История в стиле fine - Михаил Сергеевич Шахназаров

жаждущие перезаразили друг друга гриппом. Стол для директрисы и завучей – на возвышении. Переносная доска с выведенными темами сочинений. Толстого я не читал, с творениями Тургенева был знаком мимолетно, Пришвиным не болел. Вот Лазаренко распишется. Классиков она к дебилам не относила, но любила во время устных ответов выдать что-нибудь наподобие: «На мой взгляд, Лев Николаевич поторопился…» Если бы Лев Николаевич поторопился, его творения по объему затмили бы современные интернет-энциклопедии. В самом конце списка разместилось мое спасение: «Памятники воинам-освободителям Латвии». В 1982-м было понятно, что освободителям от гитлеровских войск. Сейчас по-другому. В латышских школах пишут о воинах-освободителях от коммунистического террора, в русских – тема звучит более протяжно: «Памятники воинам-освободителям Латвии от немецко-фашистских захватчиков».

Начать можно с маршала Баграмяна. Земляк, почетный гражданин Риги. Памятник тоже имеется. Вагон-салон с портретами Ленина, Сталина и Жукова, стоящий на запасных путях. В самом вагоне я не был, а вот через занавесочку разок заглянул. На столе – книги, чернильница. Книги, наверняка, с творениями вождей мирового пролетариата. Дивана я не разглядел. Но раз вагон-салон, то диван с креслами должен быть. Карта театра военных действий, само собой, висит, скорее всего, как раз с той стороны, с которой я в вагон и заглядывал. Еще напишу о серебряном подстаканнике и маленьком пейзаже родной Армении.

Есть еще братская могила под Олайне. Но в этом случае не распишешься. Гранит, высеченные золотом фамилии, венки. Об истории боев в тех местах я не знал.

Сквозь шелест листков донеслось с шипением сказанное: «С-с-сука». Директриса выпрямилась подобно сурикату. Кто-то неумело сымитировал чих. Нужно от всего этого отвлечься. Я бросил взгляд на грудь Лазаренко и начал писать.

«…Посреди болота мы увидели небольшой островок. Лукошки уже были почти наполнены сыроежками и груздями, но мы решили посмотреть, что на этом маленьком, окруженном болотами пятачке. К островку вели деревянные доски, перекинутые через топь. Оставив лукошки, мы двинулись к поросшему мхом бугорку. Шли осторожно, балансируя на прогибающихся досках. По спине пробежал холодок. Небольшой окоп и пожелтевшая от времени табличка: „На этом месте в 1943-м году рядовой Павел Бажов вел ожесточенный бой со взводом немецких захватчиков…“»

После того, как патроны у Павла Бажова кончились, он получил предложение сдаться, и немцы двинулись к последнему оплоту бойца. Подпустив извергов поближе, солдат подорвал три гранаты и героически погиб, убив семерых фашистов». Сначала я хотел написать, что гранаты было четыре, а фашистов пятнадцать, но, подумав, решил, что война – это все же не соцсоревнование.

С кегумских болот я переместился на болота под Тукумсом, а закончил повествование на болотах у границы с Литвой. Рукопись я сдал раньше всех.

Директриса попросила вернуться на место. Я достал плевательную трубку, сделанную из дефицитного японского фломастера, хорошенько прослюнявил обрывок тетрадного листа и зажмурил правый глаз. Снаряд шмякнулся прямо в заушину. Пурпурная Лазаренко обернулась и пропела свое коронное: «Дебилы». После того, как второе «ядро» отскочило от затылка, школьная Софья Перовская начала тянуть руку.

– Инна Михайловна, кто-то безобразно плюется.

Как будто плеваться можно небезобразно. Директриса сказала, что, если Ирочка поднимет руку во второй раз, всех мальчиков обыщут. Главное, чтобы Ирочке не захотелось по-маленькому: приспичит, а нас все равно обыщут.

И тут Инна Михайловна подозвала меня. Она сделала это по-заговорщически – шепотом. Понурив голову, я подошел к столу. В последние годы я подходил к учителям исключительно с виноватым видом. Времена, когда меня хвалили за грамоты от РОНО Латвийской ССР, остались в приятных воспоминаниях родителей.

– Миша, молодец! Просто умница. Редко тебя хвалю, но сейчас заслужил. Мы читали с восхищением. Очень понравилось про Павла Бажова. Полный тезка автора «Хозяйки Медной горы».

– Да, а я и не подумал как-то.

– Понравилось, что ты до мелочей описал вагон-салон своего земляка, великого маршала. Была там два раза, а все так скрупулезно не помню… Знаешь, мы тут обсуждали твою работу и пришли к выводу, что мало, очень мало мы проводим экскурсий по местам боевой славы. И к стыду своему, даже не знали о тех местах, которые описал ты. За содержание – пятерка с плюсом; за грамматику – четыре. И вот что. Давай ты после экзамена зайдешь ко мне в кабинет и подробно опишешь, как добраться до мест, которые ты так красочно описал в своем сочинении. И еще раз повторю: мо-ло-дец.

После экзамена зашел к директрисе и еще раз восемь услышал, что я молодец. Инна Михайловна с усердием записывала маршруты.

– Доезжаете до указателя «Кегумс». Слева – переезд. Первый поворот направо после переезда и километра четыре вглубь. Увидите домик лесника. От него двигаетесь налево. Но если лесник будет дома, то он обязательно покажет…

По дороге домой я представил картину. Полные автобусы школяров в резиновых сапогах и нейлоновых куртках, исполненные чувством долга учителя. Инна Михайловна произносит:

– Дети! Сегодняшний наш поход состоится благодаря бывшему ученику нашей школы Михаилу Шахназарову, который, по счастливой случайности, выбрал темой своего выпускного сочинения тему о воинах-освободителях нашей республики. Вперед, друзья! К неизведанным нами местам подвига и чести!

А через три-четыре часа хождения по болотам мокрые от дождя, чешущиеся от комариных укусов школьники, с одышкой и наперебой произносили:

– Ну и сука этот бывший ученик нашей школы Михаил Шахназаров. Хорошо, если мы теперь дорогу к автобусам найдем.

И да прости, Господи, душу мою грешную, если было это действительно так.

Смелый «вампир»

За обычным канцелярским столом, напоминающим школьную парту, сидел тщедушный человечек, похожий на урода-карлика из сказок о мрачных замках и клыкастых чудовищах. По радио крутили «Ландыши», человечек раскачивался в такт музыке и барабанил крохотными пальчиками по крышке стола. Изредка он косился на свои узенькие плечи, которые украшали погоны с майорскими звездами. В эти моменты по его лицу растекалась неприятная улыбка. Колосову, начальнику штаба части, майора присвоили месяц назад, и другой на его месте давно бы успокоился и пообвыкся с новым рангом. Но, видно, не мог поверить Колосов, что дошагал до столь высокой ступеньки в военной иерархии. Максимум, на что тянуло это убогое во всех отношениях создание по кличке «вампир», было звание пожизненного капитана. А тут – на тебе – майор. Так, смотришь, и до подполковника дослужиться можно. Ухватить две большие звезды и пребывать в небезосновательной уверенности, что не зря выбрал военную стезю.

Колосов снял трубку телефона и споро накрутил трехзначный номер:

– Иришенька… Иришенька, а мама вот что делает? Спит? Ах, чита-а-ает! Нет, нет, не зови. Пусть себе читает… Не зови, не зови,