Выходи гулять! Путешествие по дворам нашего детства - Алексей Юрьевич Фёдоров

class="p1">– А-а-а-а, – раздался истошный крик Руслика, которому в неуправляемом полёте Хоха со всей дури зарядил локтем в голову.

Где-то под листом копошился не успевший вовремя отскочить в сторону Гудок.

– Производственный травматизм, – хмыкнул себе под нос шухерящий за деревом Тима.

К середине мая проплешин в заборе оставалось всё меньше, к концу месяца он напоминал неприступную крепость. Усилить периметр решили пущенной по верху колючей проволокой, которую мы под покровом ночи стянули с бетонной ограды кинокопировальной фабрики.

Время от времени появляющиеся на своих наделах соседи и так смотрели на нас настороженно, а с забором и вовсе стали побаиваться, ведь огород больше напоминал площадку для выгула заключённых. Но мы, совершившие десятки опустошительных набегов на чужие плантации, как никто знали – частная собственность должна быть хорошо защищена. Не хватало последней важной детали – калитки.

– Пацаны, приготовились, у нас гости, – скомандовал Тима.

Я замер и крепко сжал в руке усыпанную гвоздями дубину.

– Спокойно, свои, – разрядил обстановку по-обезьяньи заскочивший на дерево Гудок. – Это крошит кустарник Тощей Безмерный.

Вторую кличку Шкура заработал за крайнюю худобу и почти двухметровый рост в свои неполные тринадцать лет.

– Пацаны, – сгибаясь пополам, тяжело дышал великан. – Там дверь.

– Где? – хором спросили мы.

– В Раменках. С петлями! С этой фигнёй для замка! – не мог чётко сформулировать Шкура.

– В Раменках? Как мы её сюда дотащим? – спросил Гудок.

– На троллейбусе, как ещё, – искренне предложил Шкура.

– Ты же ездишь на наших троллейбусах. Туда тело своё затолкнуть трудно, а ты хочешь втащить дверь. – Я сразу оценил ситуацию критично.

Но дверь была очень нужна. Поздно вечером, отпросившись у родителей «в видеосалон», мы встретились на остановке.

– Ну что, пираты, – окинул я взглядом нашу разношёрстную компанию. – Готовы к приключениям?

– Я так очень хорошо приготовился, – подмигнул Тима и, приоткрыв молнию рюкзака, вытянул за горлышко бутылку амаретто. – Узнаёте старую знакомую? Промочим горло на обратном пути!

Вдалеке показался троллейбус, нам повезло и в позднее время людей в нём почти не было.

– Отлично, – показал зубы Макс. – Обратно вообще одни поедем.

В Раменках за помойкой действительно лежала большая, обитая тонким железом дверь.

– Как ты её заценил, Шкура? – спросил Хоха. – Ты же был с матерью.

– Намётанный помоечный глаз, – улыбнулся наш великан.

Без особых проблем удалось дотащить дверь до остановки. Когда вдалеке показались тусклые фары синего троллейбуса, провода загудели, мы синхронно скрестили пальцы, чтобы внутри не оказалось лишних людей. Так и получилось – в длинном салоне с «гармошкой» дремала у окна припозднившаяся парочка, далеко впереди сидел мужчина. Мы без лишнего шума затащили в салон громоздкую дверь и прислонили её к заднему стеклу. Тима открыл рюкзак, резким движением свернул крышку и дал мне бутылку:

– Держи, будешь разливать.

Следующим из недр рюкзака появился раскладной пластиковый стакан. Я наливал по половинке стакана, и мы по очереди залпом выпивали вяжущую рот жидкость.

– Зырьте туда, – вдруг прошептал Гудок, указывая пальцем в направлении кабины водителя.

Мы резко обернулись и увидели завораживающую картину: стеклянная дверца, через которую водитель продавал билеты, была распахнута. В салон высунулась рука, сжимающая гранёный стакан. Повисла пауза.

– Иди, налей ему, – шепнул мне на ухо Макс. – А то высадит нас с этой дверью посреди дороги.

– Л-л-ладно, – сглотнул я резко пересохшим ртом.

Пройдя через салон, подошёл к кабине. Водитель внимательно смотрел в левое зеркало, выжидая момент, чтобы начать движение. Словно метроно, щёлкал поворотник. Рука, плотно сжимающая стакан, как будто жила своей жизнью, и он не имел к ней никакого отношения. Я аккуратно наполнил стакан почти до краёв. Стакан плавно уехал внутрь, водитель, не отвлекаясь от дороги, сделал несколько больших глотков, затем рука вновь отделилась от него, перевернула стакан вверх дном, показывая мне, что он пуст, и троллейбус тронулся.

Утром мы завершили строительные работы.

– На всей Сетуни нет такого крутейшего огорода, – улыбался Тима.

И действительно, двухметровый забор резко контрастировал со скромными оградами соседних участков. Даже массивная, с таким трудом дотащенная сюда дверь на его фоне казалась небольшой.

Пришло время заниматься главным делом – начинать посевную. Ещё в начале мая мы сделали несколько грядок, засеяли их семенами различных культур: зелень, салат, редис, морковь и свёкла. Треть участка отвели под картошку. Но самого желанного – ягод – у нас не было.

– Если хотим пробовать свою ягоду в этом году, нужно пересаживать готовый куст, – подумав, сказал Макс.

– В смысле готовый? – поднял брови Хоха.

– Ну чего ты с ходу не вкуриваешь? – раздражённо ответил ему Тима. – Это значит, куст сразу с ягодами.

– А где же мы его возьмём, – продолжал отмораживаться теперь Гудок.

– Где-где, в Караганде. Но чтобы так далеко не ехать, выкопаем на другом огороде. Подальше отсюда, например, у круглого дома. Или вообще на районе, – сказал Тима. В его глазах блеснул озорной огонёк. – Я около Русликова дома такой куст крыжовника приметил. Облива!

– Около люка, в который Кеша провалился? Это мой любимый сорт, всё детство к нему ходил, – подтвердил Руслик.

– Все к нему ходили. Но теперь пришло время ему переехать на природу. На почётную пенсию в лучшем огороде Засетунья, – гордо воскликнул Тима.

Идти за кустом тоже решили вечером. Ради такого дела Славик выпросил у отца садовую тачку, нам предстояло выкопать куст с огромным куском земли, дабы не повредить корневую систему, и аккуратно отвезти его к огороду. За день до вылазки Гудок с мелкими совершили вылазку на дальняк и принесли с десяток кустов клубники и два небольших побега смородины, красной и чёрной.

Мы катили сквозь предзакатную теплынь к небольшому садику, расположенному под окнами панельной четырнадцатиэтажки. За садиком ухаживали жители первого этажа, они получали неплохой урожай и распугивали непрошенных гостей.

– В третьем от угла окне – баба Зина, она может окатить кипятком, – прошептал в вечерней тишине Славик. Стало ясно, о кипятке он знает не понаслышке.

– Пойдем, прижавшись к стене, а затем нырнём за сиреневый куст, – предложил я. – Из-за него начнём копать правую сторону.

– А ты, – я повернулся к Хохе, – возьми тачку и обойди дом с другой стороны. По сигналу подъедешь к нам и поможешь затащить в неё куст.

Обкопав исполина по кругу, мы по цепочке передали из тачки лопату и вонзили её под самую центровину куста. Руслик и Хоха повисли на древке, и куст поддался, поднялся наверх с огромным куском дёрна.

– Пошёл, пошёл, – шёпотом прокричал Макс. – Ещё немного, только аккуратнее!

Через минуту куст накренился набок и дружными усилиями был вытащен из земли.

– Фу ты. – Я вытер со лба липкий пот. – Теперь грузим его в