Untitled.FR11.rtf5 - Неизвестно

Сегодня смотрел по телевизору: у Бориса Николаевича даже зеленоватое лицо от работы опухло, а у министра иностранных дел, как у сотрудника Лурькина, фингал под глазам.

Да, не просто проводить нужную политику.

Неужели он тоже, как Лурькин, Бориса Николаевича ругал?

***

Вот о чем я сейчас думаю...

У Л. Д. Троцкого был Интернационал.

У Б.Н. Ельцина — только Международный валютный фонд.

Вроде бы это разные организации, но посмотрите, как одинаково, во бла­го развития космических сообщений использовали их в России Л.Д. Троцкий и Б.Н. Ельцин!

Ш.С. начал писать продолжение своей работы.

Сегодня он читал главу, посвященную расшатыванию сознания, которое со­вершается сейчас .

По мысли Ш. С., маски, которые упыри и вурдалаки срывали друг с друга в междусобойных драках, надлежало поправить.

Палачи и кровопийцы — все эти Бухарины, Троцкие, Тухачевские, Якиры, Рыковы, которые уже и осознавались простым народом как кровопийцы, специ­ально окружались в конце восьмидесятых годов трагическим ореолом страдаль­цев. В ореолах страдальцев и рванулись они накануне августовской революции на страницы периодики, как некогда они шли на штурм Кремля, и предстали перед изумленными народом чуть ли не заступниками народными. Эта атака мертвецов определила многое. Потом из клубов друзей Бухарина, из людей с нравственно­стью, размытой на стыке жизни и мертви, и началось формирование штурмовых отрядов новой демократии, новых кровопийц. Эти оборотни, по мысли Ш.С., и помогли другим оборотням, всем этим Горбачевым, Ельциным, Яковлевым, Бур­булисам, удержаться у власти...

Далее Ш.С. подробно разъясняет разницу между волколаками, вилколаками, вовкунами, врикадлаками.

Поразительно, сколько труда потрачено впустую .

Как тут не вспомнить Н.Ф. Федорова, говорившего, что «история же как пам­флет, т.е. когда вызывают умерших для того только, чтобы свидетельствовать в пользу какой-либо частной мысли, политической или экономической, как, напри­мер, в пользу мысли, что конституция, федерация или т.п. суть благо, — такая история есть профанация и может быть произведением только людей, искусствен­ною жизнью живущих, утративших естественный смысл или цель жизни, это уже история не сынов, а если и сынов, то забывших отцов, т.е. сынов блудных».

Ш-С. — увы! — блудный сын.

Я говорил ему это, еще когда он отказался от полета на Юпитер .

Впрочем, и весь народ наш — разве не блудный народ?

И еще раз о народе.

Хотя кое -кто и заходится в истерике, но сам народ все-таки очень переменился. Народ стал намного благодарней, чем раньше...

Я уже писал, какой эгоистичный был до начала ваучерной приватизации де­путат Векшин. Однажды он занял у меня сто рублей и не хотел отдавать, хотя я неоднократно намекал ему на это.

Зато теперь Векшин, если сделаешь ему замечание, всегда благодарит и низко кланяется.

Особенно если поблизости находится генерал Орлов.

И это отрадно, это значит, что народ окончательно поверил в перемены.

Я так и сказал об этом Векшину.

— Рудольф! — сказал я ему. — Ты находишься сейчас, Рудольф, в согнутом состоянии. Но поверь мне, все, что ты узнаешь сейчас, потребуется тебе, когда вертикальное положение расширит твой кругозор.

***

Еще одно радостное событие.

Приезжал сегодня шурин, он теперь уже не торгует оружием и не живет на Украине. Он поступил в московский ОМОН, и Лужков скоро даст ему квартиру в Москве.

Давид Эдуардович долго сидел с шурином на кухне и рассказывал о своих впечатлениях от поездки в Израиль. Оказывается, там евреи любят свою страну, а евреи в России любят США... Вот так удивительно разнообразно проявляется сейчас еврейская культура!

— А я говорю тебе, — сказал шурин, — что тот не еврей, кто Ельцина не лю­бит!

И я, и Давид Эдуардович были поражены этой мысли.

Судя по шурину, очень сильно вырос моральный, политический и умственный уровень в армии и ОМОНе.

— С такими, как вы, — сказал Давид Эдуардович шурину, — можно не только оружием торговать, но и другие дела вести.

— А чего? — спросил шурин, — есть дела?

— Если не будет дел. — сказал Давид Эдуардович. — Мы сами найдем их.

И зачем-то подмигнул мне.

Еще вспомнил.

Вчера шурин полез в карман, чтобы достать носовой платок, а вытащил жен­ский чулок.

Я пошутил насчет его тайной возлюбленной, а шурин недоумевающе посмо­трел на меня и сказал, что никакого отношения к женщинам этот чулок не имеет, это — спецодежда.

— И куда вы это надеваете? — спросил я. — Под штаны?

— Нет... — ответил шурин. — На лицо натягиваем, чтобы сыновья по телеви­зору не узнали, когда мы убиваем этих русских фашистов.

— А жены? — спросил я.

— А что жены? — ответил шурин. — Жены понимают, что мы без этого не можем.

Что он хотел сказать?

Может быть, он имел в виду, что царство человека не от животных? Тогда это не так глупо. Он знает, что размножение — это только увековечивание пожирания.

Святой Августин в книге «Град Господень», которую оставил мне Ш-С., го­ворит, что в Альпийской области встречались колдуны, которые давали людям какой-то особенный сыр. Кто ел этот сыр, тот превращался в осла. На него грузи­ли поклажу и везли, куда надо было им.

«Не это ли, — записал на полях Ш-С., — произошло и в нашей стране?»

Тут же листок с отрывком, написанным также рукою Ш-С.

«На второй день Рождества по Ливонии ходил хромой мальчик и созывал всех оборотней. По дороге в лес они превращались в волков. И Горбачев там был, и Ельцин, и господин Гайдар.

А демократы выходили на берег со свечой из зеленого воска, горевшей бледно­синим огнем, потом натирались и тоже превращались в волков».

Вероятно, это набросок главы из книги, которую Ш-С. сейчас пишет.

***

Очень тревожное время.

Весь день мучила мысль: где начинается демократия, а где кончается Борис Николаевич? Где идет приватизация, а где подготовка к перелету в Обетованную Галактику?

Смущает нерешительность президента.

Мужественные люди в женских чулках на лицах обороняют его, а он не может решиться на смелые действия.

Долго разговаривал сегодня с Давидом Эдуардовичем.

Незаконнорожденный сын Эдуарда Амвросиевича Шеварднадзе спросил меня, как я отношусь к Рельсовску.

А как я отношусь? Это административный центр Рильсовщины, как расска­зывал покойный полковник Федорчуков. Если Рильсовщина, как сообщил Да­вид Эдуардович, уже вступила в Галактический Союз, то почему я, дважды Герой Вселенского Союза, еще не в Рельсовске . Что я делаю тут, в этой, как говорит депутат Векшин, стране, в этом городе?!

Я сказал Давиду Эдуардовичу, что хочу попасть в Рельсовск.

К сожалению, наш разговор был прерван появлением Ш-С.

— Вы поможете нам, Давид Эдуардович? — тем не менее повторил я вопрос, пока депутат Векшин проворно накрывал на стол.

— Обязательно. — заверил меня Выжигайло (Шеварднадзе). — А вы пока выпейте как следует. Без этого в Рельсовск никому дороги нет. Ну, все . Мне пора ехать .

Такое тревожное время, а он уезжает по делам.

Он ушел, а я отослал депутата Векшина и сел с Ш-С. за стол.

Интересно, что имел в виду Давид Эдуардович, когда говорил о трудной дороге в Рельсовск. Может быть, он хочет сказать, что надо выпить столько водки, чтобы сгореть, если хочешь попасть туда?

Такой вопрос, когда мы выпили, задал я Ш-С.

— Ты не думал, что скоро вся Россия на твоей Рильсовщине соберется? — за­кусывая, спросил Ш-С.

Об этом я, разумеется, думал.

— Более того. — сказал я. — Вообще-то, любезный друг мой Ш-С., я со­бираюсь поехать в Рельсовск и заблаговременно подготовить город для встречи России.

— У тебя и на этот раз все продумано! — хмыкнул Ш-С. и сам наполнил рюмки.

— Продумано, но не все. — сказал я. — Если Давид Эдуардович ничего не преувеличивает, то дорога в Рельсовск тяжелее, чем до Марса.

Мы выпили с Ш-С., и он рассказал, что приехал Ростропович. Дает со своим оркестром концерт на Красной площади.

— Видимо, что-то будет! — сказал я. — Помнишь тогда, в девяносто первом, на баррикадах. Он ведь тогда тоже приезжал.

— Сейчас он на конгресс ЛУН приехал.

— Каких ЛУН?!

— Газеты надо читать! — засмеялся Ш-С., наполнил только свою рюмку и вы­пил один.

Меня покоробило это.

Я хотел сказать, что газеты я читаю, но поскольку знакомлюсь с прессой в туа­лете, проходит несколько дней, прежде чем обрывки газет попадут в мои руки.

Я не стал объяснять это Ш-С.

В конце концов, я — дважды Герой Вселенского Союза, видный деятель ма­сонства, а кто такой Ш-С.? Автор, хотя и весьма любопытного, но малоизвестного исследования об упырях и вампирах?

Чтобы Ш-С. почувствовал дистанцию, разделяющую нас, я налил водки только себе и, не приглашая Ш-С. присоединиться, выпил.

***

Наконец-то .

Сегодня нашел в туалете газету, про которую говорил Ш-С.