Афоризмы. Русские мыслители. От Ломоносова до Герцена - В. Носков

Мы соединены состраданием с другими. Их несчастие общее для нас. Мы менее радуемся, нежели печалимся вместе с другими. Несчастие делает другого нам любезнее, почтеннее – он в наших глазах возвышается; чем более страдает и борется, тем любезнее. (В. А. Жуковский, 8, 28 октября 1817 г.)

Болезнь знакомит с религиею не страхом смерти, но величием жизни; страдание составляет настоящее величие жизни. Это лестница. Наше дело взойти; что испытание, то ступень вверх; радости можно назвать этими площадками, которые отделяют ряд ступеней от другого – они служат только отдохновением и переходом для новых усилий, для новых возвышений. (В. А. Жуковский, 8, 28 октября 1818 г.)

Впоследствии дарил несчастных он чем только мог – слезою. (А. И. Тургенев, 17)

Чего ищет каждый человек, чего ищут все люди? – Счастия!.. Ужли бы Наполеон не остановился на счастии, когда б нашел его где-нибудь прежде? Но он искал счастия совсем не там, где оно было… Небеса правосудны: такими ужасными путями не достигают счастия! (Ф. Н. Глинка, 6, 2, Мысли при чтении…)

Блажен, кто, не служа тщеславью, суетам,

К природе, к дружбе и к мечтам

Бежит от светских бурь в свое уединенье!

(Ф. Н. Глинка, 6, 2, Мысли при чтении…)

Но довольно искреннего, живого чувства утраты, чтоб стремиться уже всеми силами к отысканию утраченного. (Ф. Н. Глинка, 7)

Не знали бы целебной сладости врачевства, когда бы не было огорчительной скорби болезни. (Ф. Н. Глинка, 8, 24)

К несчастию, – или к счастию, может быть, ибо кто изведал все пути Промысла? – мы живем в печальном веке, в котором человеческая мудрость недостаточна для обыкновенного круга деятельности самого простого гражданина, ибо какая мудрость может утешить несчастного в сии плачевные времена и какое благородное сердце, чувствительное и доброе, станет довольствоваться сухими правилами философии?.. Какая мудрость в силах дать постоянные мысли гражданину, когда зло торжествует над невинностию и правотою? Как мудрости не обмануться в своих математических расчетах (ибо всякая мудрость человеческая основана на расчетах), когда все ее замыслы сами себя уничтожают? (К. Н. Батюшков, 11)

Для нас все хорошо вдали,

Вблизи – все скучно и постыло!

(К. Н. Батюшков, 19)

В бедствиях дитя скоро созревает, а муж стареет. Только в довольстве и баловстве юный ум ослабевает и останавливается на посредственности. (Ф. В. Булгарин, 1, 10)

…Всегда он ближнего довольством недоволен

И вольный мученик, чужим здоровьем болен.

(П. А. Вяземский, 16)

Можно охладеть к удовольствию и к наслаждениям честолюбия, но какое сердце возвышенное не забьется с живостию и горячностию молодости при священной мысли о пользе? (П. А. Вяземский, 31)

Нет ни в чем вам благодати;

С счастием у вас разлад:

И прекрасны вы некстати

И умны вы невпопад.

(А. С. Пушкин, 2)

Мы сочувствуем несчастным из своеобразного эгоизма: мы видим, что, в сущности, не мы одни несчастны. Сочувствовать счастью может только весьма благородная и бескорыстная душа. Но счастье… это великое «быть может», как говорил Рабле о рае или о вечности. (А. С. Пушкин, 36)

Говорят, что несчастие хорошая школа: может быть. Но счастие есть лучший университет. Оно довершает воспитание души, способной к доброму и прекрасному… (А. С. Пушкин, 37)

…Все его хвалили, все предсказывали ему счастие, успехи, богатство, но никто не тронулся с места, чтоб помочь ему устроить себе приличное на земле существование. (О. И. Сенковский, 7)

…Так редко узнаем мы счастие, пока оно не миновало… (О. И. Сенковский, 8)

Дурак, кто не голоден, не холоден и еще жалуется на счастие – но как назвать того, кто притом, пользуясь изобилием, сильный, чтимый, свободный от всякого труда, чувствует в глубине души морозное дыхание зависти и не произносит вечного проклятия врагу всякого счастия? (О. И. Сенковский, 8)

…Палимый жаждою, он воду пить не стал —

Другой Катон в пустыне! – и сказал,

Поморщившись: «Вода не утоляет жажды».

(Н. М. Языков, 26)

Тебе все чувствовать дано,

Но жизнью ты не насладишься.

(Д. В. Веневитинов, 1)

…И отжени от сердца радость:

Она – неверная жена.

(Д. В. Веневитинов, 6)

Всякий должен с благодарением терпеть то, что по необходимости постигает его. (Игнатий, 1, О отшельнической жизни)

От прикосновений бесовских возбуждаются плотские страсти и порождаются болезни, на которые не действуют обычные человеческие врачевания. (Игнатий, 5, 2)

Тогда окончатся страдания, когда окончится жизнь! (Игнатий, 7, 12)

Уготовьтесь на скорби, и скорби облегчатся; откажитесь от утешения, и оно придет к тому, кто считает себя его недостойным. (Игнатий, 7, 12)

У кого пред очами смерть и вечность, – непременный, неизбежный удел каждого человека, – тот посмеивается и скорбям и сладостям земным. (Игнатий, 7, 38)

Диавол старается развлекать наши взоры, чтоб из взоров наших ускользнула вечность. (Игнатий, 7, 38)

В скорбных помыслах никакого нет толку: от скорби не избавляют, никакой радости не приносят, только расстраивают душу и тело. Значит: они от бесов – и надобно их отгонять от себя. (Игнатий, 7, 39)

Всякому времени даны своего рода страдания: нашему времени даны страдания мелочные. (Игнатий, 7, 40)

…Кто, смотрящий во глубину сердца своего и видящий не ложно, осмелится противустать обличающему? Таковый скажет замахнутому на него мечу: поражай, ибо не всуе ты поднят. Скажет бедствиям: нападите на меня и удручайте меня, ибо я того достоин. (Игнатий, 7, 57)

То, что скорби сменяются утешениями, а утешения скорбями, рождает веру к Богу и мертвость к миру. (Игнатий, 8, 152)

…Скорби то и дело передают нас одна другой, как волна волне, перепродают нас одна другой, как жестокий господин перепродает невольника другому господину, столько же или более жестокому. (Игнатий, 8, 153)

Люди готовы сострадать, но почти никогда не умеют; от их сострадания становится хуже, они бередят раны, они неловки. Сверх того, люди бесят или рассевают; к чему еще беситься, к чему, с другой стороны, бежать от печали, это также робко и слабо, как глупо бежать от наслаждений, когда они еще веселят. (А. И. Герцен, 4, 1)

Всякий может отвернуться от картины страданий, но не всякий перестает стонать от этого. (А. И. Герцен, 6, 4)

Люди, по своему несовершеннолетию, только те несчастия считают великими, где цепи гремят, где есть кровь, синие пятна, как будто хирургические болезни сильнее нравственных. (А. И. Герцен, 7, 2, 1)

Кто дорожит счастием, тот должен искать ранней смерти. Хронического счастья так же нет, как нетающего льда. (А. И. Герцен, 9, 1, 6)

Как человеческая грудь богата на ощущение счастия, на радость, лишь бы люди умели им отдаваться, не развлекаясь пустяками. Настоящему мешает обыкновенно внешняя тревога, пустые заботы, раздражительная строптивость – весь этот сор, который к полудню жизни наносит суета суетств и глупое устройство нашего обихода. Мы тратим, пропускаем сквозь пальцы лучшие минуты, как будто их и невесть сколько в запасе. Мы обыкновенно думаем о завтрашнем дне, о будущем годе, в то время как надобно обеими руками уцепиться за чашу, налитую через край, которую протягивает сама жизнь, непрошенная, с обычной щедростью своей, – и пить, и пить, пока чаша не перешла в другие руки. Природа долго потчевать и предлагать не любит. (А. И. Герцен, 9, 3, 24)

Пир идет к полноте бытия, люди воздержные бывают обыкновенно сухие, эгоистические люди… Вечно угрюмые постники мне всегда подозрительны; если они не притворяются, у них или ум, или желудок расстроен. (А. И. Герцен, 9, 4, 29, 1)

Жизнь только тогда бойко и хорошо идет, когда не чувствуешь, как кровь по жилам течет, и не думаешь, как легкие поднимаются. (А. И. Герцен, 9, 4, 32)

Несчастие – самая плохая школа! Конечно, человек, много испытавший, выносливее, но ведь это оттого, что душа его помята, ослаблена. Человек изнашивается и становится трусливее от перенесенного. Он теряет ту уверенность в завтрашнем дне, без которой ничего делать нельзя; он становится равнодушнее, потому что свыкается с страшными мыслями, наконец, он боится несчастий, то есть боится снова перечувствовать ряд щемящих страданий, ряд замираний сердца, которых память не разносится с тучами. (А. И. Герцен, 9, Рассказ о семейной драме, 1)

Если человек не хвастает своими бедствиями, то он их стыдится, и это чувство стыда всплывает при всякой встрече с прежними знакомыми. (А. И. Герцен, 9, 6, 9, 1)

Тюрьма и ссылка необыкновенно сохраняют сильных людей, если не тотчас их губят; они выходят из нее, как из обморока, продолжая то, на чем они лишились сознания. (А. И. Герцен, 9, 7, 4)