Афоризмы. Русские мыслители. От Ломоносова до Герцена - В. Носков

В тесных долговременных связях мы иногда страдаем не от несогласия мыслей и чувств, а, так сказать, от неравенства в их возвышенности и силе. Вот два инструмента: оба настроены верно и в том же тоне; но на втором меньше струн. Оттого есть ноты, возможные лишь на лучшей арфе; оттого она часто звучит одна. О досада на безответность, когда сердце стремится выразить себя! О скорбное ощущение какой-то пустоты, неожиданной в круге, где заключен наш мир! Кто, испытывая тебя, не покушался роптать на рок! Но не будем же несправедливы, не будем требовать того, что почти невозможно, и вспомним, что большая часть жизни принадлежит к категории низших тонов. (А. И. Тургенев, 5, 1823–1824 гг.)

Когда человек, нами давно любимый, начинает изменяться или изменять себя, как долго мы спорим с очевидностью, как долго ищем, чего уже нет или не было; как тяжко сказать: призрак друга, прости! И что будет на твоем месте, даже не могила и не ничто, а хуже! (А. И. Тургенев, 5, 1823–1824 гг.)

Мы пережили многое и многих, но не дружбу: она неприкосновенна… выше мнений и отношений враждебных света, недоступна никакому постороннему влиянию. (А. И. Тургенев, 21)

Вы скажете: мало ли людей с одним образом мыслей и с одними чувствованиями; неужели все это друзья? Дело в том, что эти чувствования и мысли не стоят ни гроша. Дружба не принимает чувствований и мыслей на вес, на меру и по тарифу. Истинные друзья могут ссориться между собою, гневаться один на другого, даже бранить друг друга, точно так же, как мы бываем недовольны собою, гневаемся на себя и сознаемся в своих ошибках. Сказать о друге: он не способен ни к чему дурному, а в этом случае поступил неблагоразумно, есть то же, что сказать: сознаюсь, что я поступил неосторожно. Вы будете ссориться, гневаться и будете душевно любить друг друга… Это настоящая дружба, а дружба есть точь-в-точь любовь. Истинной любви нет без дружбы, а дружбы – без любви. (Ф. В. Булгарин, 4)

Людской семьи не зная тайн,

Зовешь ты братьями людей;

Будь так, но затверди верней,

Что первородный брат был Каин.

(П. А. Вяземский, 6)

С мольбой моей печальной и мятежной,

С доверчивой надеждой первых лет,

Друзьям иным душой предался нежной;

Но горек был небратский их привет.

(А. С. Пушкин, 4)

Не делай никогда сам то, что можешь заставить сделать через другого… Не делай никогда для другого то, что можешь сделать для себя. (А. С. Пушкин, 26)

Что восхитительнее, краше

Свободных, дружеских бесед,

Когда за пенистою чашей

С поэтом говорит поэт?

(Н. М. Языков, 16)

…Кричат, бранятся непристойно

Жрецы поэзии святой.

Так точно праздничной порой

Кипит торговля площадная;

Так говорливо вторит ей

Разноголосица живая

Старух, индеек и гусей!

(Н. М. Языков, 18)

Все тлен и миг! Блажен, кому с друзьями

Свою весну пропировать дано,

Кто видит мир туманными глазами

И любит жизнь за песни и вино!

(Н. М. Языков, 19)

Смиренный неспособен иметь злобы и ненависти: он не имеет врагов. Если кто из человеков причиняет ему обиды, он видит в этом человеке орудие правосудия или промысла Божия. (Игнатий, 1, О истинном и ложном смиренномудрии)

Утешителен, отраден для христианина голос его собрата в этой тьме и сени смертной, в которой мы совершаем наше земное странствие, шествуя к небу. (Игнатий, 8, 153)

Мы вносим в наших отношениях с людьми заднюю мысль, которая тотчас убивает самой дрянной прозой поэтическое отношение. Человек в человеке всегда видит неприятеля, с которым надобно драться, лукавить и спешить определить условия перемирия. Какое уж тут наслаждение? (А. И. Герцен, 1, 2, 5)

Участие людское оскорбительнее людского холода… Дружба считает лучшим правом своим привязывать друга к позорному столбу… потом требовать исполнения советов… как бы они ни были противны тому, которому советуют… (А. И. Герцен, 1, 2, 5)

Справедливость мне обязан дать квартальный, ежели он порядочный человек; от друга я жду не осуждения, не ругательства, не казни, а теплого участия и восстановления меня любовью, от него я жду, что он половину моей ноши возьмет на себя, что он скроет от меня свою чистоту. (А. И. Герцен, 7, 3, 4)

Не только ума недостаточно для сближения, но даже гения: я могу благоговеть перед Гете – но что бы мы с ним стали делать, если бы жизнь свела нас? (А. И. Герцен, 7, 3, 4)

Я не знаю, почему дают какой-то монополь воспоминаниям первой любви над воспоминаниями молодой дружбы. Первая любовь потому так благоуханна, что она забывает различие полов, что она – страстная дружба. С своей стороны, дружба между юношами имеет всю горячность любви и весь ее характер: та же застенчивая боязнь касаться словом своих чувств, то же недоверие к себе, безусловная преданность, та же мучительная тоска разлуки и то же ревнивое желание исключительности. (А. И. Герцен, 9, 1, 4)

Примирения вообще только тогда возможны, когда они не нужны, то есть когда личное озлобление прошло или мнения сблизились и люди сами видят, что не из чего ссориться. Иначе всякое примирение будет взаимное ослабление, обе стороны полиняют, то есть сдадут свою резкую краску. (А. И. Герцен, 9, 4, 30, 2)

…Симпатии людей, как химическое сродство, имеют свой предел насыщения… (А. И. Герцен, 9, 4, 32)

СТРАДАНИЯ ЖИЗНИ И РАДОСТЬ БЫТИЯ

В веселье, в пирах мы жизнь должны провождати;

И так она недолга – на что коротати,

Крушиться над книгою и повреждать очи?

Не лучше ли с кубком дни прогулять и ночи?

(А. Д. Кантемир, 1, 1)

Проживи хоть 300 лет, проживи хоть целый свет,

Что тебе то помогает,

Если сердце внутрь рыдает?

Когда ты невесел, то все ты мертв и гол.

(Г. С. Сковорода, 1, 28)

Лучше мне сухарь с водою,

Чем сахар с бедою.

(Г. С. Сковорода, 2, 5)

Спросите вашу борзую собаку, когда она веселее? – «Тогда, – отвечает вам, – когда гоню зайца». «Когда вкуснее заяц?» – «Тогда, – отвечает охотник, – когда гоняю»… Что горестнее, как плавать в изобилии и смертно мучитись без сродного дела? Нет мучительнее, как болеть мыслями, а болят мысли, лишаясь сродного дела. И нет радостнее, как жить по натуре. (Г. С. Сковорода, 2, 27)

Блажен, кто поутру проснется

Так счастливым, как был вчера!

(Г. Р. Державин, 2)

На свете жить нам время срочно;

Веселье то лишь непорочно,

Раскаянья за коим нет.

(Г. Р. Державин, 2)

…Блаженство не в лучах порфир,

Не в вкусе яств, не в неге слуха;

Но в здравьи и спокойстве духа, —

Умеренность есть лучший пир.

(Г. Р. Державин, 9)

Блажен, кто менее зависит от людей,

Свободен от долгов и от хлопот приказных,

Не ищет при дворе ни злата, ни честей

И чужд сует разнообразных!

(Г. Р. Державин, 11)

Все мы ищем себя во всем: побуждающие нас к тому причины были бы слабы и недействительны, если б мы, предпринимая что-нибудь, самих себя или надежду нашего удовольствия, нашего счастия и благосостояния из виду упускали. И так нет ничего для нас приятнее и прелестнее, как сами себе. (Н. И. Новиков, 4)

А разве тот счастлив, кто счастлив один? (Д. И. Фонвизин, 5, 4, 2)

Что завтра встретится с тобою,

Не беспокойся узнавать,

Минутной пользуйся чертою

И день, отсроченный судьбою,

Учись подарком почитать.

(В. В. Капнист, 5)

Сколько таких придворных, которые в жизни своей не проводят почти ни одного дня, не будучи терзаемы честолюбием, желанием приумножить свое могущество и страхом лишиться милости своего государя? Можно ли таковую жизнь почесть счастливою, в которой надлежит быть непрестанно в мучительном беспокойстве и в недоверчивости ко всем тем, с коими имеешь обхождение, льстить своим неприятелям, не иметь ни одного истинного друга и во всем поступать по своенравию и по прихотям другого человека? (И. А. Крылов, 1, 2)

Многие разумные люди утверждают, что гораздо сноснее быть умерщвлену, нежели презираему, ибо смерть оканчивает все мучения, а к презрению никогда привыкнуть невозможно, и чувствуемое от оного мучительное оскорбление час от часу непрестанно умножается. (И. А. Крылов, 1, 24)

Не тот счастлив, кто счастьем обладает,

Счастлив лишь тот, кто счастья ожидает.

(И. А. Крылов, 31)

Утешно вспоминать под старость детски леты,

Забавы, резвости, различные предметы,

Которые тогда увеселяли нас!

(И. И. Дмитриев, 18)

Что такое зависть? Несправедливость, самолюбие, которое не терпит в других того, чего в себе не находит, низость, желающая все унизить, чтобы сравнять с собою. Какое от нее лекарство? Уверение, что все прекрасное, даже в самих наших неприятелях, должно быть прекрасно для души благородной; что горестно не радоваться тем, что всех радует… (В. А. Жуковский, 8, 10 июля 1805 г.)