Полиаспектная антропология - Николай Морхов

Следовательно, именно двухмерная семантическая экспозиция, декларирующая о эндогенной и экзогенной текстурах свойственных каждому из этих модусов, иллюстрирует симультанное манифестирование и одного, и другого (модуса) посредством как потенциального, так и актуального состояния модальности. То есть, рациональный исследователь, исключительно благодаря ей (экспозиции), способен обнаружить, зафиксировать, рассмотреть и осмыслить одномоментное нахождение синтагматического или парадигматического конструкта в двух оппозиционных друг другу модальных статусах.

Вместе с тем, что касается рассудочного самосознания, одновременно являющегося и познающим субъектом, и познаваемым объектом, и познающе-познаваемым субъект-объектом, то, с точки зрения диалектического подхода, интерпретированного при помощи диахронно-синхронического ментального взгляда, его дескрипция будет выглядеть следующим образом. При этом необходимо в очередной раз подчеркнуть, что синтагматическое и парадигматическое измерения, свойственные данной герменевтике последнего (подхода), симультанно принадлежат и к ареалу рационального мышления, и к пространству феноменальной реальности. То есть, они (измерения) должны рассматриваться и осмысляться не только в качестве теоретических конструктов, продуцируемых первым (мышлением), но и в виде экзистенциальных модусов присущих последней (реальности). Кроме того безусловно, с точки зрения диалектического подхода, экзегетированного посредством самых разнообразных ментальных представлений, трансцендентальное мышление и феноменальная действительность, с одной стороны, являются антитезами по отношению друг к другу, а с другой — относятся к одной и той же унитарной и цельной универсальной структуре мироздания. Следовательно, последняя (структура) выступает в качестве всеобщей и интегральной матрицы, конвергирующей между собой данные противоположности (т. е. мышление и действительность). Так, благодаря этому всестороннему и полнообъемному синтезу, объединяющему последнии друг с другом, автоматически релятивизируются (или снимаются (по Г. Гегелю)) все противоречия и контрадикторности между ними. Соответственно можно констатировать, что, с его (подхода) точки зрения, данные антитезы (т. е. мышление и действительность) являются различными манифестационными состояниями и/или моментами, атрибутирующими одну и ту же единую и целостную универсальную структуру мироустройства.

Одновременно с этим, важно подчеркнуть, что само рассудочное мышление, хотя и, в определенной степени, репрезентирует собой один из экзистенциальных аспектов структуры мироздания, тем не менее оно обладает некоторой относительной автономностью и суверенностью, позволяющей ему находиться в неэлиминируемой и непреодолимой оппозиции по отношению к последней (структуре). Поскольку, сама его (мышления) интериорная и экстериорная эссенциальная природа по всем своим гетерогенным аподиктическим качественным характеристикам существенным и кардинальным образом отличается от ее (структуры) как трансцендентного, так и имманентного семантического содержания. Соответствено, с одной стороны, мышление можно рассматривать в качестве своеобразного эманационного момента и/или состояния свойственного универсальной структуре мироустройства, а с другой — необходимо отчетливо понимать, что оно обладает своими собственными самобытными и специфическими неотъемлемыми сущностными параметрами, позволяющими ему целиком и полностью не отождествиться с какими-либо другими метафизическими и гилетическими матрицами. Наряду с этим, феноменальная действительность практически полностью конгруэнтна и гомогенна структуре мироздания, посколько она не содержит в себе того уникального и оригинального эндогенного смыслового ядра, продуцирующего саму возможность ее неэквивалентности и нетождественности последней (структуре). Таким образом, можно констатировать, что мышление является носителем определенных внутренних и внешних онтологических атрибутов и эссенциальных предикатов, симультанно допускающих как тождество, так и различие между последним (мышлением) и всеми остальными сферами, сегментами и измерениями структуры мироустройства. Безусловно, вполне понятно, что его (мышления) интериорные и экстериорные экзистенциальные характеристики могут манифестировать посредством различных режимов модальности.

В то же время, возвращаясь к рассмотрению и дескриптированию, с точки зрения диалектической методологии, интерпретированной посредством диахронно-синхронического ментального представления, проблематики одномоментного манифестирования рассудочного самосознания в качестве и познающего субъекта, и познаваемого объекта, и познающе-познаваемого субъект-объекта необходимо отметить следующее. Так, кристально ясно, что между данными тремя эманационными статусами и/или кайросами (или статусами-кайросами), характеризующими одну и ту же унитарную и цельную самобытную матрицу, одновременно наличествует как тождество, так и различие. Последняя концептуальная дефиниция (т. е. различие) декларирует о совершенно конкретной специфической и уникальной функциональной роли присущей каждому из этих трех гетерогенных смысловых аспектов. Тогда как первый интеллектуальный конструкт (т. е. тождество) указывает на то, что все эти три различных семантических атрибута являются исключительно лишь разнообразными манифестационными состояниями и/или моментами (или состояниями-моментами) свойственными одной и той же единой и целостной оригинальной структуре. Соответственно, можно констатировать, что в основании дистинкции между этими тремя разнородными эссенциальными предикатами лежит экзистирование любого из них посредством своего собственного уникального функционального модуса. Тогда как их (предикатов) идентичность друг с другом целиком и полностью базируется на существовании каждого из них в качестве определенного эманационного статуса и/или кайроса (или статуса-кайроса) присущего одной и той же унитарной и холистичной интегральной специфической парадигме.

Между тем, каждый из вышеуказанных трех элементов, атрибутирующих рациональное самосознание, функционирует посредством гетерогенных режимов модальности. Безусловно, пребывание и познающего субъекта, и познаваемого объекта, и познающе-познаваемого субъект-объекта в различных модальных состояниях может осуществляться как в диахроническом, так и в синхроническом семантическом ключе. При этом, важно подчеркнуть, что оба эти аспекта, инициирующие всевозможные необходимые предпосылки и условия для нахождения любой из этих трех конструкций в разнородных статусах модальности, носят как гносеологический, так и космологический характер. Следовательно, они (аспекты) одномоментно сосуществуют друг с другом и в уникальных структурах трансцендентального мышления, и в специфических матрицах феноменальной реальности. Так, можно констатировать, что в диахроническом семантическом пространстве один из этих трех сегментов, характеризующих рассудочное самосознание, всегда будет находиться в статусе актуальности, тогда как две другие атрибутирующие его (самосознание) конструкции, соответственно, будут манифестировать посредством режима возможности. Поскольку в основании диахронического смыслового контекста лежат синтагматические структуралистские принципы и установки, базирующиеся на таких доктринальных постулатах и положениях, как сукцессивность и последовательность. Соответственно, данное обстоятельство, в свою очередь, не позволит не только сигнифицированным выше трем структурам, но и каким-либо иным компонентам, являющимся различными эманационными моментами, атрибутирующими одну и ту же единую и целостную специфическую инстанцию, одновременно коэкзистировать друг с другом при помощи модального статуса действительности. А так как режим возможности, в отличие от последнего (статуса действительности), репрезентирует собой не эксплицитное, а имплицитное наличествование бесчисленного множества самых разнообразных феноменов, процессов, знаков, идей, предметов, импульсов, парадигм, симулякров и т. д., то базовые аксиоматические законы диахронического аспекта не препятствуют двум из этих трех матриц, а также всем остальным присущим ей (инстанции) гетерогенным манифестационным кайросам одномоментно сосуществовать друг с другом в его (режима возможности) категориальном семантическом ареале. Таким образом, синтагматические доктрины и принципы, лежащие в основании диахронического смыслового контекста, формируют данную эпистемологическую и космологическую экспозицию.

Что касается синхронического коннотационного пространства, то оно, в свою очередь, базируется на таких концептуальных установках и постулатах, как симультанность и одновременность, стоящих во главе фундирующих его (пространство) парадигматических структуралистских нормативов и положений. Так, данный семантический контекст позволяет субъекту, объекту и субъект-объекту, атрибутирующим рациональное самосознание, одномоментно сосуществовать друг с