальнейших вопросах? Паскаль велел закругляться.
– Бери свидетеля, покажи фоторобот раввина. Хотелось бы подтверждения, что похож.
– Я должен ехать с вами в Лион? – встревожился мясник.
– Нет, – успокоила его Одиль, – пройдем к моей машине. У нас есть оборудование, глянете на физиономию на компьютере.
– Вот хорошо! А то ведь свинина ждать не будет, мне еще товар развозить.
Согласившись со всей серьезностью, Одиль подхватила Дюкоте под руку. А Паскаль, замолчав, остался наедине со своми вопросами и ответами.
Внутренний спор продолжался недолго, прерванный Милошем – чинно, в духе прошлого века:
– Разрешите обратиться, господин майор, прибыл в ваше распоряжение.
– Гляди-ка, ты здесь? А я думал, сопровождаешь Арсан.
– Не сегодня, патрон отправилась на похороны Бонелли.
– Верно, забыл про церемонию. Жаль, что комиссар не взяла тебя, познакомился бы с прекрасной Иоландой.
– С кем?
– Вдовой Корсиканца. Красотка, прямо с обложки. Теперь таких нет.
Милош промолчал, что уже встречался с ней.
– Ну, не вышло сейчас – взгляну в другой раз, – промямлил он, чувствуя себя неуютно.
Неловкая пауза. Машек обещал Антонии поддержку и не собирался нарушать слово. Хотя и досадовал, что комиссар утаила свое состояние. Все же недомолвки и ложь были ему не по нутру. Со вчерашнего дня он не знал, что сказать Паскалю, и стыдился этого. Предавать коллегу на каждом шагу – тягостней некуда.
Тупик. Стена. Пустота.
Соображая, как начать толковый разговор, Милош смотрел на коллег из криминалистической службы. Те спокойно и кропотливо изучали «ситроен». От автомобиля остался только почерневший остов. Обгорели и ветви вокруг скелета машины. Хорошо, что на дворе стояла осень – в солнечную погоду случился бы лесной пожар. Машек резко повернулся. Окинул взглядом открывающуюся картину. Ни пожарных, ни «скорой помощи», тело жертвы, должно быть, уже доставили в экспертную лабораторию… Жертва… Вот именно – идеальная тема разговора.
– Бернье-Тенон… Убийца замахнулся на сливки общества.
– Да, мой телефон раскалился спозаранку. Председатель коллегии адвокатов требует – служба такая, генеральный инспектор рвет и мечет – по убеждению, а префект грозит посадить меня на кол, если не возьму убийцу быстро – выражения другие, само собой, это же префект… А главное – в глазах Арсан я выгляжу полным идиотом. Она была права насчет раввина, душегуб-то он.
Плохой день. И неприятности только начинались – Милош собирался поднести горькую пилюлю.
– Читали утреннюю прессу?
– Шутишь? Я здесь с рассвета ошиваюсь. – Ответил Паскаль быстро, но почувствовал, что проблемы на подходе. – А что? Ехидные замечания?
– Еще какие: Гутван нагадил, вот его пакости.
И вынул из кармана куртки газету. Обведенная красным статья – Камиль пробежал ее глазами до точки, чертыхаясь.
В поисках истины
Дымовая завеса вокруг расследования.
Преступления множатся, а ясности не прибавляется.
В прошлое воскресенье в поезде Дижон-Лион при ужасных обстоятельствах погибли господа Матье Бонелли, видный бизнесмен (особенно известный в полицейских кругах), и Ромен Гарсия, его «секретарь» (см. нашу статью, опубликованную во вторник). В понедельник вечером в своем доме в Ницце с той же жестокостью убит бывший председатель суда высшей инстанции в отставке Брибаль. Обстоятельства преступления аналогичны.
Во вторник вечером на улице Тассена с ножевой раной найдено тело Антона Йозевича, француза сербского происхождения.
На первый взгляд, эти преступления не связаны между собой. Если бы не «если».
Во-первых, если бы господин Йозевич, бывший наемник и военнослужащий Иностранного легиона, не имел никакого отношения к преступному сообществу. Однако он посещал членов группировок и во время своей уголовной «карьеры» оказывал услуги Матье Бонелли (хотя последнего и нельзя назвать активным действующим криминальным авторитетом).
Во-вторых, если бы Брибаль в бытность свою председателем суда в Бург-ан-Брес не сталкивался с господами Бонелли и Йозевичем под сводами Дворца правосудия.
В-третьих, если бы свидетели не заметили некоего раввина в непосредственной близости от мест преступления. Данные ими описания удивительно совпадают.
В-четвертых, если бы полиция не отрицала, что ведет розыски раввина. Согласно официальной версии его присутствие в местах совершения преступлений – всего лишь совпадение, хотя везде замечено одно и то же лицо.
Из источника, близкого к уголовному суду, известно, что поиск этого подозреваемого все же идет!
Что в таком случае означают маловразумительные сведения (мы не разглашаем наши источники информации), согласно которым расследование склоняется к закрытому и сданному в архив уголовному делу?
Попытаться прояснить ситуацию помогло бы изучение боевого пути Антона Йозевича. Кроме услуг, оказанных господину Бонелли, им также выполнялись поручения для Даниэля Вайнштейна, лионского предпринимателя, а также для Рефика Сака, коммерсанта из Брона (последнего работодателя погибшего).
Вчера во второй половине дня обоих долго допрашивали сотрудники Бригады розыска и быстрого реагирования.
Что же они могли поведать?
Господин Сака – вряд ли многое. Исповедуя мусульманскую веру, являясь поставщиком халяльной продукции, он не имеет точек соприкосновения с последователями иудаизма, светскими кругами и сферами большой политики.
Напротив, излияния господина Вайнштейна, видного члена общества, близкого к региональной политической элите, выступающего в поддержку дела Израиля, могут представлять больший интерес. Его преданность вере не составляет ни для кого тайны. Все же мы воздержимся от утверждения, что Даниэль Вайнштейн знаком со всеми раввинами Франции. Однако один из этих членов религиозных общин, возможно, является преступником.
Вопрос остается открытым: почему в данном деле полиция нам лжет? Служит чьим-то вышестоящим интересам? Прикрывает высокопоставленных деятелей? В каком направлении уводится расследование из опасения скандала?