Я тебе не невеста, царевич! - Катя Водянова

попытался что-то возразить, но Альма тут же нахмурила брови и пихнула ему под нос молот. Причем размахивала она им уверенно, будто только тем и занималась вместо рукоделия. Дмитр, правда, не особо впечатлился, только дернул губой от злости, но и перечить принцессе не стал.

Та же неуверенно прошла несколько шагов, потом повисла на подошедшей Василисе:

– Васька, какая ж ты душевная девка! Одна моя радость в этом змеином клубке!

– Алечка, солнышко ты мое ясное!

Дальше они обнимались, заверяли друг друга в вечной дружбе, снова обнимались… Пока у Велемира не закончилось терпение, и он не оттащил Василису. Та возмущалась и вырывалась, а еще отказывалась идти сама, пришлось взвалить ее на плечо. Потом, правда, переложил как следует, на руки, а Василиса тут же обняла его за шею и что-то замурлыкала себе под нос.

Велемир поспешил в свои покои, молясь всем богам, чтобы не наткнуться ни на кого из слуг. И без того по дворцу слухи поползут о том, как веселятся невесты царевичей, отец будет недоволен. Велемир и сам не слишком радовался: ненадолго оставил Василису без присмотра, а она тут же отправилась гонять козлов вместе с Альмой! А ведь со стороны казалась такой тихой и разумной, и вот пожалуйста: козлы и звери-элефанты!

Пока же он устроил невестушку на своей кровати, порылся в сумке, вытащил оттуда порошок и сделал чашу питья с противоядием. Не такое универсальное, как у Любаши, но работает неплохо, хотя на вкус и мерзкое.

– Вася, надо выпить! – произнес он и помог невесте сесть, подпихивая под спину подушки.

– Невкусно, – обиженно произнесла она и попыталась оттолкнуть чашу, но Велемир настойчиво вернул ту на место. – И будешь меня называть Васей, я тебя…

Договорить она не успела, Велемир все-таки влил ей в рот несколько глотков противоядия. Василиса тут же закашлялась, потом посветлела взглядом и сделала еще пару глотков уже сама.

– Альму ты не ругала за такое сокращение имени, – напомнил Велемир.

– Так это же моя подруженька! – возмутилась Василиса. – Мы с ней болтали, пили, ходили бить козлов.

Тут она глянула на царевича и почему-то захихикала, но тут же ойкнула и допила все махом.

– Что-то мне дурно, – заметила Василиса и откинулась обратно на подушки. – От вина такого не бывает, если в то ничего не подсыпать. Какие же мерзкие люди в этом вашем Лукоморье, не дали мне посидеть с подруженькой…

– Вы второй день знакомы, какая еще подруженька? – Велемир помог ей устроиться, укрыл сверху одеялом и налил Василисе стакан обычной воды.

– Вот, второй день знакомы, а у нас столько общего! Любим одну и ту же еду, а дворцы – нет, батеньки у нас одинаковые тираны… Только я от своего сбежала, а Альмин ее замуж сосватал. О! – тут она подняла палец вверх. – Альма тоже зачитывалась книгой Илоры. Это знак!

– Угу, мне ты столько о себе не рассказывала, – Велемир все же напоил Василису водой.

– Потому что ты – козл… некрасиво поступил. Напялил мне на палец кольцо, заставил с собой сюда ехать, а меня от дворцов с детства тошнит! И весь такой сияешь: поглядите, какая честь, сам! Царевич! Замуж позвал. Да тебя бы батенька и на порог не пустил, сказал бы, хочешь мою Василису? Иди подвиги совершай, докажи, что достоин! Испытания пройди. А ты обманом меня окрутил, без усилий.

На этом она окончательно сдалась, повернулась на бок, подтащила одеяло повыше и уснула. Велемир поправил ее косу, чтобы красиво лежала на подушке, не удержался и провел пальцем по щеке невесты.

– Нашла, чем испугать, Васенька. Ради тебя и на подвиги не страшно.

Хотя, что там за батенька и нелюбимые дворцы, уже весьма любопытно. Всех принцесс и царевен по эту сторону гряды Велемир знал, разве что внебрачные дочки какие от внимания ускользнули, или те царства, которых на одном Лукоморье три вместится.

Глава 17

Утро встретило меня гулом в голове и мерзким привкусом во рту. Причем, могу поспорить, вызван он не вчерашним странным вином, а тем противоядием, что давал царевич. Где только откопал такое?

Сам Велемир уже сновал рядом с подносом еды. Который тут же устроил на прикроватной тумбочке, и сам уселся рядом со мной, хотя никто не приглашал.

Ах да, это я без приглашения сплю на его кровати.

Подумав об этом, я подхватила чашку с чем-то горячим, сделала глоток и скривилась.

– Это эликсир бодрости, зерна для него возят из-за гряды. Дорогой и редкий, – пояснил Велемир. – Вкус многим кажется непривычным…

– Это кофий! – оборвала я поток его болтовни. – Батенька его очень любит по утрам пить, а в меня без молока и сладости не лезет. Какава куда как приятнее.

Но ничего похожего на подносе не было, поэтому я взяла чашку с «эликсиром» и осторожно отхлебнула. Вкусно! И аромат отменный, видимо, все хорошо у Берендеевичей с поставками и повара отменные.

– И что же это у тебя за батенька, если за небольшой мешочек этих зерен по злату отдает? – поинтересовался Велемир.

Ой-ей! Я же вчера столько всего наболтала, что до сих пор стыдно. Но будет уроком, как угощаться чем-то непроверенным в царских покоях.

Заметив изменения на моем лице, Велемир надменно приподнял левую бровь, еще и руки на груди скрестил. Вы поглядите какой молодец, поймал несчастную Василису на откровенности!

– О батеньке надо было спрашивать до того, как мне кольцо на палец натянул, – произнесла я и сделала еще глоток. – Теперь уже поздно. Если он прознает о деталях твоего сватовства – шкуру с тебя спустит и над камином у себя повесит.

– А я у него по правилам твоей руки попрошу и повинюсь за ту глупость. Скажу, что и тебе дал колечко зачаровать.

– Опять же потому, что не знал, кто мой батенька, – уточнила я. – Иначе бы не доверял так слепо.

Велемир пожал плечами, а я притянула к себе свежеиспеченную булочку, на которой лежал небольшой кусочек масла. Надеюсь, хотя бы эта еда ничем не отравлена, не хватало еще повторить вчерашние приключения. А сегодня еще немало сил понадобится на новые царские испытания.

Как думала об этом, так голова сразу тяжелела и начинала гудеть. Лежать бы мне в мягкой постельке после вчерашнего, а не рубахи расшивать, или что там Ратмир придумает. Но тут уж сама виновата: нечего было пить всякое в этом гадюшнике. Хотя так душевно с Альмой посидели, оттого вдвойне горько думать, что она специально меня подпаивала.

Я сделала еще глоток кофия и бросила взгляд