Полиаспектная антропология - Николай Морхов

органичное развертывание. Таким образом, данная трихотомическая эпистемологическая парадигма, состоящая из таких трансцендентальных элементов, как антитетика, диалектическая методика и категориальная матрица модальности репрезентирует собой уникальную унитарную и целостную интегральную концептуальную систему. Более того, важно подчеркнуть, что все эти три теоретических компонента, относящихся к ее (парадигме) интериорному семантическому ареалу, являются неотъемлемыми и неотчуждаемыми гносеологическими функциональными сегментами последней.

Наряду с этим, что касается корректного осмысления потенциального режима модальности, то данный концептуальный и эмпирический феномен может рассматриваться и интерпретироваться следующим образом. При этом, следует также подчеркнуть, что сам антитетический дискурс является одним из немногих (или многих) разнородных эпистемологических конструктов, генерирующих, формирующих и обусловливающих модальную двухмерную матрицу. Хотя, конечно, ранее уже неоднократно отмечалось, что антитетика, диалектическая методология и категориальная система модальности репрезентируют собой три базовых гносеологических столпа, не только принадлежащих к одной и той же единой и холистичной интегральной трансцендентальной структуре, но и перманентно осуществляющих взаимное и опосредование, и аффирмирование, и фундирование, и дополнение друг друга. Соответственно, существующая между этими тремя концептуальными компонентами комплементарность и когерентность является бесспорной и неотъемлемой эпистемологической и эмпирической данностью. Более того, важно подчеркнуть, что все вышеизложенные семантические аспекты относительно самого антитетического дискурса — конечно, с теми или иными допущениями и поправками — также совершенно справедливы, легитимны и корректны и для антиномической проблематики.

Между тем, сам статус актуальности присущий бесчисленному множеству самых разнообразных вещей, процессов, феноменов, знаков, идей, симулякров, гипотез, инстанций и т. д. одномоментно возникает и параллельно коэкзистирует с режимом потенциальности. При этом, вполне понятно, что данные различные модальные состояния симультанно взаимно и дополняют, и исключают, и негативируют, и аффирмируют, и опосредуют, и фундируют друг друга. Следовательно, тотальная и абсолютная элиминация какого-то одного из них (состояний) мгновенно и автоматически спровоцирует не только аннигиляцию его антитезы, но и ликвидацию всей двухуровневой модальной структуры в целом. Кроме того, любой из этих противоположных друг другу режимов модальности не только симультанно является опосредующим и опосредуемым, комплементирующим и комплементируемым, фундирующим и фундируемым эпистемологическим конструктом, но и обладает верифицируемым и аутентичным феноменологическим смысловым измерением. Поскольку, неотъемлемая когерентность между данными оппозициями, предпосылаемая и актуализируемая эксплицитной манифестацией последних, иллюстрирует их экзистенциальное наличествование свойственное им вне зависимости от того или иного модального статуса, характеризующего каждую из них. Таким образом, поливалентные и парадоксальные взаимоотношения между такими модальными конструктами, как потенциальность и актуальность конституируют их (конструкты) в качестве подлинных, аутентичных и полноценных трансцендентальных и эмпирических данностей.

Одновременно с этим, сам режим возможности, представляющий собой полнообъемный феноменологический модус, синхронно манифестирует в качестве и активного, и пассивного элемента. Поскольку, ранее уже подчеркивалось, что он одновременно функционирует не только в виде опосредуемого, дополняемого и фундируемого, но и в виде опосредующего, дополняющего и фундирующего модального компонента. Следовательно, симультанное дескриптирование его (модуса) развертывания посредством причастий настоящего времени страдательного и действительного залогов, а также акцентирование внимание на его дуальной качественной функциональной природе, позволяет идентифицировать последнего в качестве и инициативного, и инертного начала. Кроме того, также можно постулировать, что пассивность является его (модуса) экстериорным, контингентным и акцидентальным свойством, тогда как активность — интериорным, облигаторным и эссенциальным. Более того, если дальше продолжать выстраивать этот эпистемологический категориальный ряд, имеющий бесчисленное множество самых разнообразных пар тех или иных концептуальных противоположностей, то тогда в него следует включить такие полярные друг другу интеллектуальные дефиниции, как абстрактное и реальное, рациональное и иррациональное, трансцендентное и имманентное и т. д… Однако, совершенно очевидно, что при рассмотрении, интерпретировании и дескриптировании тех или иных феноменов, процессов, символов, модусов, идей, подходов, знаков, симулякров и т. д. совсем не обязательно перечислять их всевозможные эссенциальные и акцидентальные характеристики. Поскольку, в данном случае, достаточно лишь обозначить само наличие последних (характеристик), проиллюстрировав, при этом, их фундаментальное влияние и воздействие на все остальные — тем или иным образом — зависимые от них гетерогенные теоретические и эмпирические развертывания.

Что касается трансцендентального и эмпирического семантических контекстов, дескриптирующих не только двухмерную модальную матрицу, но и бесчисленное множество тех или иных аспектов структуры мироздания, то данную проблематику необходимо рассматривать и интерпретировать следующим образом. Так, теоретическая сфера имеет непосредственное отношение к разносторонним, многозначным, многоплановым и многоуровневым процессам и актам, осуществляемым рассудочным мышлением. Поэтому она (сфера) целиком и полностью принадлежит к области гносеологии, продуцирующей, в свою очередь, всевозможные необходимые предпосылки для манифестации последней (сферы). При этом конечно, само трансцендентальное измерение симультанно обладает как абстрактным, так и реальным смысловым значением. Так, совершенно очевидно, что первоначальным истоком и единственным основанием его (измерения) отвлеченности является рациональное мышление. Данное обстоятельство также указывает на его (измерения) абсолютную обособленность и независимость от специфических сегментов и компонентов гилетического космоса. Следовательно, его (измерения) непосредственная принадлежность к автономному ареалу интеллектуальных дискурсивных практик, а также его абсолютная исключенность из структур материальной действительности характеризует последнего как совершенно абстрактную парадигму. Одновременно с этим, трансцендентальная сфера, несмотря на ее тотальную суверенность и обособленность от гилетического космоса, тем не менее обладает своим собственным эссенциальным семантическим содержанием. Это основополагающее экзистенциальное условие и инициирует необходимые предпосылки для рассмотрения, интерпретирования и идентифицирования ее не только в качестве отвлеченного модуса, но и в виде релевантной и легитимной реальной конструкции. Таким образом, теоретическое измерение, анализируемое и осмысляемое как совершенно конкретная сущностная смысловая данность, симультанно является как абстрактной, так и действительной эпистемологической матрицей.

Вместе с тем, дешифровка и герменевтика эмпирического измерения, атрибутирующего самые разнообразные элементы и страты структуры мироустройства, может осуществляться следующим образом. Так, наряду с классической экзегетикой данной эпистемологической области, декларирующей о том, что к уникальному и оригинальному ареалу последней (области), принадлежат только определенные процессы, вещи, модусы, события и феномены, манифестирующие исключительно в пределах темпорально-спатиального континуума, рассматриваемого посредством как феноменологических (Ф. Брентано, Э. Гуссерль и т. д.), так и естественно-научных представлений, также совершенно некорректно, неадекватно и абсурдно игнорировать существование других абсолютно отличных от нее (экзегетики) ментальных точек зрения. Соответственно, эмпирическая гносеологическая парадигма обозначает все самые разнообразные операции и акты свойственные не только сенсуальному и соматическому, но и интеллектуальному и ноэтическому опыту. Безусловно, — как уже отмечалось выше, — определенные концептуальные учения и философские школы рассматривают и интерпретируют ее (парадигму) в качестве инструментария, отвечающего исключительно за чувственное и физическое восприятие. Кроме того, само исследование, целиком и полностью базирующееся на эмпирических процедурах, с точки зрения данных интеллектуальных направлений и ментальных течений является необходимым условием для фиксирования, дешифрования и герменевтики бесчисленного множества гетерогенных феноменов, имеющих прямое или косвенное отношение к гилетической реальности. Соответственно, именно сенсуальный и соматический опыт по мнению этих концептуальных мировоззрений и сциентистских дисциплин и