Писчий отдел НКВД 1. Мама - Яна Анатольевна Спасибко

глаза на мужа, словно бы ища у него одобрения. — Вечером скреблась, в дом просилась, у меня аж на сердце тяжело стало, ну я и пустила. Так она забилась под лавку, хвост под себя поджала, и носа не показала до самого рассвета. Даже на выстрелы не гавкнула… Только надудолила под себя.

— Очень ценная информация. — Кивнул ей Остап. — Еще что-то?

— Да, ничего вроде…

— А про девочку Нюру что-то знаете? — Встряла Зина. В последнее время ей казалось, что девочка-подросток была и вовсе плодом ее воображения.

— Неее. — Мужчина почесал свой объемный живот и посмотрела на жену. — Знаешь, чья девочка?

— Чья не знаю… — Женщина растерянно переводила взгляд со своего супруга на Остапа с Зиной. — Но слышала, как внучок с ней играет. Еще прошлым летом было. И в этом году слышала как он разговаривает с ней. Я заглянула за угол, а он один сидит, и нет никого рядом с ним. Уж подумала, что придумал он эту Нюру, тут же кроме него и Лизы нет никого из детворы…

Глава 5.2

— А спрашивали у внука про эту Нюру?

— Спрашивала, конечно. Нелепицу говорит. То ли она на дереве живет, то ли в норе под деревом… Я и не прислушивалась толком, думала - фантазирует.

— Мы можем с ним поговорить? — Остап был сама учтивость, что подкупало пожилую женщину, но, видимо, не ее мужа.

— Это зачем еще? — Встрепенулся он, щитом выставляя вперед объемный живот. — Будете детские фантазии обсуждать? Говорил же ей — он бесцеремонно показал пальцем в сторону Зины — Что нету тут такой девочки.

— При всем моем уважении, но Зинаида Борисовна — Остап голосом выделил имя своей спутницы, деликатно отодвигая от нее руку пожилого мужчины. — Утверждает, что видела эту девочку, и даже разговаривала с ней. А она, в отличие от мающегося в деревне пятилетки - взрослая женщина, не склонная к фантазиям. Так что с вашего позволения я бы хотел поговорить с ребенком. Пока прошу по-хорошему.

— А, ежели, по-плохому? — Насупился мужчина. — Руку мне сломаешь?

— Нет. — Остап был так же учтив, не поддаваясь на провокации. — Попрошу нашего общего знакомого, Владимира Петровича, вызвать вас с ребенком официально, чин-чином, заодно составлю рапорт о том, что вы чините препятствие следствию, а вместе с ним и характеристику о неблагонадежности. Будете ездить в город отмечаться каждую неделю.

— В моем присутствии. — Мужчина сжал кулаки.

— Само собой разумеется. — Остап, не дожидаясь приглашения, двинулся в сторону входа в калитку пожилой пары.

За плотно оплетенным вьюном штакетником скрывался приличный дворик с ухоженными клумбами и чисто выметенными дорожками из битого красного кирпича.

Прямо посреди сада были вкопаны в землю сваренные из труб и окрашенные в ярко-зеленый цвет детские качели, на которых сидел мальчик, внимательно вслушиваясь, о чем там говорят взрослые.

В руках он до мял измачаленный фантик от конфеты, безучастный взгляд его был направлен куда-то под ноги.

Остап, едва открыв калитку, приветливо улыбнулся мальчишке, и тут же направился к нему.

— Привет. — Он подошел вплотную к ребенку. — Как тебя зовут?

— Витька. — Ответил он, поднимая голову, и Зина увидела на щеках ребенка две мокрые дорожки от слез.

— Ты чего? — Она села перед ним на корточки. — Испугался?

— Нет. — От шмыгнул носом, и вытер слезы рукавом. Упрямо и не по-детски зло посмотрел ей в глаза, и дрожащим голосом проныл: — Я знаю, что вы здесь за Нюркой.

— Ты не хочешь говорить о ней? — Остап опустился на корточки рядом с Зиной, чтобы быть с ребенком примерно на одном уровне. — Обещаю, мы не сделаем ей ничего плохого, только поговорим. Она же девочка, а девочек обижать нельзя…

— Не хочу. — Он упрямо поднял подбородок. — Но она сама попросила, чтобы я рассказал о ней. Она хочет, чтобы вы ее нашли.

Зина и Остап переглянулись.

— Где нам ее найти? — Так же тихо спросил чекист у ребенка.

— В дереве. — Витька указал рукой в сторону дома Бабы Паши.

Два двора были разделены только невысоким шиферным забором, через который было хорошо видна та самая, злополучная, мертвая яблоня.

— Интересно получается… — Остап задумчиво смотрел в ту сторону. — А кто родители Нюры, она не говорила?

— Нет. — Петька неотрывно смотрел на измусоленный фантик в своих руках. — Она не может говорить о своей семье. Говорит, клятву дала.

— Кому дала?

— Я не знаю! — Неожиданно закричал мальчишка, спрыгивая с качелей, и отбегая в сторону, будто боялся, что его сейчас начнут хватать за руки. — Но вы убьете ее! Она больше никогда не придет играть со мной!

— Довольны? — Пожилой мужчина схватил бьющегося в истерике ребенка на руки, прижимая к груди. — Узнали все, что хотели? Довели ребенка до истерики? Узнали что-то полезное? — Голос его сочился ядом.

— Узнали. — Спокойно подтвердил Остап на его выпад, проходя мимо, на улицу. — Даже