Я прихожу после смерти. История профессионального уборщика мест преступлений - Томас Кундт

психическим заболеваниям все еще ограничен представлением о том, что люди, страдающие этими расстройствами, должны сами проявлять активность и самостоятельно обращаться за помощью. Фрау Хербст умерла от голода не потому, что ей нельзя было помочь. Она умерла, потому что власти требовали от нее самостоятельности в организации помощи самой себе, в то время как ее болезнь просто не позволяла этого сделать. Конечно, фрау Хербст – это крайний случай. И все же очень важно, чтобы общество было больше информировано о депрессии и психических заболеваниях и могло выстраивать более эффективные структуры, способные отслеживать состояние таких пациентов, как фрау Хербст. Ведь для больных людей это может стать чуть ли не единственной возможностью получить необходимую помощь. Быстро и без проволочек.

Синдром месси, о котором я уже рассказывал, зачастую также можно объяснить наличием психического заболевания. Благодаря тому, что теперь у меня была своя команда, мне не приходилось убираться в захламленных квартирах в одиночку. Моя спина была, конечно, благодарна за это, но уборка в таких жилищах по-прежнему оставалась серьезным мероприятием. Она отнимала массу времени и очень сильно изматывала психологически. Один из заказов, выпавших на январь, стал для меня особенно трудным. Меня вызвали на уборку одной страшно замусоренной квартиры. Все шторы в ней были задернуты. Это типичный признак синдрома месси – люди, страдающие этим расстройством, часто стыдятся тех условий, в которых они проживают, и не хотят, чтобы кто-то чужой стал свидетелем их образа жизни. В результате квартира становится похожей на какую-то пещеру. Нехватка свежего воздуха, отсутствие света, повсюду горы мусора. Женщина, жившая в этой квартире, не умерла. Ее поместили в психиатрическую клинику. Мы вошли в ее жилище. Освещение не работало, так что мы практически вслепую начали пробираться сквозь горы мусора к окнам, чтобы открыть занавески и впустить в квартиру хоть немного света. В темноте нам приходилось быть осторожными, чтобы случайно не наступить на осколок битого стекла или не поскользнуться на куске сгнившей колбасы. До окна мне оставалось всего несколько шагов, как вдруг я наступил на что-то очень мягкое. Вдруг из ниоткуда послышался детский голосок.

Ангел Божий, помоги,

Ночью сон мой сбереги.

У меня мороз по коже пробежал от этих звуков. Торстен первым добрался до окна и раздвинул занавески. Свет проник в квартиру, и мы наконец увидели то, на что я только что наступил. Плюшевый медвежонок. Ногой я активизировал функцию воспроизведения записи, сделанной, по всей видимости, самим ребенком. Я поднял с пола плюшевую игрушку и нажал на нее. Внутри что-то затрещало, зашуршало, и вновь тихо и взволнованно зазвучал голос мальчика лет четырех:

Ты крылом меня укрой —

Будет мирным мой покой.

Пусть с тобою ночь пройдет,

Пока солнце не взойдет.

Аминь.

По всей комнате были разбросаны детские игрушки, а еще испорченные продукты и разный мусор. Здесь жил маленький ребенок. Причем много лет. Я представил себе картину, где мальчик играет с плюшевой игрушкой, сидя в темноте в куче отбросов, и у меня ком подкатил к горлу. Я был рад, что женщина, жившая здесь, теперь получает помощь, необходимую для того, чтобы справиться со своим психическим заболеванием. Но еще больше меня успокаивало то, что ребенку теперь не придется жить в этой темной пещере.

Я взял один из самых больших мешков, аккуратно положил в него плюшевого медвежонка и начал выискивать среди мусора другие игрушки. Я не хотел их выкидывать. Решил отмыть и привести их в порядок, а затем передать ребенку, который когда-то тут жил. На тот момент мой сын еще не появился на свет, но именно тогда я, пожалуй, в тысячный раз поклялся себе, что как отец сделаю для своего ребенка все возможное.

Глава 18

Моя бабушка всегда с гордостью заявляла: «Имя выбрала я!» – хотя это нисколько не соответствовало действительности. После долгих и напряженных переговоров мы с Лизой наконец сошлись на Пауле. Мне не нравились модные имена – сегодня они есть, а завтра про них уже никто не помнит. Выбирая имя, я думал о чем-то традиционном. Пауль. Звучало замечательно! Моего ребенка будут звать Пауль. У Лизы время от времени случались тренировочные схватки. Вскоре предполагаемая дата родов приблизилась настолько, что Лиза переехала в больницу, но… Пауль не стал торопиться.

Дома все было готово к тому, чтобы принять в своих стенах Пауля и Лизу из больницы: вторая ванная комната, заново постеленные полы, обставленная детская. Наш дом готовился к встрече нового поколения, а бабушка собиралась стать прабабушкой. И только Пауль, казалось, нисколько не напрягался и совершенно игнорировал все расчеты врачей. Я брал мало заказов, а когда работал, то всегда держал в руке мобильный телефон (ни в коем случае не переводя его в бесшумный режим) и был готов в любой момент заскочить в машину и помчаться в больницу. Предполагаемая дата родов миновала, и очевидная расслабленность Пауля потихоньку передалась всем нам, так что со временем я начал работать как обычно, перестал нервничать и ежеминутно трястись от волнения.

В то время особенно сильное впечатление на меня произвели два заказа. Один из них был связан со смертью человека; другой заказ на уборку поступил от управления социального обеспечения. Как правило, такие заказы касались сильно захламленных квартир, но в данном случае все было немного иначе. Квартира принадлежала невысокому мужчине с озорной улыбкой. Ему было лет пятьдесят, он разговаривал на северогерманском диалекте, слегка прихрамывал и двигался очень медленно. Хозяин сам открыл нам дверь, и мы вошли в квартиру.

Внутри было грязно, кругом валялся мусор, но это жилище нельзя было назвать квартирой человека с синдромом месси. Мужчина ничего не накапливал, не собирал мусор, он просто слишком давно его не вывозил. И слишком долго не убирался. Окна были настолько грязными и заляпанными, что сквозь них почти ничего не было видно. На полу повсюду были грязные пятна или кучки липкого мусора. Сотрудники отдела социального обеспечения попросили нас убраться, после уборки они планировали заменить в квартире всю мебель. Торстен, Уте и я приступили к работе. Это была небольшая однокомнатная квартира, но у меня одного наверняка ушел бы на уборку целый день; втроем нам удалось закончить где-то после полудня. Завершив работу, я заказал на всех пиццу, и мы вместе с жильцом уселись за его новый и свежевымытый обеденный стол. Пока мы ели, мужчина успел рассказать нам свою историю. Он был страстным поклонником настольного тенниса и тренировал молодежную сборную своего городка. А работал он главным бухгалтером в