Нехорошее место - Дин Кунц

— А кроме того, мы занимаемся бизнесом, Бобби. Бизнесом. Не ради развлечения. Ради денег. Это наша работа — не хобби.

— У него есть деньги. Ты видела.

— А если эти деньги — грязные?

— Френк не вор.

— Ты знаешь его меньше часа и уже уверен, что он не вор? Слишком уж ты доверчив, Бобби.

— Спасибо тебе.

— Это не комплимент. Как ты можешь заниматься тем бизнесом, которым занимаешься, и быть слишком доверчивым?

Он улыбнулся.

— Я доверился тебе, и, как выяснилось, не напрасно.

Она не желала поддаваться его обаянию.

— Он говорит, что не знает, откуда взял деньги, и чисто теоретически давай признаем, что этой части истории мы поверили. Примем за факт и твое утверждение, что он не вор. Но, возможно, он торговец наркотиками. Или кто-то еще. Помимо кражи, есть тысяча способов заработать деньги нечестным путем. И если мы выясним, что они грязные, мы не сможем оставить у себя то, что он нам заплатит. Нам придется отдать их копам. Мы потратим наши время и силы. А кроме того… мы сильно запачкаемся.

— Почему ты так говоришь? — спросил он.

— Почему я так говорю? Он только что сказал нам, что проснулся в номере мотеля с залитыми кровью руками!

— Говори тише. Ты можешь оскорбить его чувства.

— Не дай бог.

— Помни, никакого тела не было. Это могла быть его кровь.

— Откуда нам известно, что тела не было? — раздраженно спросила она. — Потому, что он так говорит? Возможно, он такой псих, что не заметил бы тела, даже если бы наступил на дымящиеся внутренности и споткнулся об отрубленную голову.

— Какой живой образ!

— Бобби, он говорит, что, возможно, исцарапал себя, но это маловероятно. Скорее он напал на какую-нибудь бедную женщину, какую-то невинную девушку, может, даже ребенка, беззащитную школьницу, затащил в свой автомобиль, насиловал, бил, снова насиловал, заставлял выполнять все свои извращенные прихоти, потом отвез свою жертву в какой-нибудь каньон в пустыне, может, пытал иголками, ножом или бог знает чем, потом дубинкой забил до смерти и бросил обнаженное тело. И теперь койоты дожевывают ее плоть, а мухи заползают в открытый рот и выползают обратно.

— Джулия, ты кое-что забываешь.

— Что?

— Это у меня слишком богатое воображение.

Она рассмеялась. Ничего не могла с собой поделать. Хотела сильно стукнуть его по голове, чтобы вбить в нее хоть капельку здравого смысла, но вместо этого рассмеялась.

Он поцеловал ее в щеку, потянулся к ручке двери.

Она накрыла его руку своей.

— Обещай, что мы не возьмемся за это дело, пока не выслушаем его историю до конца и не подумаем над тем, что услышали.

— Хорошо.

За окнами небо напоминало серый лист стали, кое-где выпачканный черным. Дождь еще не начался, но воздух замер в ожидании первых капель.

Кабинет освещался двумя лампами, стоявшими на столиках по обе стороны дивана, и торшером в углу. Флуоресцентные трубки под потолком не горели, поскольку Бобби терпеть не мог их блеска, считая, что свет в офисе должен быть таким же уютным, как в домашнем кабинете. Джулия исходила из того, что офис и должен выглядеть офисом, но, идя навстречу Бобби, обычно не включала лампы под потолком. Теперь же, когда день становился все темнее из-за сгущающихся облаков, ей хотелось включить флуоресцентные трубки и разогнать тени, которые начали собираться в тех углах, куда не добирался свет ламп.

Френк Поллард по-прежнему сидел на стуле, глядя на забранные в рамки постеры Дональда Дакка, Микки-Мауса и дядюшки Скруджа. Постеры эти дополнительным грузом ложились на плечи Джулии. Она-то была большой поклонницей мультфильмов киностудии «Уорнере бразерс», которые полагала более жесткими, чем мультфильмы Уолтера Диснея. У нее была полная их коллекция на видеокассетах, которые она, правда, держала дома. А вот Бобби развесил по кабинету постеры с персонажами Диснея, потому что, по его словам, они помогали ему расслабиться, улучшали настроение и способствовали принятию правильных решений. Никто из клиентов не ставил под сомнение их профессиональные способности только потому, что стены украшали вроде бы неуместные в детективном агентстве картинки, но Джулия все равно волновалась при мысли о том, что они могут подумать, увидев такой антураж.

Она прошла за стол, села, а Бобби опять угнездился на краешке. Подмигнул Джулии.

— Френк, я поторопился, слишком рано объявив, что мы беремся за это дело. В действительности мы не можем принять решение, не выслушав до конца вашу историю.

— Конечно. — Френк быстро глянул на Бобби, на Джулию, потом перевел взгляд на свои исцарапанные руки, вцепившиеся в открытую сумку с деньгами. — Это же естественно.

— Разумеется, — кивнула Джулия.

Клинт вновь включил магнитофон.

Френк поставил сумку с деньгами на пол, а вторую, стоявшую на полу, поднял на колени.

— Я хочу вам кое-что передать. — Он расстегнул «молнию» второй сумки, достал маленький пластиковый пакет с черным песком, который сжимал в ладонях, когда проснулся в четверг утром после короткого сна. За пакетом последовала окровавленная рубашка, которая была на нем, когда он поднялся с кровати, поспав еще раз, уже во второй половине дня. — Я это сохранил… потому что и песок, и рубашка — вещественные улики. Зацепки. Может, они помогут вам понять, что происходит, что я сделал.

Бобби взял рубашку и песок, мельком глянул на них. Положил на стол рядом с собой.

Джулия отметила, что рубашка не просто испачкана в крови — пропиталась ею, и теперь под бурыми пятнами материя затвердела.

— Значит, вы провели в номере мотеля вторую половину четверга, — уточнил Бобби.

Поллард кивнул.

— В ту ночь больше ничего не случилось. Я пошел в кино, но фильм меня не увлек. Какое-то время поездил по окрестностям. Я устал, очень устал, несмотря на то, что поспал днем, но больше заснуть не смог. Боялся заснуть. Наутро переехал в другой отель.

— И когда вы наконец снова заснули? — спросила Джулия.

— В следующий вечер.

— Вечером пятницы?

— Да. Я пытался не спать, накачиваясь кофе. Сидел у стойки в маленьком ресторанчике, примыкающем к отелю. Пил кофе, пока не почувствовал, что вот-вот уплыву со стула. Разболелся желудок, так что кофе я больше пить не мог. Вернулся в номер. Всякий раз, когда начинал дремать, выходил на прогулку. Но ничего не помогало. Более я бодрствовать не мог. Мне требовался отдых. Я лег в кровать в начале девятого, заснул мгновенно и открыл глаза в половине шестого утра.

— Утра субботы.

— Да.

— И все было в порядке? — спросил Бобби.