Московская Русь: от Средневековья к Новому времени - Леонид Беляев

Можно сказать, что, в соответствии с задачами двух направлений политики, «восточного» и «западного», велось формирование двух главных составляющих войска: поместной конницы и вольнонаемной пехоты. Испомещенный дворянин и владеющий землей, полученной по наследству, боярин были главными фигурами в войске по крайней мере до второй половины XVII в. Они должны были регулярно являться на службу «конно, людно и оружно», выступали в поход обычно как тяжеловооруженные конники, имея под началом отряды конных же военных слуг. Неявка грозила конфискацией земли, а выставление дополнительных вооруженных воинов позволяло надеяться на прибавку поместья. Службу тщательно контролировали, результаты контроля записывали в специальные десятни (списки смотров) и «разрядные» книги (подробные росписи полков и воевод), составление которых часто связывали с конкретным походом. Первые рукописи разрядов дошли до нас только от 1470-х гг., но полагают, что подобные записи вели уже при Дмитрии Донском. Так, например, к походу на Тверь 1375 г., донскому походу 1380 г. и новгородскому 1385 г. А в 1682 г. «разрядные» книги были окончательно отменены для уничтожения местничества. С XVI в. к конному «дворянскому» войску добавлялись полки служилых казаков.

Пехота, которая не играла значительной роли в войске до XVI в., состояла из служивших «по прибору», то есть нанявшихся непосредственно на службу к великому князю или царю и получавших оплату из казны воинов. Это были опытные стрелки с дорогостоящим огнестрельным оружием, которым их снабжало государство, — сначала пищальники (т. е. стрелки из ручных пищалей, «ручниц» — фитильных ружей, у которых порох поджигался особым фитилем), затем стрельцы (пользовавшиеся мушкетами, сначала с усовершенствованным фитильным, а позже с кремневым замком) и пушкари. При несовершенстве ранних образцов оружия успешную стрельбу обеспечивали лишь огромная сноровка и постоянное обучение, поэтому пищальниками и стрельцами (что приблизительно соответствует европейским «аркебузирам» и «мушкетерам») могли быть исключительно профессионалы.

В XIII–XV вв. основным на Руси оставалось холодное оружие, которое продолжало и развивало домонгольскую традицию. Даже монгольское нашествие не изменило коренным образом этого направления: ордынцы в степях пользовались не оружием, принесенным из Китая и Сибири, а традиционным половецким боевым набором, мало отличавшимся от русского. Правда, под влиянием Востока продолжалась замена меча (двулезвийного прямого оружия) на однолезвийную изогнутую саблю. Полностью она произошла на Руси в XV в., то есть раньше, чем в Европе (XVI в.), но значительно позже, чем у степных кочевников (с X в.). Преимущество сабли перед мечом в скользящем режущем ударе, который наносится всем лезвием, оставляя длинную и глубокую рану, но меч был более эффективен против европейского воина в тяжелых доспехах, поэтому он дольше задержался в Пскове и Новгороде. Для борьбы с рыцарством хороши были боевой топор (в XIV–XV вв. он значительно потяжелел) и булава (то и другое могло служить также символом командования), специальные граненые кинжалы и копья с узким граненым наконечником (прежде плоским и в форме ромба). Массовым оружием ближнего боя долго оставалось ударное копье; при столкновении больших масс войск древки, ломаясь, издавали характерный звук, упоминаемый летописцами (легкие метательные копья-сулицы также известны). Но к XVI в. главным оружием ближнего боя стала сабля, которой располагал каждый дворянин и очень многие слуги, количество же копий резко уменьшилось.

Традиционным оружием степняков был лук со стрелами, поэтому русским воинам пришлось научиться владеть им столь же искусно, стреляя на скаку, причем как перед собою, так и во все стороны, и назад. Налетая внезапно на противника, конники стремились осыпать противника тучей стрел и ускользнуть раньше, чем будет дан ответный «залп». Кроме того, обмен стрелами предварял рукопашную схватку в большом сражении и при осадах. Боевые граненые стрелы пробивали даже броню (у луков они делались черешковыми, у арбалетов — более массивными, пирамидальной формы с втулками). Арбалеты («самострелы»), судя по находкам стрел, были довольно распространены в XIII–XIV вв., но они не стали основным стрелковым оружием, — на Руси не было свободного бюргера, решительно противопоставившего в Европе арбалет рыцарской броне. Метательное оружие дополняли камнеметы-баллисты (большие самострелы), бросавшие каменные ядра, но с XIV в. началась замена их пушками, которые вскоре полностью изменили военное дело.

Защитный доспех русских воинов XIII–XVII вв. был металлическим или кожано-матерчатым (стеганые кафтаны-тегиляи). Голову защищал характерный для Руси с домонгольских времен шлем-«шишак»: заостренный кверху, с прутком для флажка и прикрепленной к ободу кольчужной сеткой (бармицей), закрывавшей шею и часть лица. Его делали индивидуально, под размер головы, могли украсить гравировкой, в отдельных случаях — золотой насечкой, священными изображениями и текстами; в парадные шлемы князей и царей вставлялись даже драгоценные камни. Существовали и более простые защитные «железные шапки». Тело покрывала кольчуга — рубаха, собранная из мелких колец (диаметром около 1 см), каждое из которых отдельно заклепано; она не стесняла движений воина, равномерно распределяя по телу вес металла. Более тяжелый кольчатый доспех, байдана, делался из крупных стальных шайб. Существовали и чешуйчатые доспехи (масса продолговатых, чуть выпуклых пластин, нашитых на кожаную основу и заходивших концами друг на друга, подобно чешуе). Кольчуга, байдана, пластинчатый или смешанного типа панцырь (юшман, бахтерец) суммарно назывались доспех, или бронь; а их защитные свойства позволяли сохранить жизнь, но не гарантировали полностью от сильных ушибов и ран. В эти доспехи позже стали включать большие цельнометаллические (булатные) круглые пластины («зерцала»), поручи. Средством защиты был и щит, функция которого в XIII–XV вв. постепенно менялась: из прикрывавшего все тело миндалевидного, длинного и малоподвижного, он превратился, по мере улучшения доспеха, в маленький круглый, предназначенный для активного отражения ударов. Его обычно делали из дерева, обтянутого кожей, а центр щита часто украшала личина (традиция, восходящая еще к античным временам) или другое центрическое изображение (звезда, розетка); миндалевидные щиты часто несли изображения львов, драконов и прочих устрашающих геральдических тварей. В XVI в. щиты почти исчезают из употребления.

О вооружении богатого дворянина и его слуг Дает представление описание: «быти ему… на коне, в пансыре, в шеломе, в зерцалех, в наручах, з батарлыки (тип поножей), в саадаке (лук в налучье с колчаном), в сабле, да за ним 3 человека на конях, в пансырех, в шапках железных, в саадацех, в саблях, один с конем простым, два с копьи, да человек на мерине с (вь)юком»; менее состоятельный являлся «на коне в тегиляе в толстом, в шапке в железной, в саадаке, в сабле, да человек на мерине с (вь)юком» (XVI в.). Защитного доспеха многие воины не имели, сражаясь «на коне в саадаке и в сабле».

Основными центрами, из которых воины снабжались оружием, были централизованные государственные арсеналы-мастерские, возникшие в XV в. в Москве, — прежде всего Оружейная палата. В XVI–XVII вв. они превратились в общерусские, расширили ассортимент производимого, повысили его качество, вырастили собственных мастеров, работавших теперь рядом с датскими, немецкими и итальянскими (их изделия отмечены в завещаниях многих горожан: «шолом московского дела», «зерцала московского дела»). Дворцовые оружейники относились к высшему слою мастеров: они не только получали денежное жалованье (им было под силу вносить по себе вклады в крупнейшие монастыри, такие как Троице-Сергиевский), но и верстались поместьями; они могли иметь собственные мастерские вне Кремля, где выполняли и государственные, и частные заказы. Оружие, конечно, можно было покупать и на открытом рынке, в специальных рядах. Кроме того, в стране продавалось и оружие из-за рубежа: например, пистолеты из Англии; панцырь из Италии, сабли, шлемы и щиты из Персии.

Существовали, однако, и полностью централизованные государственные оборонные предприятия, такие как Пушечный и Пороховой дворы. В Европе пушки вошли в употребление с XIV в., — в конце этого столетия они отмечены и на Руси: из них стреляли в осаждавших Москву воинов Тохтамыша; несколько позже (1389) Тверская летопись сообщает, что «из немець вынесоша пушкы»; под 1394 г. упоминаются пушки в войне псковичей с новгородцами. В XV в. особым качеством отличались, кажется, тверские пушки, о посылке которых союзникам или боевом употреблении при осаде городов упоминается неоднократно, но артиллерия была уже и в столицах более отдаленных княжеств — например, в Галиче (упомянута в 1450 г.). Первые дошедшие до нас орудия принадлежат эпохе Ивана III. Сперва железные, они делались путем ковки и сварки, оставлявшей швы и ухудшавшей качество стрельбы. В конце XV в. на Руси научились отливать цельнолитые стволы из бронзы, но более дешевые железные пушки еще долго делались и применялись.