Мать четырех ветров - Коростышевская Татьяна

— Я на него скоро и так насмотрюсь, — фыркнула я. — Это же алькальд наш новый, к нему на встречу я и направляюсь. А дед все равно сморчок.

— Как скажешь, — забирая пергамент, заявила Иравари. — Жених наш, судя по слухам, кабальеро страстный и в любов­ной науке поднаторевший.

— Фехтовальщик он еще хороший, — кивнула я. — Только…

— Перестань! Утешать тебя не буду, и не надейся. За свои ошибки нужно отвечать. Если бы ты…

Она еще что-то говорила, но я уже думала о совершенно других вещах.

— Иравари! — прервала я страстную тираду. — Не могла бы ты отвлечься от моих любовных дел и бухгалтерию свес­ти?

— Это так срочно?

— Да. Я собираюсь закрыть все элорийские аферы как можно быстрее. Будем новую жизнь начинать.

— Ну в принципе с твоими финансами это будет не слож­но. А где? На континенте?

— Есть у меня одна задумка, я тебе потом сообщу, — дело­вито сказала я. — Закончим дела и можем отправляться.

— А как же университет? И что скажет твой покровитель?

— Как-нибудь без диплома проживу. Это ответ на первый вопрос. А по второму… Мне все надоело, я же не раба, в конце концов, могу свою жизнь по своему разумению обустраи­вать.

— Хорошо. Вот такой ты мне нравишься. Теперь огласи мне список оставшихся дел.

— Во-первых, я должна найти убийцу Игоря, а во-вто­рых…

Портшез покачнулся, шкатулка на коленях заходила хо­дуном.

— После договорим, кажется, мы прибыли.

— Удачи! — шепнула Иравари, прощаясь.

На разноцветную мозаику подъездной дорожки я ступила неуверенно. В дороге меня растрясло, как ту «лягушонку в коробчонке», да и громоздкая шкатулка, которую я с незави­симым видом держала под мышкой, ловкости мне не добав­ляла.

По двору сновала целая толпа слуг — помогающих, встре­чающих, принимающих лошадь, расстилающих ковер под ноги прибывших. Мои каблуки моментально увязли в длин­ном ворсе. Ночной ветерок играл листьями финиковых пальм и разносил по двору сладковатые мускусные ароматы. Почему-то невероятно захотелось есть.

Влад спешился первым и подал руку спутнице. Агнешка приняла услугу с притворной скромностью, не забыв бро­сить призывный взгляд из-под опущенных ресниц. Курица, ёжкин кот! Я перехватила шкатулку поудобнее и отверну­лась. «Курочки бы сейчас или свининки копченой ломтик пожевать!» Неожиданно вернувшийся аппетит я расценила как предвестник абсолютного выздоровления. «В конце кон­цов, дорогая донья Лутеция, вечной любви вам никто не обе­щал, так что в обмане винить некого. Время лечит и все та­кое… И плакать при нем не смей! Ты уже не деревенская кол­дунья, а дама во всех отношениях солидная». Уговаривая себя подобным образом, я рассеянно посматривала по сторо­нам.

Паляссо дель Акватико был, пожалуй, самым грандиоз­ным сооружением Кордобы. Расположенный почти у черты города, он расползался своими толстыми стенами, высокими башенками и длинной извилистой галереей по поверхностям прибрежных скал. Донжон дворца возвышался подобно чу­довищному маяку на фоне темно-фиолетового ночного неба.

Агнешка, вдруг вспомнившая о своих обязанностях, подо­шла ко мне:

— Ты не будешь возражать…

— Делайте все, что вам будет угодно, — раздраженно отве­тила я. — Любитесь, женитесь, размножайтесь! Совет да лю­бовь!

— Я намеревалась помочь тебе со шкатулкой, — недоумен­но пояснила водяница. — Князь думает, что в ней у тебя зер­кало.

— Даже если так? Его сиятельство хочет поправить локо­ны?

Влад прислушивался к разговору, иронично приподняв бровь.

— Во дворец Акватико запрещено проносить зеркала, — терпеливо объясняла Агнешка, кажется, удивленная моим поведением. Я думала, ты об этом осведомлена. В конце кон­цов, студентам читают ознакомительные лекции о других стихиях.

— Вы позволите? — Дракон, преодолев небольшое сопро­тивление, отобрал мою ношу. Зеркальце блеснуло в свете фа­келов, и мне показалось, что Иравари заполошно пытается набросить на себя какую-то завесу.

— Донья Брошкешевич, — медово проговорил князь, — не будете ли вы столь любезны показать нам дорогу? Мы с до­ньей Ягг последуем за вами в некотором отдалении. А зерка­ло… Что ж, мы у крыльца передадим его слугам.

Голубые глаза княжны затуманились, будто оконные стеклышки в мороз.

— Конечно, как вам будет угодно…

Наша небольшая процессия двинулась по ковровой до­рожке.

— Почему именно вы сопровождаете нас? — светски спро­сила я, прикидывая, что никакого морока натянуть на себя уже не успею, так страхолюдиной и прохожу. — Неужели у Дракона нет других дел?

— О, это просто дань уважения сиятельному дону Аквати­ко. — Влад нес шкатулку перед собой, будто позабыв захлоп­нуть крышку. — Являясь, как вы знаете, магом воды, я попро­сил убежища в своем стихийном доме. Так что, некоторым образом, вы, дорогая донья, находитесь в гостях и у меня.

Долгих десять шагов мы молчали, долгих десять ударов моего сердца.

— Я хотела попросить прощения.

— Не стоит, — прервал меня спутник. — Вы использовали меня. Не скрою, эта роль была для меня непривычна, но бес­ценный опыт, который я приобрел…

— Что значит — использовала? — шепотом воскликнула я. — Вы, человек, который всегда преследовал в наших отношениях только свои интересы, смеете меня в этом обвинять?

— Не обвинять, — блеснули зубы в злой усмешке. — Я смею выразить вам свое восхищение, Лутеция. На некото­рое недолгое, но сладостное время я поверил в искренность ваших чувств и, представьте себе, действительно собирался похитить вас из Элории, презрев свои интересы. К счастью, мое ослепление не зашло далеко. Благодаря вам, любезная донья. Своим поведением вы недвусмысленно указали мне на мои заблуждения.

— Князь, вы дурак, — устало прошептала я.

— А вы интриганка.

— Один — один.

— Желаете отыграться?

К этому моменту мы уже подошли к колоннам крыльца. Агнешка беседовала с представительным мужчиной в сереб­ристой ливрее.

— Игры кончились! — зашипела я. — Отдайте шкатулку!

Он попытался увести короб из-под моих рук; я сделала резкий шаг, крышка захлопнулась. Влад вскрикнул — кова­ный замочек прищемил подушечку пальца. Струйка крови потекла по полированному дереву.— Ну вот, теперь придется ее чистить, — раздраженно бро­сила я, передавая многострадальную шкатулку серебристо­ливрейному господину.

— Сохраните ее, уважаемый. Мне хотелось бы со време­нем получить ее назад.

Господин корректно пообещал проследить за сохранно­стью моих вещей. Дракон молчал, запеленывая палец в шел­ковый платок. Так тебе, злыдень, и надо!

Агнешка Брошкешевич, ляшская княжна, была кем угод­но, только не дурочкой. И хотя ее голубые, как горные озера, очи и золотистые локоны ввели в заблуждение не одного бла­городного кабальеро, свои шаги стихийница умела рассчи­тывать с ювелирной точностью. Поэтому, когда во дворе Квадрилиума повстречала она таинственного незнакомца, бросающего страстные взгляды в сторону Лутеции Ягг, кото­рая, кажется, вообще ничего вокруг себя не замечала, Агнеш­ку осенило: вот он, шанс, как называют его галлы, — велико­лепная возможность быстро поправить свое положение. Еще в детстве, деля огромную сырую спальню Казимижского замка с шестью сестрами (ибо плодовитость князя Витольда уже вошла в народные предания наравне с его бедностью), Агнешка решила, что никогда не будет испытывать лишений. Ни за что, ни за какие коврижки. В славной блондинистой го­ловке, в которую также с детства, наравне с точными наука­ми, вбивались геральдические знания и генеалогия всех кня­жеских семей континента, за считаные секунды родился чу­десный план. Инкогнито синеглазого кабальеро было рас­крыто без труда. И Агнешка, приблизившись к мужчине, прошептала по-романски:

— Низкий поклон сиятельному Дракону.

Князь вздрогнул, на мгновение оторвав пылающий взор от бледной ветреницы, и приветливо улыбнулся.

— Мы знакомы?

— Не смею надеяться. — Знания романского ограничива­лись у Агнешки всего одной-двумя фразами, поэтому беседу она предпочла вести на элорийском. — Когда вы гостили в Казимижском замке, вряд ли обратили внимание на чумазую девчонку.

— Так вы одна из дочерей князя Витольда? — весело осведомился Дракон. Ноздри точеного носа дрогнули, как будто пы­тались уловить какой-то аромат. — Мэтресса воды? Не могу пе­редать, как меня радует наша встреча, ваше высочество.

— Агнешка. Друзья называют меня так.

— Почту за честь, ваше высочество, — низко поклонился Дракон, но называть себя по имени не предложил.

Донья Брошкешевич облегченно вздохнула. Адюльтер в ее планы нисколько не входил, поэтому то, что валашский господарь несколько дистанцировался, ее обрадовало.

— Я не удержусь в седле без вашей помощи.

— Мы решим эту проблему, — улыбнулся князь.