Дьявол во мне - Вячеслав Прах

в Боге? Или обратится к нему за помощью? Этот вопрос мне тоже не давал покоя. Много очень вопросов…

Между тем, начиная с половины второго ночи, мне на почту пришло аж три сообщения подряд от Марка.

Первое: «Не делай поспешных выводов, Домиан. Если я или она были бы убийцами, мы бы не оставили тебя в живых. Ждем тебя вдвоем с Элизабет, чтобы все рассказать».

Второе сообщение упало спустя двадцать минут: «Не ходи в полицию, прошу тебя, выслушай меня хоть по телефону. Не за себя прошу, а за нее. Если ты считал меня своим другом, то доверься мне еще один раз, Домиан. Клянусь всем, что есть, все не так, как ты подумал».

Третье пришло спустя час: «Береги себя. Не пытайся сам поймать убийцу. Не предпринимай никаких шагов, если что-то узнаешь, сразу сообщи мне. Мы сами возьмем его. И это… я буду мыть за собой ванну. Обещаю. У тебя есть ключи, приходи в любое время. Марк».

Как это все забавно выглядит со стороны. Конечно, ты будешь мыть за собой ванну.

Я неглупый и спустя несколько часов все понял. Но пока мне нужно наведаться в логово убийцы или сообщника убийцы. Одно из двух. Ты даже не представляешь, Марк, кто я и на что способен.

Не волнуйся за меня.

Глава десятая

Я знаю, кто убил вашу дочь…

В отеле было сыро и прохладно. Разумеется. Что нормального можно снять за десять долларов в сутки? Смешно, даже койку зачастую не снимешь за такие деньги, а тут целая комната. Правда, без окон, но они и не нужны. Зачем мне окна в отеле, который расположен практически напротив кладбища? И вообще, очень удачное расположение, я считаю. Владелец отеля, наверное, чертовски богат. А нет, извините, ошибся, это, наверное, в каком-то другом отеле. Здесь хозяин – и администратор, и уборщик, и владелец, и бухгалтер в одном лице. Многогранная личность!

Разумеется, телевизора в моей пятиметровой комнате не было. Только кровать и место, чтобы с нее встать и дойти до двери. Благо мне принесли два чистых полотенца, явно уже кем-то использованные тапочки и бутылочку воды без газа. Все, как в лучших отелях города.

Целую ночь я не спал, бесконечно думая о Марке, Элизабет, о парне Элизабет и его странном исчезновении, о Марте. Об убийце и его жертвах. Те страшные фотографии постоянно всплывали перед глазами, едва я пытался уснуть.

Я думал о священнике, который сказал, что не почувствовал ничего странного, когда ему вернули ключ. Обманул. Я думал об актере и о священнике Гренуе. И его убитой дочери. Я думал об отцовском горе. Я думал обо всем…

Как с такими мыслями можно было уснуть?

Наконец под утро я провалился в глубокий сон. И только усилием воли заставил себя открыть глаза и встать с теплой уютной постели через три часа. Кстати, на этом матрасе, как на досках. Спина после сна болела немилосердно. Ну и местечко!

Позавтракав яичницей с тостом и выпив кружку черного чая на так называемой кухне отеля, я было достал зажигалку и сигареты, чтобы закурить. Но не успел даже чиркнуть кремнем, как вошел тот самый маленький пузатый хозяин. Простодушный и безобидный. Любитель поговорить, но не любитель послушать. Типичный представитель касты одиноких людей.

– У меня не курят. Хотите курить – выходите на улицу.

– Там холодно, но… А почему здесь не курят, Гарольд? Как я вижу, сегодня у вас не особо много гостей. Я никому не помешаю завтракать своим сигаретным дымом.

– Мне помешаете, я не переношу табачный дым… Да, вы правы. В последние тридцать лет у меня гостей негусто. Останавливаются в основном какие-то свихнутые на голову, ходят ночью на кладбище, а затем возвращаются оттуда с землей, с искусственными цветами. Готы или как там их. Колдуны, колдуньи. Ни одного нормального человека за многие годы. Такое чувство, будто я сам живу среди могил. Спрашивают: «Почему нет окон с видом на кладбище? Мы готовы хорошенько заплатить, если вы пробьете стену и обустроите номер-люкс», «Почему нет призраков в стенах отеля?» и так далее. Но, как я погляжу, вы остановились здесь не за этим.

– Нет, меня совершенно не интересуют призраки, – грустно вздохнул я – мне не дали насладиться утренней сигаретой.

– А что вас интересует, позвольте спросить?

– Люди и музыка. Музыка и люди. Людская ложь, убожество, страх. И музыкальная ясность, наполненная правдой и чистотой. Чем-то божественным, не людским. Мне двадцать один год, Гарольд, но я много повидал…

Хозяин гостиницы недоверчиво хмыкнул, но тут же посерьезнел.

– Время сейчас неспокойное: полицейские улицы патрулируют, комендантский час ввели. Все пытаются поймать этого выродка-маньяка.

Я кивнул и воспользовался моментом:

– Кстати, вы же прямо возле церкви находитесь… Не видели что-нибудь подозрительное или кого-нибудь подозрительного в этих краях?

– А почему вы спрашиваете? Вы из полиции? Хотя нет, вы еще слишком молоды. Да нет, ничего подозрительного я не видел. А вот священника Гренуя я знаю лично. Он похоронил свою жену десять лет назад и воспитывал малышку один. Как говорится, с Божьей помощью. Он был истинно верующим человеком, по-настоящему любил Бога и всех прихожан призывал его любить. Он мог сутками читать молитвы в церкви, даже когда прихожан не было и он оставался один.

– А почему вы говорите о нем в прошедшем времени, я чего-то не знаю?

– Нет-нет, что вы. Прошу прощения за бестактность. Просто невозможно мне отделить крошку Джину от отца. Он теперь, как один глаз на человеческом лице. Как одна рука, одна нога и одно ухо. Ему сейчас убийственно плохо. Люди говорят, что он уже целые сутки плачет у себя в церковной комнатке. Заперся там и никого не желает видеть. Сказал, что никогда больше не доверится полиции. Это все они!

– У них работа такая.

– Знаем мы их работу… Им лишь бы посадить кого-то. А разбираться, виновен он или нет, это уже не по их части. Ведь тут думать надо. Никто здесь не уважает полицию. Было дело, посадили уже одного молодого парня лет пять назад. А за что, спрашивается, посадили? Да ни за что. Просто потому что он выпил и гулял ночью по нашему району. Но в эту же ночь напали на молодую девушку, кстати, одноклассницу моего сына. Схватили, приставили нож к шее, сказали молиться. Она чудом смогла вырваться и поднять шум. Нападающий был в маске, девушка не видела его лица. Когда приехали полицейские, они взяли того подвыпившего парня,