Полиаспектная антропология - Николай Морхов

репрезентирует собой полноценную и всеохватывающую эмпирику, тогда как рассудочные, трансцендентальные и иные формы, методы и способы познания находятся за пределами ее эпистемологического ареала и не входят в число потенциальных и актуальных гносеологических атрибутов и инструментов последней.

Между тем, саму эмпирическую гносеологию можно симультанно рассматривать и интепретировать посредством не только односторонней и моновариантной, но и полиаспектной и многосторонней ментальной позиции. При этом, сам теоретический концепт "эмпирика", происходящий от древнегреческой лексемы "εμπειρία" ("опыт"), с этимологической точки зрения инициирует все необходимые семантические основания и предпосылки для подобного рода герменевтического анализа. Так, те или иные гетерогенные процессы и акты, осуществляющиеся в интеллектуальной сфере и не выходящие за ее границы, также можно интерпретировать как совершенно конкретный опыт, только связанный не с сенсуальным и физическим, а трансцендентальным и рассудочным развертыванием. Безусловно, подобного рода экзегетика, продуцирующая особый экстраординарный и оригинальный взгляд относительно данной проблематики, не только модифицирует и расширяет смысловое значение концептуальной дефиниции "эмпирика", но и избавляет ее от однозначных и моноракурсных коннотаций. При этом, данная эпистемологическая трансформация последней (дефиниции) может апперцепироваться либо в позитивном, либо в негативном, либо в нейтральном, либо в каком-либо ином смысловом ключе. Однако, необходимо отчетливо понимать, что последняя (трансформация) репрезентирует собой не радикальные нигилистические стратегии "ультра-постмодернизма" (или постмодернизма), тотально элиминирующие все самые разнообразные базовые семантические коды, атрибуты и аспекты многоуровневой и многомерной структуры мироздания, а, напротив, указывает на иные альтернативные интеллектуальные позиции, всегда симультанно коэкзистирующие наряду с эвидентными и эксплицитными интеллектуальными представлениями. Одновременно с этим, важно отметить, что она (трансформация) именно постулирует и сохраняет, а не аннигилирует и упраздняет те или иные фундаментальные смыслообразующие коннотации и модусы. Соответственно, принимая во внимание вышеизложенные замечания следует подчеркнуть, что сам интеллектуальный дискурс, продуцируемый рациональным субъектом и не имеющий ничего общего с чувственным опытом, в данном семантическом ключе может рассматриваться как определенная специфическая и уникальная эмпирическая реализация. Кроме того, данный эпистемологический процесс можно сигнифицировать посредством такого условного концептуального конструкта, как трансцендентальный эмпиризм или эмпирический трансцендентализм.

Итак, резюмируя вышеприведенные ментальные суждения и заключения, касающиеся не только герменевтики модального режима потенциальности, но и эссенциальной специфики как сенсуального, так и интеллектуального гносеологического опыта, важно подчеркнуть следующие смысловые аспекты. Во-первых, сам модальный статус возможности должен рассматриваться в качестве совершенно конкретного экзистенциального состояния, осмысляемого и интерпретируемого в виде неопровержимой релевантной и легитимной данности и обладающего многозначной семантической природой. Последняя, в свою очередь, является носителем бесчисленного множества самых разнообразных типологических характеристик и предикатов, репрезентирующих собой абсолютные оппозиции по отношению друг к другу. Безусловно, ранее уже подчеркивалось, что все эссенциальные и аподиктические классификационные свойства и параметры принадлежат к интериорной структуре модального режима потенциальности, тогда как все акцидентальные и стохастические — к экстериорной. Соответственно, последний (режим) представляет собой сложную поливалентную и парадоксальную интегральную полиаспектную матрицу, рассматриваемую рациональным субъектом в качестве безусловно наличествующего феномена и/или конструкта, корректно и полновесно осмысляемого им исключительно лишь при помощи диалектической методологии.

Во-вторых, что касается трансцендентального и эмпирического теоретических концептов, то в настоящем произведении — и это неоднократно отмечалось ранее — семантическое значение последних, либо существенным, либо незначительным, либо и тем, и другим, либо каким-то иным образом отклоняется от их стандартных конвенциональных, нормативных и консенсуальных сциентистских и философских аксиоматических интерпретаций. Так, выше уже подчеркивалось, что интеллектуальная сфера является не только абстрактной, но и реальной экзистенциальной смысловой структурой. Поскольку, генерируемые и экстраполируемые последней (сферой) концептуальные идеи, взгляды и нарративы, совершенно независимые от гилетического "хаосмоса" (по Ж. Делёзу), обладают семантической эссенциальной природой, конституирующей и легитимизирующей их полновесное манифестирование в виде специфических и уникальных эпистемологических парадигм. Безусловно необходимо отчетливо понимать, что их реальное экзистенциальное развертывание должно рассматриваться в качестве не материальной, а исключительно ментальной данности. Кроме того ранее уже отмечалось, что сам концептуальный термин "эмпирика", сигнифицирующий в пространстве общепринятого западного философского и планетарного естественно-научного метадискурса все самые разнообразные процессы и акты, связанные только с сенсуальным и соматическим опытом, также осмыслялся и интерпретировался в несколько ином семантическом ключе. Так, выше недвусмысленно аффирмировалось, что его (термина) смысловое значение, относящееся к сфере непосредственно рафинированного опыта, остается неизменным, тогда как сами свойства и предикаты, атрибутирующие имманентную эссенциальную природу последнего (опыта) претерпевают существенную концептуальную модификацию. Соответственно, само эмпирическое семантическое измерение, рассматриваемое и интерпретируемое с точки зрения данного теоретического представления, инкорпорирует в себя не только чувственную и физическую, но и интеллектуальную и рассудочную область функционального развертывания. Итак, после вышеизложенных гетерогенных замечаний, аффирмаций и сентенций необходимо перейти к рассмотрению, экзегетированию и дескриптированию других основополагающих уровней, модусов, матриц и аспектов многомерной антропологической структуры.

VII. Генезис рационального мышления

Одной из фундаментальных сфер интериорного пространства антропологической структуры, наряду с бессознательным и трансцендентальным сознанием, является рассудочное мышление. Последнее репрезентирует собой первостепенную и доминантную основополагающую многомерную и многоуровневую матрицу, отвечающую за целый комплекс самых разнообразных интеллектуальных процессов, актов и функций. Так, рациональное мышление посредством тех или иных строгих, корректных, непротиворечивых, последовательных, системных, обстоятельных и исчерпывающих ментальных и гносеологических подходов, процедур, алгоритмов и постулатов, таких как аристотелевская формальная логика, силлогистический и диалектический методы, дедукция, индукция, конъюнкция, дизъюнкция и т. д., способно продуцировать не только апперцепцию, интерпретацию, дескрипцию и ретрансляцию различных информационных потоков и эпистемологических дискурсов, но и разнородные концептуальные суждения, заключения, обобщения, выводы, утверждения и т. д. относительно бесчисленного множества гетерогенных предметов, феноменов, вопросов и проблематик. При этом, важно подчеркнуть, что оно (мышление) может рассматривать и осмыслять как экзогенные по отношению к нему вещи, явления, знаки, события, идеи, матрицы и т. д., так и свои собственные эндогенные полифункциональные структуры, а также осуществляемые им разнородные теоретические акты. Так, ауторефлексия, помимо всех остальных трансцендентальных процессов, инициируемых им (мышлением) при помощи самых разнообразных интеллектуальных методологий, операций и инструментов, представляет собой одну из его базовых неотъемлемых и неотчуждаемых гносеологических процедур. Соответственно, рассудочное мышление может продуцировать корректный, подробный, детальный и всесторонний критический самоанализ, фиксирующий и экзегетирующий не только его внутреннюю эссенциальную природу, но и гетерогенные семантические свойства и предикаты последнего. Таким образом, оно является уникальной и специфической многоуровневой, многомерной и поливалентной самотождественной универсальной и интегральной структурой способной осуществлять самые разнородные операции, базирующиеся на строгих, адекватных и нонконтрадикторных формальных и иных логических законах, диалектических постулатах и алгоритмах и т. д… Кроме того безусловно, всевозможные ментальные процедуры, инициируемые им (мышлением) в отношении как самого себя, так и других феноменов и предметностей, могут рассматриваться и интерпретироваться посредством гетерогенных теоретических взглядов и представлений.

Вместе с тем, возникает вполне закономерный и корректный вопрос: