Я прихожу после смерти. История профессионального уборщика мест преступлений - Томас Кундт

дезинфектора». По сути, это то же самое, что и сертифицированный дезинфектор, за исключением того, что в конце обучения ему не нужно было отвечать на вопросы достопочтенного экзаменатора. Его роль теперь исполнял я.

Глава 17

Дополнительная нагрузка, которую я прогнозировал перед Новым годом, появилась в январе. Хотя, по статистике, ежемесячно в Германии добровольно уходит из жизни примерно одинаковое количество человек. Суициды здесь происходят ужасно часто – десять тысяч в год или около восьмисот смертей в месяц. Памятуя об «эффекте Вертера», СМИ не освещают эти инциденты, опасаясь вызвать массовую волну подражателей самоубийств. Этот эффект получил свое название в честь романа Гете «Страдания юного Вертера», в котором главный герой решает покончить с собой из-за неразделенной любви. Вскоре после публикации книги по Германии прокатилась волна самоубийств. Ученые пришли к выводу, что подобные рассказы могут вдохновлять читателей на суицид. Именно поэтому я не описываю эти ситуации в деталях, хотя в своей работе сталкиваюсь с ними довольно часто. Почти всегда возникновение этих инцидентов является следствием неадекватного лечения депрессии. Более пяти миллионов немцев страдают от недуга, который до сих пор не воспринимается обществом как болезнь. Болезнь, способная поразить любого человека – она даже может передаваться по наследству. В таких случаях речь не идет об «отношении к жизни», так что советы «заняться йогой» или «выйти на улицу» пациентам не помогут. Им необходимо настоящее медицинское лечение. Как и при любом другом заболевании.

При появлении явных признаков суицидального поведения и мыслей о самоубийстве больному человеку прежде всего могут помочь такие меры поддержки, как телефон доверия. Психиатрические отделения неотложной помощи также круглосуточно находятся на связи. Даже тяжелая форма депрессии поддается лечению, и каждый в Германии имеет на это право. Однако коварство болезни заключается в том, что мы, то есть общество, требуем от людей, страдающих этим недугом, самостоятельной организации хорошего, комплексного, долгосрочного лечения, в то время как болезнь отнимает у них все силы. Все реабилитационные процессы протекают очень медленно, а болезнь прогрессирует стремительно.

Вскоре после Рождества мне предложили заказ в квартире, где, по словам жилконторы, какая-то женщина умерла от голода. Я не мог поверить своим ушам. От голода? В Германии? Но жилконтора не стала комментировать эту ситуацию. Тело женщины пролежало в квартире ровно две недели. Особой уборки в жилище не требовалось, квартира была достаточно чистой. В ней почти не было мух, а там, где лежало тело, трупная жидкость успела растечься лишь небольшой лужицей. Две недели – не так уж много, особенно если сравнивать с другими моими заказами. Но такое малое количество трупной жидкости и идеальное состояние квартиры я счел весьма необычным. Я ожидал найти хотя бы один гнилой банан или сгнившие цветы – что-нибудь в этом роде, но… ничего такого не было. Холодильник был совершенно пуст, и даже в мусорном ведре лежала только бумага. Я все никак не мог взять в толк, как можно в Германии умереть от голода. Эта мысль не покидала меня до тех пор, пока я не нашел ответа на свой вопрос в гостиной. Там прямо по центру стола лежала какая-то папка с документами. Я не знал, что мне с ней делать и было ли там что-нибудь ценное, потому решил открыть папку и заглянуть внутрь. Передо мной был полицейский отчет. Шесть мелко исписанных страниц фиксировали последние дни жизни хозяйки квартиры фрау Хербст. Как же так могло произойти, что в Германии, одной из самых богатых стран мира, человек просто умер от голода?

Согласно материалам дела, жилконтора пыталась связаться с фрау Хербст, поскольку она перестала оплачивать коммунальные услуги. Но все попытки были напрасными. Когда из ее почтового ящика корреспонденция уже начала вываливаться на пол, соседи сообщили, что не видели женщину в течение нескольких недель. Пришлось вызывать полицию.

Полицейские долго стучали в дверь фрау Хербст, прежде чем она отворила. Выглядела хозяйка квартиры ужасно. Истощенная и совершенно обессиленная, она объяснила сотрудникам полиции, что очень плохо себя чувствует и постоянно испытывает приступы тошноты. Она сама не понимала, почему ее все время тошнит, ведь в течение двух недель она не принимала никакой пищи. В отчете говорилось следующее: «Она сказала, что ей нечего есть, нет денег на продукты, и она не может выйти из дома, потому что слишком слаба».

Сотрудники полиции попытались помочь ей, но в ответ она стала грубить, отрицая необходимость в оказании какой-либо помощи. Совершенно очевидно, что она была психически больна и своей болезни не осознавала. Ей требовалась профессиональная помощь, ведь она не могла помочь себе сама, и к тому же не понимала, что помощь ей действительно необходима. Полиция связалась со службой психосоциальной помощи, но там заявили, что в данной ситуации оказать экстренную поддержку на месте они не могут. Вместо этого полицейскому подробно рассказали об «общепринятом» способе получения помощи. То есть фрау Хербст должна была сама записаться на прием к психиатру, сама прийти к врачу, обследоваться у него, получить диагноз и лишь потом, если это будет рекомендовано врачом, самостоятельно отправиться на лечение в клинику. После того, как полицейский еще раз подчеркнул, что фрау Хербст совершенно неспособна позаботиться о себе, а значит, ей грозит голодная смерть, работник психосоциальной службы все-таки согласился направить по адресу врача, чтобы тот оказал пациентке первую помощь. Но только в этот раз. В дальнейшем сотрудник рекомендовал действовать «официальным путем».

Страховки у фрау Хербст не было, так как она уже давно ее не оплачивала. От госпитализации она категорически отказывалась. Так что врач, приехавший на скорой, признал ее физическое состояние «крайне удовлетворительным» (судя по всему, ее психическое состояние при этом не учитывалось) и, проведя необходимые манипуляции по снятию острых симптомов, счел допустимым оставить ее дома. Тем временем полиции удалось разыскать одну из родственниц фрау Хербст, а точнее, ее дочь. Полицейские попросили ее присмотреть за матерью в ближайшие несколько дней. Кроме того, сотрудник полиции закупил для фрау Хербст продуктов, снабдив ее на первое время самым необходимым. Полиция направила запрос в муниципалитет, который покрыл расходы на покупки (четырнадцать евро).

«Принятые меры нельзя считать окончательным решением проблемы. Даже если она отказывается от помощи властей, ее необходимо взять под опеку. Иначе она не выживет».

Каждая из этих фраз словно била под дых. Сотрудники полиции были в курсе ситуации. Они максимально подробно и четко описали то, что происходило с несчастной женщиной, они обращались во все возможные инстанции. Иначе она не выживет. Тем не менее это ни к чему не привело. Женщина умерла от голода.

Наш подход к