Писчий отдел НКВД 1. Мама - Яна Анатольевна Спасибко

Должно быть, она выронила его, когда падала.

Игорь снова закричал. На этот раз это было похоже уже на хрип – Сергей всей своей массой навалился на грудную клетку парня, силы Игоря были на исходе.

Тело ее сработало быстрее, чем сознание.

Зина обеими руками схватила черенок лопаты, которую Максим оставил у кромки крапивы, и в два больших прыжка оказавшись у дерущихся, наотмашь ударила Сергея по голове.

Удар пришелся плашмя, и все же лезвие лопаты пропороло синюшнюю кожу.

Сергей выпустил свою жертву и отскочил, осовело мота башкой, и пытаясь сфокусировать взгляд на Зине.

Но она не дала ему опомниться, наносила удары один за другим, метя в суставы рук, в голову. Ее тело действовало помимо разума, очевидно включив какие-то первобытные механизмы защиты.

Игорь попытался встать, но в этот момент раздался выстрел – Игорь перезарядил, наконец, обойму.

Зина почувствовала, как пуля просвистела мимо нее, и замерла, похолодев.

Замер и Сергей, лежавший на спине.

— Прэкраты… — Прозвучало в повисшей тишине. На этот раз голос его прозвучал почти жалобно, а Зина, наконец, поняла, чего он от нее хотел.

Она поставила ногу ему на грудь и в последний раз размахнулась. Лезвие лопаты неожиданно легко вошло в обмякшую плоть, отделяя голову от шеи.

Монстр тело его содрогнулось в слабых конвульсиях и окончательно затихло, а взгляд потух навсегда.

Зина выронила лопату, и, пошатываясь отошла от своей жертвы, оперлась об угол дома. Голова кружилась, ее сильно мутило.

Она посмотрела в глаза Игорю.

— Я пойду сяду на крыльцо. — Почему-то извиняющимся голосом сообщила она чекисту. И добавила уже тише: — Да. Мне срочно нужно присесть.

Держась за стену она скрылась за углом.

На порожке, рядом с початой пачкой сигарет и коробком спичек лежал ее пистолет.

Садясь, она спрятала его себе за спину. Даже видеть этот предмет ей было противно.

Достала из пачки сигарету. Руки трусились. Красные, распухшие пальцы не слушались.

Зубы стучали. Из сминаемой ими сигареты в рот мигом посыпался табак, но она и не подумала его выплюнуть.

С большим трудом она подожгла сигарету, и первой же затяжкой ополовинила ее.

Все произошедшее не укладывалось в голове, захотелось плакать и смеяться одновременно, а может быть, даже петь.

Тело ее начала бить крупная дрожь, будто бы она только что купалась в проруби.

Зина плюнула окурок прямо себе под ноги, и попыталась взять вторую сигарету. Но руки ее теперь настолько трусились, что та выскользнула из пальцев и покатилась по земле.

Она обиженно скривила губы, и взяла следующую. До рта донесла, а поджечь никак не получалось. Спички ломались и гасли в непослушных пальцах.

Чиркнула зажигалка, и Остап поднес огонек, поджигая ее сигарету.

Зина благодарно кивнула, блаженно затягиваясь.

— Мне знаешь что не понятно? — Заговорила она. — Почему Нюра?

Зина посмотрела в глаза Остапу, но тот лишь пожал плечами.

— Абы кому не стал бы говорить. Тебе – скажу. Девочку звали Анастасия. Она же Ася. Иногда Анастасий называют Аннами и даже Наташами в некоторых западных странах. Отсюда и Нюра.

Он сел рядом с ней на ступеньку.

— Бросала бы ты это дело, Зин. Вот прям с завтрашнего дня. На нашей службе нужно много бегать, а у курильщика легкие не располагают.

— С чего ты взял, что я пойду к вам на службу? — Горько усмехнулась она.

— А чего б нет? Работа интересная, уж поинтереснее, чем списанные студенческие курсовые проверять. Платят хорошо, привилегии.

— А Игорь? Он вроде неплохо справился…

— Что-то подсказывает мне, что он сам запросится обратно в свою контору как только мы переступим порог штаба. Нет в нем тех качеств, которые отличают настоящего чекиста.

— С чего ты взял, что у меня есть?

— Ты – совершенно не подготовленный к нашей работе человек. — Согласился он. — Но ты только что забила гуля лопатой. Я аплодирую стоя.

Он действительно хлопнул в ладоши.

— Ну уж нет. Я лучше останусь со своими скучными курсовыми.

— Но ты все же подумай.

— Нет уж.

Вместо эпилога.

Солнце клонилось к земле, залив степь золотом и сделав тени непропорционально длинными.

Они, взявшись за руки, молча шли в сторону заката, за горизонт.

Слова им были не нужны. Наконец-то они оба были свободны.

Солдат-фронтовик и девочка-подросток.