Дьявол во мне - Вячеслав Прах

отвезли в участок, хорошенько избили, и он написал чистосердечное признание. Правда потом девушка заявила, что это не преступник. Потому что у напавшего были другие руки. Она запомнила их. Шершавые, взрослые, но в то же время очень худые, костлявые. А у парня – молодые гладкие руки. И она клялась, что со стопроцентной вероятностью это не он. Так вот, к чему я. Его тогда посадили и не выпускали целый месяц после ее заявления. Все хотели на него дело повесить. Но слава богу обошлось.

– Надо же, как бывает… Сколько, вы говорите, прошло лет с тех пор?

– Пять.

– А не подскажите где можно найти ту девушку? Кстати, как ее зовут?

– Линда Олбрайт. Она живет недалеко от моего отеля, я дам вам ее адрес. Так и подумал сразу, что вы из полиции! Просто слишком молодой… Выпускник академии?

– Да, вы очень внимательны. Можно и так сказать.

– Ладно, пойду. Вижу, вы чем-то сильно озадачены. Дай вам бог найти то, что вы ищете. В полиции не без нормальных. Может быть, вы один из них, кто знает.

– Вот если бы еще я мог сейчас закурить, я был бы вообще счастлив, Гарольд. Вы здорово мне помогли, спасибо.

– Да не за что… Но курить на улице! – категорично сказал он и ушел по своим делам. Интересный человек. Очень интересный.

* * *

Первым делом я отправился на поиски Линды Олбрайт. Конечно, застать ее дома было бы редкой удачей посреди рабочего дня. Дома в такое время сидят либо тунеядцы и пенсионеры, либо такие же творческие личности, как я. (Не хотелось относить себя к тунеядцам. Я ведь дела делаю! Якобы.)

Проходя мимо церкви, я заметил, что у входа, как столб, стоит полицейский и смотрит на прохожих. Выглядывает подозрительных личностей, наверное. Ничего, работа у него такая.

Марк мне сказал, что одного полицейского поставили для охраны отца Гренуя.

Как бы так позже пробраться внутрь, чтобы остаться незамеченным? Церковь на время считается закрытой, пока священник не придет в себя. Его помощник отказался заменять своего наставника и примерять на себя роль пастыря. Странный народ эти священники.

Это был частный дом, в этом районе в большинстве своем частные дома, и находился он очень близко от отеля, всего в четырех зданиях, и в шести – от церкви. Адрес мне любезно согласился дать Гарольд. Чтобы его бизнес процветал, а призраки не тревожили стены гостиницы. Хороший человек.

Я постучался в дверь. Открыла мне девушка. Светловолосая, молодая, с длинной косой и веснушками на лбу и носу. Смешная, но в то же время сама серьезность.

– Здравствуйте, – сказал я.

– Чем могу вам помочь? – холодно спросила она.

– Такое дело… мне нужно задать вам несколько вопросов о происшествии, случившемся пять лет назад. Я не отниму у вас много времени. Всего десять минут. Можно пройти внутрь?

– Я не пускаю в дом неизвестных мужчин.

Да она – сама любезность!

– Кто вы и что вам нужно? Если вы из полиции, предъявляйте удостоверение, и я впущу вас. Если нет, говорите четко и быстро, а то я закрою дверь и вызову полицию.

– Прежде всего хочу извиниться за вторжение. Я выпускник полицейской академии, при мне нет сейчас удостоверения. В частности потому, что я не думал к вам сегодня приходить. Просто полчаса назад появилась информация из одного источника, что, возможно, вы – тот самый человек, который может пролить свет на преступления, происходящие сейчас в городе. Если хотите, я достану телефон и позвоню своему старшему товарищу – лейтенанту Миллеру, он приедет, и мы втроем отправимся в полицейский участок на его автомобиле. А если не хотите, тогда ответьте на несколько вопросов, пожалуйста, и вы меня больше никогда не увидите.

Я говорил как можно тверже и убедительнее. Кажется, она мне поверила. Или я ошибаюсь?..

– Вот оно что. Вы и вправду думаете, что это… он?

– Я бы не стал этого исключать. Итак, в ваших показаниях я прочел, что пять лет назад на вас напал неизвестный, и руки у него были…

– Костлявые, как у смерти. Тонкие, сухие – лапы дьявола.

– Вы бы могли опознать эти руки?

– Конечно. Сразу бы определила. Поверьте мне, офицер, тот… случай очень на мне сказался. У меня жизнь не сахар: я всего боюсь, я не выхожу из дома после… Хотя какое вам до этого дело?

Она моментально взяла себя в руки. Сильная женщина.

Стойкость ее духа напомнила мне о Марке. В тот момент, когда у него по щеке потекли слезы, его глаза были стеклянными, а взгляд холодным. Безразличным. Может быть, это не стойкость, а эффект огрубевшей ветви, которая никогда больше не станет гибкой и мягкой?

А вот за «офицера» спасибо. Было очень приятно аж целую секунду, да.

– Вы что-то еще запомнили?

– Если читали мои показания…

– Я не читал. Соврал вам, извините.

Она замолчала, во взгляде снова проснулось сомнение. Но, видимо, моя внешность внушала ей доверие, потому что она все-таки ответила.

– Хорошо. Кроме рук я еще заметила, что он не особо силен. Знаете, бывают мужчины крепкие, большие, будто сделанные из камня. Один их удар и все, мрак перед глазами. Этот же был достаточно слабым, потому я и смогла вырваться. Знаете, что лично я думаю по этому поводу?

– Что? – Я аж весь подобрался.

– Если он – убийца этих невинных девушек… Боже, дочь отца Гренуя… Мы с ней знакомы почти с пеленок. В общем, если напавший на меня – тот самый убийца, то я думаю, что брал он не силой, а умом, или же своим статусом в обществе. Больше никак.

– Полагаю, вы недалеки от истины Линда, я и сам к этому недавно пришел. Честно, сначала никак не мог понять, как ему удавалось без свидетелей, без какого-либо шума похищать девушек. А потом убивать их. Но, если он не пытался применить силу, а просто устраивал представление, то это все объясняет.

– И быком этот выродок называет себя, потому что на самом деле слабак. Вот что я думаю.

– Почему вы не встретились мне раньше? Как говорил мой бывший друг: всему свое время, может, это судьба.

– Бывших друзей не бывает, офицер. Человек либо остается вашим другом, либо он никогда для вас им не был.

Она слишком похожа на меня… Это пугает.

– Спасибо, Линда, вы очень помогли. Если однажды потребуется опознание, сможете помочь еще раз?

– Я готова.

– Тогда еще раз спасибо.

– В следующий раз не врите.

– Не буду. Сам презираю ложь и сам же среди нее живу. Я не офицер, Линда, и не