Мать четырех ветров - Коростышевская Татьяна

Эмелина чуточку посвежела лицом, отвлекшись от скорб­ных дум. Тень улыбки тронула пухлые губки.

— Не знаю я никаких рутов, кроме тебя. Мало ли у нас платков этих? Даже ты, известная скряга, на прошлой неделе дюжину новых себе заказала.

— Ага. Только я всегда простые беру, без вышивки, они де­шевле. И ничего я не скряга. Просто лишних трат не люблю.

— Ну, так, может, ты этот платок к нам и притащила, раз говоришь, твоего знакомого вещица, а потом прачки что-то напутали… Точно ты! Чудо бережливости — абсолютная прибыль! Не заплатил, значит, сэкономил!

Я не смогла терпеть эдакие поклепы и щелкнула Эмелину по лбу, она схватила меня за плечи и повалила на кровать. Я завыла от боли, прекращая потасовку.

— Ты не находишь, что мы слегка отклонились от темы разговора?

Запыхавшаяся соседка поправляла прическу.

— Мертвое к мертвому, живое к живому. Мы, люди моря, долго скорбеть не привыкли. Наши печали вода забирает.

Я на секундочку задумалась.

— А ведь мне узнать нужно, кто Игоря убил.

— Зачем? — недоуменно спросила уже совсем пришедшая в себя девушка. — Для разбирательства специально обучен­ные люди есть, а мы студенты, у нас другие обязанности.

— Ты не понимаешь? Пока настоящий убийца не отыщет­ся, надо мной подозрение висеть будет. Как меч над тем пар­нем из грецкого мифа.

— Понимаю, — задумчиво протянула Эмелина. — Дума­ешь, стоит знакомых о той ночи порасспрашивать?

— К Бланке дель Соль зайди, ее охранные заклинания по всему Квадрилиуму развешены.

— Хорошо… — Эмелина опять поправила локон извечным женским жестом. — Зеркала у тебя нет?

— А ты принести не могла, хоть ручное?

— Меня не предупредил никто. Мэтр Кляйнерманн велел одеждой подобающей тебя обеспечить. А свидание у тебя с кем? С милым другом, который тебя инициировал?

— Нет, с другим человеком, — покраснела я. — Только, ка­жется…

— Вот ведь шустрая какая! — то ли восхищенно, то ли осуждающе ахнула соседка. — Как ты умудрилась под арес­том еще одного поклонника себе наколдовать? Научишь?

— Меньше интереса к подобным вещам демонстрировать надобно, — раздался от двери серебристый голосок. — Поско­льку мужчины по природе своей ближе к диким животным и предпочитают азарт охоты безмятежному существованию.

Серьезный взгляд голубых глаз остановился на мне.

— Помнишь меня?

Я кивнула. Спутаешь ее с кем-нибудь, как же. Русалочьи волосы, разделенные прямым пробором, прозрачные глаза и звездочка родимого пятна на правой скуле. Ляшская княжна, которой мы с Эмелиной не так давно перемывали косточки, меж тем продолжала:

— Сеньор ди Сааведра попросил меня быть твоей компа­ньонкой на сегодня.

Я невольно улыбнулась; забота алькальда о моем добром имени была приятна. Дуэнью вон придумал для соблюдения приличий.

— Передай кабальеро, что я сегодня встретиться с ним не смогу, здоровье не позволяет…

— Страдает Лутеция, — пояснила Эмелина. — Слишком тесный пояс ей надели, то ли по ошибке, то ли в назидание. За те полчаса, что мы вместе, она раз пятнадцать лишиться чувств порывалась.

Агнешка призадумалась.

— А ну-ка, покажи! — Тонкопалая ручка пробежалась по шнуровке моего платья. — Лечебная магия во многом пересе­кается с силой воды, может быть, мой беспристрастный взгляд что-нибудь заметит.

— У тебя с алькальдом близкое знакомство? И давно?

Я послушно потянула за ворот, освобождаясь от плотной одежды.

— Сегодня познакомились, — серьезно отвечала девуш­ка. — Просто, как у каждого стихийника, у меня есть некие обязательства перед домом.

— Гранды Акватико княжне нашей место при дворе пред­ложили, — завистливо пояснила Эмелина. — Хорошо быть аристократкой, даже иноземной.

— Мои успехи в учебе мне в том помогли, — назидательно промолвила донья Брошкешевич. — А вовсе не родители. Может, и вас через несколько лет стихийный дом на службу призовет.

— Уж задрипаннее Виенто семья в Элории вряд ли сы­щется. Так что у нас с Лутецией одна дорога… Ну, что ска­жешь?

Требовательный вопрос обращен был к Агнешке, которая уже бесцеремонно разглядывала мой закованный в железо живот.

— Работа неаккуратная, — протянула водяница. — Как будто наспех делали. Видите, как неравномерно нити силы собираются?

Мы с Эмелиной переглянулись.

— Нитей ветра там нет, — наконец сказала бывшая сосед­ка. — Ни одной, будто ножом отсекли.

— А я вообще никаких теперь не вижу, — призналась я.

— Минуточку, — распрямилась Агнешка. — У меня кое-что при себе есть. Ну, где же он…

Из крошечной атласной сумочки девушка достала боль­шие очки в толстой проволочной оправе, но совсем без ду­жек. Вместо них сбоку была приделана витая палочка, отчего устройство походило на чудной леденец.

— Лорнет! — с гордостью сообщила княжна. — Настроен на все четыре стихии одновременно. И если кто-нибудь из вас, драгоценные доньи, сообщит об этой вещице ректору…

И снова тяжелый взгляд плавно перешел с меня на Эмелину и вернулся обратно.

— …Я отомщу.

— Мы никому не скажем, — поспешно пообещала я и про­тянула руку. — Дай попробовать!

Я поднесла лорнет к глазам. Стеклышки были мутнова­тыми, но было видно, как в воздухе магия кишмя кишела. Голубые нити воды гроздьями свисали с балдахина, под по­толком свивался клубком серебристый ветер, а краснова­тый огонь оплетал оконную решетку, спускаясь на янтар­ный мох, укрывающий весь пол. Я перевела взгляд на себя. Глухо. Железо будто отталкивало от себя любые частицы магии, только у самого замка кривоватой сосулькой засты­вали силы воды, изменившие свой цвет на мутно-серый. Что-то мне эта картина напоминала, только я не могла при­помнить что.

— Понятно, — кивнула я, передавая вещицу пританцовы­вающей в нетерпении Эмелине. — Что скажешь, на что это похоже?

— На замочную скважину, — последовал неожиданный ответ. — Если вот здесь и здесь чуть дорисовать…

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовалась Агнешка.

Для того чтобы видеть свою стихию, никаких магических стеклышек ей не требовалось. Я с мученическим сопением озирала два разномастных затылка, склонившихся друг к другу у моего живота. До слуха доносился бойкий разговор девушек, от участия в котором меня освободили.

— Вот здесь, видишь. Если ты еще пару-тройку нитей силы притянешь…

— Я тебе кто? Великий маг? Это не мой уровень, тут адепт первого круга нужен, гранд стихийный. Все, что я могу, — за­клятие ржавчины наложить. Рано или поздно железо раскро­шится.

— Как быстро?

— Лет через десять… Через пятнадцать точно.

— Это все твои успехи в учебе? — презрительно фыркнула Эмелина. — Да любая деревенская ведьма лучше тебя с желе­зом работает. Якорь испортить или гарпун до полной негод­ности затупить.

— Я ведовством не занимаюсь, ибо это есть ересь и откло­нение от основ магии. Даже говорить при мне об этом не смей!

И разгорелся безобразный скандал. Эмелина шипела рас­серженной кошкой, Агнешка отбрехивалась визгливо и неу­веренно. Надо было прекращать безобразие, пока они в воло­сы друг другу не вцепились.

— Накладывай! — скомандовала я деловито, отбирая лор­нет. — Ржавчину накладывай. Море рядом, климат влажный, осень опять же скоро, а с ней дожди… Авось природа делу по­может, раз нашей аристократической магии недостаточно.

А когда водяница, нашептывая и поводя в воздухе расто­пыренной пятерней, начала волшбу, меня посетила одна ве­сьма недурственная мысль.

— Донья Брошкешевич, — высказала я ее, когда девушка уже поправляла прическу, присев на краешек кровати, — чисто умозрительно… Ну так, для смеха… Если некто послу­жит для тебя источником, усилит твои силы, сможешь ли ты…

Агнешка искривила бледные губы.

— Вы, ветреники, уверены, что особое место в стихийной иерархии занимаете. Думаешь, любой из вас источником служить может?

— Неужели не каждый?

— Ты, наверное, могла, — кивнула княжна. — Сейчас-то это никак не проверишь, но слухи ходили разные. И знаю, что каждый из твоих однокашников хотел с тобой во время экзамена на башню идти, потому что существует мнение, что с сильной ветреницей маг может испытать настоящий полет, подобный птичьему парению. Сам испытать.

Голубые очи подернулись мечтательной поволокой. А я вспомнила, как прыгали мы с рыжим Игорем Стрэмэтурару из окна моей комнаты, не о свободе полета помышляя, а толь­ко чтоб о землю в лепешку не разбиться. Бедный мальчик-ве­дьма! Отчего гак все неладно получилось? Какая гадина жизнь твою оборвала? Но я узнаю, обязательно узнаю. И отомщу. Слышишь, ведьма?

И с моих губ сорвалось еще одно обещание:

— Агнешка, клянусь, если ты мне поможешь, как только мне удастся этот пояс проклятущий с себя снять…

— Тут ведь даже не в силе ветра дело, — не слушала меня девушка. — Бывало, что и маг сильный, и амулеты доброт­ные, а все не то…