Я прихожу после смерти. История профессионального уборщика мест преступлений - Томас Кундт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако это учреждение оказалось гораздо более жизнеутверждающим, чем мы думали. Никаких стерильно-белых больничных стен, вместо них – красочная обстановка, большая терраса и уютные одноместные палаты. Кроме того, в зависимости от своего состояния, мама могла время от времени возвращаться домой. Если ей приходилось оставаться в хосписе надолго, то я или моя сестра почти каждый день составляли ей компанию. Так продолжалось на протяжении нескольких недель. Это стало нашей новой нормой. Дома я решил не рассказывать об этом бабушке, я лишь передавал ей время от времени привет от мамули. Бабушка очень радовалась посланию, но тут же забывала о нем. Ее состояние ухудшалось с каждым днем. А теперь ей еще приходилось бороться с нежеланием есть. У больных деменцией часто исчезает обоняние, и вкусовые рецепторы также перестают работать. В какой-то момент единственный продукт, который моя бабушка еще могла различать на вкус, был сахар. Поэтому я постоянно готовил ей сладкую манную кашу. Ничего другого ей есть не хотелось. А ведь раньше она так любила готовить.
В тот период я осознал, что для работы мне срочно необходим служебный транспорт. Моего личного автомобиля с алюминиевыми чемоданами в багажнике было уже недостаточно. Мы с Нико отправились в автосалон посмотреть подходящие фургоны. Вообще-то в тот день у мамы дежурила сестра, моя очередь была завтра. Но, возвращаясь из автосалона, я отчего-то поймал себя на мысли: «Не заехать ли мне в хоспис?» Так что я подвез Нико до дома и направился в клинику.
Когда я приехал, моя мама сидела в инвалидном кресле на террасе и наслаждалась вечерним солнцем в компании моей сестры. На ней был один из ее самых красивых париков, и было видно, что она хорошо себя чувствует, единственное – у нее что-то застряло в зубном протезе. Так дело не пойдет, ведь это портит весь вид, подумал я и увел ее на минутку в ванную, чтобы почистить ей зубы. Вынуть протез изо рта стоило ей больших усилий. И это моей маме! Самому сильному человеку на свете. Мне пришлось залезть ей в рот и вытащить зубы. Я почистил и вернул ей протез, и тогда она взглянула на меня с грустью.
– Как же мне этого не хотелось, – произнесла она, – у тебя и так дел по горло с бабушкой. Мне не хотелось, чтобы тебе пришлось меня опекать.
Она вернула протез на место.
– Ерунда, – сказал я, – это не опека, а забота!
Моя мать помотала головой.
– А кто позаботится о тебе? Я не хочу, чтобы меня опекали.
После этого разговора я снова вывез ее на улицу, и мы провели остаток дня, наслаждаясь прекрасным вечером вместе. Моя мама подставляла лучам солнца свое лицо и выглядела совершенно беззаботной. Когда она потянулась за пачкой сигарет, я на мгновение растерялся.
– Ты уверена, что это нужно?
В плане здоровья курение для моей мамы уже не имело никакого значения, но тем не менее мне показалось, что это как-то неправильно.
– Ведь из-за этого все и началось! – добавил я расстроенно.
Мамуля не стала возражать, но на ее лицо легла глубокая тень разочарования. Моя сестра бросила на меня умоляющий взгляд. Ну ладно тебе, словно говорила она. Я ее хорошо понял. У моей мамы был такой хороший день, зачем мне его портить.
– Ой, да ладно, мам, что я такое говорю? Да покури, конечно, какая разница?
Она с удовольствием вытянула из пачки сигарету и смачно ее раскурила. Я часто вспоминаю тот момент и до сих пор очень благодарен своей сестре за то, что она тогда так на меня посмотрела. Я чуть не отказал матери в ее последней сигарете. Вечером мы распрощались, и я отправился в бар пропустить стаканчик-другой вторничного пива. По вторникам мы всегда встречаемся с соседями, традиция такая. Не успел я выпить пару радлеров[8], как мне на телефон пришло сообщение от сестры: «Звонили из хосписа. Приезжай, как только сможешь!»
Моя сестра жила всего в нескольких кварталах отсюда. Я резко вскочил и бросился бежать. Благодаря регулярным пробежкам я оказался достаточно натренированным, чтобы добежать до ее дома всего за несколько минут. Она была крайне взволнована.
– Маме становится хуже!
Мы запрыгнули в машину и помчались в больницу. Я не понимал, как такое могло быть! Мы виделись всего пару часов назад! И в тот момент она чувствовала себя хорошо! И к тому же у нас был такой замечательный день. Что же произошло? В хосписе нам посоветовали не заходить в комнату моей матери.
– Пусть лучше она не тратит лишних сил. Дайте ей поспать. Приходите завтра.
Мы замялись в нерешительности, но потом решили послушаться медсестру и вернулись домой, так и не увидевшись с мамой. На следующее утро у меня был запланирован крупный заказ. Я уже вызвал Уте и Торстена. В семь утра, еще до звонка будильника, я неожиданно проснулся. Вдруг с мамулей сегодня что-то случится, а я буду на работе и не смогу спешно приехать? Я снял трубку и отменил заказ. Получилось совсем не заблаговременно, но так было нужно. Затем я позвонил в хоспис, чтобы спросить, могу ли я навестить свою мать.
– Мне очень жаль, – ответил на том конце провода дружелюбный голос, – ваша мама скончалась несколько минут назад.
У входа в мамину комнату мы поставили свечу и фигурку ангела. Моя сестра остановилась у двери, не решаясь войти внутрь. К этому времени я уже повидал какое-то количество трупов, но знал, что в данный момент ситуация была иной. И все же я просто не мог не увидеть ее вновь. Я вошел в комнату. Она лежала в гробу, гроб был установлен на кровати. Персонал хосписа подготовил мамулю для прощания, ей даже надели парик. Скулы на ее лице сильно ввалились, само лицо как-то заострилось. Я тронул ее за руку. Она была ледяной. Я смотрел на маму, и у меня не было никаких сомнений, что она мертва. И все же я не мог этого осознать. Все мое существо сопротивлялось принятию этой истины даже перед лицом явных и неоспоримых доказательств. Моя мать была мертва. Но почему именно сегодня? Рак уже не раз показывал свою силу и порой был более агрессивным, чем сейчас, но она держалась. Почему после этого прекрасного и спокойного дня? Что изменилось?
– Может, потому, что все было так хорошо, – сказала моя сестра, – ты же видел, в тот момент она была в мире с собой. Видимо, она решила, что это самое
