История советского библиофильства - Павел Берков

О библиотеке Эттингера источники сообщают гораздо меньше, чем о ее владельце. Вероятно, такова участь ярких, незаурядных людей как среди библиофилов, так и среди лиц других профессий и увлечений: о них современники запоминают больше, чем о предметах их коллекционирования. Чаще всего сами библиофилы, — и это закономерно, — рассказывают о своих собраниях. Ведь очень удачно отметил выдающийся французский библиофил первой половины XIX в. Шарль Нодье, видный писатель-романтик: «После удовольствия обладания книгами у библиофила второе удовольствие — рассказывать о книгах». Эттингер так много писал и печатал, так много рассказывал о других библиофилах и библиотеках, что о своей не успел рассказать. У. Г. Иваск, получивший сведения непосредственно от Эттингера, сообщал в 1905 г., что его библиотека состояла в то время из 1000 томов по вопросам искусства на русском и иностранных языках. Несомненно, что в последующие четыре десятилетия библиотека П. Д. Эттингера возросла. Однако, по словам И. М. Кауфмана, видевшего ее в 40-е годы, собрание Эттингера было небольшое, имелись книги с дарственными надписями Р.-М. Рильке, Стефана Цвейга и др. Имелись отлично написанные портреты Эттингера, в частности работы художника Л. Пастернака.

Последние 30 лет своей жизни Эттингер провел в одной и той же квартире. В Москве он не имел близких родных, вел замкнутый образ жизни. Комната, в которой он жил, была сплошь заставлена предметами искусства и книгами, стены завешаны картинами. Сам Павел Давидович подтрунивал над своим жильем: на одном из его экслибрисов (работы Мих. Полякова, 1936) изображена внутренность кабинета Павла Давидовича, сам он за письменным столом, и, вместо традиционного «Из книг» или «Ех libris» сделана подпись: «Вот пещера Эттингера». Впрочем, принадлежит ли эта шутливая подпись Эттингеру или художнику, мы не знаем.

Осенью 1948 г. П. Д. Эттингер в возрасте 82 лет скоропостижно скончался на эскалаторе метро станции «Красные ворота». Книги его поступили в Библиотеку СССР им. В. И. Ленина, а архив в Академию художеств СССР и в Государственный Музей изобразительных искусств имени Пушкина (здесь — 1200 писем за 60 лет).

В русском обществе друзей книги Эттингер играл видную роль. Его живой и неизменный интерес к новейшим течениям в области живописи и книжной графики, его огромные и разнообразные связи с современными художниками, включая и учащуюся молодежь, позволяли ему привлекать к оформлению изданий РОДК графиков-искателей, экспериментаторов. И именно благодаря ему, как утверждал М. С. Базыкин в своем ненапечатанном докладе «Издания русских библиофильских обществ за революционное десятилетие» (1928) (11), внешность изданий РОДК выгодно отличается от холодной монотонности изданий Ленинградского общества библиофилов.

Выше указывалось, что идеей создания Общества друзей книги В. Я. Адарюков поделился в первую очередь с А. М. Кожебаткиным, Д. С. Айзенштадтом и А. А. Сидоровым. Можно легко понять, почему именно с этими лицами, а не с какими-либо другими московскими библиофилами: Кожебаткин и Айзенштадт были участниками Книжной лавки деятелей искусств и несомненно в этой лавке и познакомился с ними Адарюков. Несколько раньше состоялось его знакомство с А. А. Сидоровым, известным уже в те годы в качестве знатока искусства книги и выдающегося библиофила. Д. С. Айзенштадт и А. А. Сидоров — две примечательнейшие фигуры в истории московского и советского вообще библиофильства.

Во всех источниках по истории РОДК неизменно встречаются указания на то, что Давид Самойлович Айзенштадт был одним из самых активных членов правления Общества. Он родился в 1880 г. в Череповце бывшей Новгородской губернии, получил среднее образование в Рыбинской гимназии, а высшее — на юридическом факультете Петербургского университета, в дореволюционное время был помощником известного московского присяжного поверенного М. О. Гиршмана и сам как адвокат уже пользовался достаточной популярностью. Но любовь к книгам пересилила все, и Д. С. Айзенштадт из юриста превратился в «работника книжного прилавка». Конечно, это — преувеличение: он был не простым работником антикварных книжных магазинов, но директором их, основателем их, в том числе и широко известной московской Книжной лавки писателей.

«Это один из самых пламенных книголюбов, каких я только знал» — писал Кара-Мурза.

В. Г. Лидин в статье «Старые книжники. I. Д. С. Айзенштадт» более подробно характеризовал бескорыстное библиофильство этого удивительного человека, который много лет стоял во главе одного из крупнейших антикварных магазинов страны, московской Книжной лавки писателей, «ничего не покупая, ничего не собирая, ничем не прельщаясь лично» и никогда при этом не забывал «о знакомых ему собирателях книг», о их интересах, дезидератах, заказах.

В РОДК Айзенштадт ведал издательской частью и отлично справлялся со своими обязанностями. Вместе с П. Д. Эттингером он выпустил прелестно изданную книжечку «Наша библиография. 33 памятки Русского общества друзей книги. 1920–1925», отпечатанную в 125 экземплярах. В предисловии к ней говорится, что ценность памяток и им подобных изданий редко понимают и помнят устроители разных обществ и лица, ведающие их издательской частью:

«Ведь за каждой мелочью и безделкой, за каждой памяткой — однодневкой, за каждым листком скрывается подлинное художественное творчество рисовальщика, гравера, мастера типографского искусства… Здесь использованы чуть ли не все способы совершенной художественной репродукции от простейшей цинкографии до редкого в наши дни офорта, от деревянной гравюры до автолитографии…»

«Не говорите же, — кончают Д. С. Айзенштадт и П. Д. Эттингер, — что все это мелочи, пустячки, игрушечные издания; признайте, что все это от искусства и для искусства, а в искусстве нет и не может быть ничтожного, мелкого или незначительного».

О художественном интересе и историческом значении так называемой «мелкой графики» прекрасно рассказал П. Д. Эттингер в статье «О мелочах гравюры», помещенной в журнале «Гравюра и книга», 1924, № 2–3. Но продолжим рассказ об изданиях РОДК и роли Айзенштадта в их выходе в свет.

«За время своего существования, — писал С. Г. Кара-Мурза, — Обществом издано с десяток библиофильских книжек, прекрасно оформленных с внешней стороны. Своим изяществом эти издания всецело обязаны трудам и вкусу Давида Самойловича».

Из числа этих изданий РОДК следует сказать об уже мимоходом упоминавшейся газете «Наша пятница». Ей был дан № 365 не случайно: заседания Общества происходили именно по пятницам, и пятница 15 ноября 1928 г. была как раз 365-я по счету. «Газета» пародирует во всем настоящие повременные издания, но юмористический материал для передовой статьи, фельетона, телеграмм, хроники, карикатур, стихов, объявлений и пр. целиком взят из жизни РОДК. Не все в «Нашей пятнице» по-настоящему остроумно. Кое-что, и даже довольно много, в ней натянуто, рассчитано на «домашнего», снисходительного читателя. Вот хотя бы обозначение цены — «бесценная» или подзаголовок: «Год издания пошел девятый. Содержание юмористично, время выхода эпизодично. Остроты ударные, сотрудники шикарные. По уклону — занятная, по цене — бесплатная». Забавны «портреты» П. Д. Эттингера и И. В. Калашникова, из которых первый закрыл лицо левой рукой, а второй изображен со стороны затылка. Многое без комментария в «Нашей пятнице» непонятно современному читателю, а лиц, которые могли бы комментировать некоторые намеки, осталось совсем мало. «Наша пятница» была издана в количестве 100 экземпляров, из которых — верх библиофильского гурманства! — несколько напечатаны на розовой, зеленой и голубой бумаге.

Д. С. Айзенштадт сделал в РОДК всего четыре доклада, из которых по теме два особенно интересны: «О каллиграфии в практике русской книги» и «О том, что не поступает в продажу». Доклады эти не были опубликованы, и в печатных материалах о РОДК не сохранилось сведений о их содержании. Здесь приходится вообще пожалеть, что, в отличие от Ленинградского общества библиофилов, РОДК после 1924 г. не публиковал в печати кратких изложении прочитанных докладов и сообщений.

Умер Д. С. Айзенштадт в Москве 6 ноября 1947 г. Вскоре после его смерти друзья покойного задумали издать сборник «Венок памяти Д. С. Айзенштадта». К сожалению, сборник этот не вышел в свет, и только часть материалов сохранилась у наследников.

Активнейшим членом РОДК, одним из его организаторов и вдохновителей, его поэтическим летописцем и художественным теоретиком был А.А. Сидоров, если не последний, то во всяком случае, один из немногих ныне здравствующих «могикан» этой библиофильской организации.

Алексей Алексеевич Сидоров родился 1 (13) июня 1891 г. в с. Николаевка, Курской губернии, в 1913 г. окончил Московский университет по отделению истории искусства и археологии. После командировки в Италию, Австрию и Германию для продолжения специального образования, А. А. Сидоров был оставлен при Московском университете по кафедре истории и теории искусств для подготовки к профессорской деятельности. Еще на студенческой скамье, в 1912 г. он выступил в «непериодическом издании» «Труды и дни» со статьей «В защиту книги», направленной против статьи немецкого поэта Рихарда Демеля «Книга и читатель», которая в переводе А. А. Сидорова была напечатана в том же номере сборника.